Тайна дороги

Иван открыл глаза и увидел, что он лежит все в том же оазисе, где когда-то очнулся рядом с Данилой. В роднике, как и прежде, журчала вода, а одинокие пальмы покачивали под порывами слабого ветерка своими листьями-лапами. Иван огляделся, встал, посмотрел на себя: никаких ран на нем не было. Наверное – подумал он – ему все это приснилось. И это очередное испытание пустыни. Данила, скорее всего в постоялом дворе, а он опять куда-то забрел, познавая тайны этого удивительного и, пусть не всегда, радушного мира. Иван вытянул руки вверх и посмотрел на солнце. Оно было таким же ярким и совсем не хотело, чтобы на него кто-то любовался. Иван защурился, пытаясь продлить взгляд, но сразу же отвернулся, не выдержав его обжигающего света. Он еще раз потрогал себя и даже посмотрел на рубаху: но ни крови, ни раны – не было. Странное смятение родилось в нем

«Что это было? – вновь подумал Иван. – Сон или испытание. Что я должен понять? Какой урок из этого вынести?» – задавал он себе вопросы.

Но никто не отвечал ему: пустыня молчала, ветер куда-то улетел. Он отряхнул одежду, взял всю суму, с которой так никогда и не расставался, и, выбрав направление относительно солнца, решил вернуться в город. Теперь он шел, как обыкновенный человек: он чувствовал босыми ногами песок, потому что башмаки показались тяжелыми, и он их снял, чувствовал жару и даже запахи пустыни. Мир вокруг казался ему удивительным, и он, как когда-то в юности, остановился, глубоко вдохнул сухой воздух и на мгновение закрыл глаза. Блик от недавно увиденного солнца прорезался в темноте закрытых глаз. Иван вспомнил серый, пустой и безжизненный мир и убитое тело и, испугавшись собственных воспоминаний, открыл глаза. Яркая слепящая пустыня окружала его. Он не боялся того, что теперь не сможет выйти из нее, он был счастлив, что вновь может все это увидеть, и совсем не задумывался о плохом. А пустыня хоть и не говорила с ним, но пристально наблюдала. Ей было интересно, о чем он думает и какими глазами смотрит на ее мир человек, познавший смерть. А Иван чувствовал ее взгляд. Он знал, что пустыня вновь, как и прежде, ведет его, а он в очередной раз пытается вернуться к людям. Иван думал о том, что все события, и даже его ученик Данила, возможно, были всего лишь видениями, которыми так любит удивлять пустыня.

Где-то на горизонте появился город, и Иван вскоре подошел к тому самому дому, где жила Вайя. Он остановился у изгороди, надеясь увидеть девушку, но дом был пуст, все куда-то ушли, и лишь скучающая собака, молча, сидела у дверей и совсем не желала лаять на одинокого путника.

Иван немного подождал, но, чувствуя усталость, решил идти в постоялый двор и отдохнуть. Солнце стало уходить за горизонт, он посмотрел на него и подумал: «А может, взять и уйти из города, и пусть все остается как есть. Жили раньше люди здесь спокойно, ходили через пустыню, а теперь появился я – нарушил привычный ход жизни. Нужно ли все это? Зачем им этим людям знать, что думает пустыня? Преклоняются они ей, благодарны за то, что она им дает, и ладно. Пусть все будет, как и было раньше, а я останусь в их памяти, как легенда или воспоминание. Расскажут когда-нибудь они своим детям: вот пришел однажды чужестранец, прошел через пустыню без еды и воды. А дети будут засыпать в своих мягких кроватках, и думать о волшебнике, который умел побеждать призраков пустыни».

Иван перестал думать об этом и решил, молча зайти в постоялый двор, поужинать, он вдруг увидел толпу людей. Они шли по дороге и о чем-то громко спорили. В центре этой толпы шел Данила. Кто-то обращался к нему, сильно жестикулируя в сторону пустыни, а кто-то шел, молча, всем видом выражая удивление. Иван отошел в сторону. Люди проходили мимо, и увлеченный Данила почти не заметил Ивана, как вдруг один из горожан поприветствовал путника и тем самым привлек к нему внимание. Данила обернулся и тут же замер на месте. Они стояли, как когда-то, и смотрели друг на друга, не в силах что-либо произнести.

Глаза юноши буквально впились в Ивана: он стоял и пристально смотрел на него. Этот взгляд смутил Ивана, он даже решил, что Данила что-то знает или помнит, но он был здесь – на этом месте – целый и невредимый, а значит, все, что произошло в пустыне, было миражом – видением, испытанием этого мира.

Многие, кто однажды проходил через этот песчаный край, рассказывали о городах, об оазисах и о многом другом. Иван был уверен, что Данила прошел по пустыне свой путь и вернулся к тому, о чем мечтал: любимой девушке, дому и спокойной обыкновенной жизни. Но Данила продолжал пристально смотреть Ивану в глаза, и тот не понимал, что он хочет узнать, о чем сейчас беспокоится? Какие мысли или сомнения тревожат его душу?

