Лемминг Белого Склона

4

Так и повелось: Альвар надевал личину, перемещался на север через Громовой Утёс, тайно, как он думал, встречался с Хельгой, и горя не знал. Свалльвинд конунг стягивал войска в Сольфхейм. Исвальд искал союзников на Западном и Южном склонах. Хрейна, жена Свалльвинда, хлопотала, чтобы выдать Гпину дочь Фьялара за Ауртни Ивальдсона, племянника конунга. Этот Ауртни был дурачок, но Альвар своей выходкой не оставил родичам выбора. Над Круглой Горой сгущались тучи, а над Громовым Утёсом гремел прибой.

Хельга хвасталась перед подружками своим поклонником. Причём не столько самим поклонником – красивым, обходительным, неглупым, отважным и решительным, – сколько богатыми подарками, которые он часто ей делал. То новый перстенёк, то браслет, то серьги, а то и височные кольца. Когда же её спрашивали – откуда, мол, он появляется, Хельга только шутила:

– В горах он живёт, его дом под землёй, а двор под скалой, и в нём он хозяин.

– Да он, наверное, горный тролль, – усмехалась Гудрун дочь Фроди Скальда, вторая красавица Сторборга, – сделает тебе ребёнка с тремя головами и тремя жопами!

– Замучаешься ты, Хельга Красавица, пелёнки стирать! – вторила ей Катла Сигвальдсдоттир.

– Да что вы, – махала руками Тордис Кудряшка, – куда уж ей пачкаться!

– Вы мне, босоногие, стирать будете, – с прохладной улыбкой отвечала Хельга.

– Ох и будем, – кивала Тордис, – куда мы от тебя денемся…

А надобно сказать, что эта Тордис была из семьи поклонников Белого бога, которых заметно прибыло в Боргасфьорде за последние годы. Для них даже построили храм, церковь Святого Нильса, которую скоро должен был освятить знаменитый проповедник Карл Финнгуссон, в крещении – преподобный отец Кристофер. Его ждали к Бараньему дню. Ждала и Тордис.

Ей было что поведать преподобному Кристоферу.

Альдо ван Брекке открыто прибыл в Сторборг весной, накануне праздника Соммаркема. Никакой свиты с ним не было, зато было много подарков для Арнкеля конунга и его людей. Он много рассказывал о том, как живётся на юге, много пел, но мало пил, а на все расспросы, чего ради он прибыл, отвечал уклончиво. К недоумению и обиде Хельги, фюрст мало с ней беседовал, но девушка своих чувств ничем не выдала.

Лишь после праздника встретились они в своём потайном месте. Хельга сказала:

– Хорошая сегодня ночка. Жив ли твой божок?

– Ты сама можешь в этом убедиться, – засмеялся Альдо.

– Надобно усердно ему помолиться, – заявила Хельга, – потому что я хочу от тебя подарок на будущий Йолль.

– Разве мало я тебе дарил? – изобразил возмущение Альдо.

– Подари мне ребёнка к Новому году, – потребовала Хельга, – большего не прошу.

– Думается, то дело нетрудное, – отвечал Альдо, расстёгивая на девушке пояс, – хотя и придётся постараться, коли до сих пор зерно не проклюнулось.

– Так ведь была зима, – обольстительно улыбнулась Хельга, стаскивая с юноши рубаху, – а теперь Соммаркема. Лето пришло!

– Воистину пришло, – выдохнул Альвар…

…Позже оба они вспоминали ту прекрасную, звёздную ночь, небо, усыпанное огнями, шёпот прибоя и горное эхо. Вспоминали, и плакали, и ненавидели тёплое, ласковое лето. Когда чувства пробиваются сквозь камни, как трава, и как о них можно изрезать душу, точно о травинки. В одиночестве. Даже через много зим.