Иван сделал шаг навстречу. Люди, продолжавшие о чем-то спорить, спокойно расступились, уступая ему дорогу, и он медленно подошел к старому проверенному другу.

– Ну, как ты? – спросил Иван.

Но Данила не мог ответить, он вообще не мог произнести ни слова. Юноша через силу кивнул головой, показывая, что с ним все нормально.

– Ну и хорошо, – ответил ему Иван. – Я, наверно, завтра уйду. Пойду назад старой дорогой, переплыву море, проведаю друзей, а ты оставайся здесь. Тут твое место. Может, когда и свидимся. Если я в чем-то виноват перед тобой – прости. Люди, вы хотели найти мне жену? Я прошу вас, отдайте ее Даниле!

Но люди как будто не услышали его слов и продолжали громко спорить о своем. Иван опустил голову, посмотрел на дорогу, усмехнулся и добавил:

– Я думаю, что ты готов к этой жизни, и теперь наши пути уж точно расходятся.

Он похлопал приятеля по плечу, затем прижал его к себе, медленно отпустил объятия, отвернулся и направился в постоялый двор. Данила продолжал стоять как каменный, он так и не проронил ни слова, но когда Иван отошел от него, он с криком выдавил из себя:

– Иван!

Тот остановился, подошел к другу и спросил:

– Ну, что еще? Тяжело расставаться? Привык? Не грусти, у тебя теперь будет новая жизнь!

Данила протянул вперед сжатую руку, в которой он держал монету, ту самую, на которой не было цифры. Увидев ее, Иван растерялся, он занервничал, мысли его вновь запутались в клубок и завертелись где-то там – в не его. Он взял монету, посмотрел на нее, затем на Данилу и почувствовал, как вместе с ней в него перешло то же чувство окаменения. Какое-то время они стояли и молчали. Иван пытался хоть что-то понять, но то, что произошло, не поддавалось объяснению. Единственная мысль давила на него: неужели все, что случилось, было на самом деле – правдой? И этот юноша все это видел и пережил? Люди вокруг на мгновение замолчали, но тут же загалдели вновь. Кто-то толкнул Данилу, он отвлекся и машинально разорвал невыносимый взгляд. Юноша попытался что-то ответить человеку, который, толкнув, обратился к нему и на мгновение отвернулся. А когда повернулся обратно, то увидел, что Иван уходит. Он посмотрел ему вслед, но что-либо сказать или крикнуть не смог.

На следующий день Иван проснулся рано. Город еще спал. Он спустился к хозяевам, рассчитался за жилье и незаметно покинул город. Странник пошел назад, по старой дороге, с единственной мыслью: знает ли он теперь Великую тайну дороги? Он хотел ответить сам себе на этот вопрос, но ответа, как и раньше, не было. Он понимал, в чем этот секрет, догадывался о том, что скрыто в любом долгом путешествии, чувствовал в себе, как дорога ждет от него ответ, но решиться выразить это он не смог: отложив свой вывод до лучших времен. Ему хотелось спокойно, как раньше, одному пройти по дороге – наедине со своими мыслями, вспомнить все то, что с ним произошло. Что-то пережить еще раз в воспоминаниях, а что-то забыть, как страшный сон. Он чувствовал, что дорога готова выслушать его и выполнить желание, но именно в этот раз он побоялся ответить ей. Возможно, Иван чувствовал, что может ошибаться: и все, к чему он шел и то, что понял, может оказаться разочарованием. А может, он решил пройти тем же путем обратно, чтобы укрепить полученные знания, подтвердить их и найти единственно правильный ответ.

В тот день Данила проснулся рано, он почти не спал, ворочался и не мог заснуть; то ли оттого, что место было новое, в доме Вайи, то ли оттого, что никак не мог осознать то, что увидел Ивана живым. Разные мысли посещали его, и лишь под утро он уснул, успокоившись тем, что его друг жив и, как и прежде, идет своей дорогой. К этому времени юноша уже поселился в доме Вайи. Ее родители радушно приняли его и выделили отдельную комнату.

Когда он вышел из пустыни, люди несколько дней расспрашивали его о том, что произошло между ними, но Данила молчал. Однажды он встал и при всех произнес: «Я слышал пустыню и говорил с ней! Я знаю, что вам нужен я, а пустыне Иван». Люди долго совещались, пока однажды один из караванов не потерялся. Караванщики пришли к нему, и он предсказал, где искать верблюдов. После этого все то, чем обладал до этого Иван, перешло к нему. Лишь Вайя немного расстроилась: ей казалось, что Иван должен был решить этот вопрос по-другому, но и такой исход ее тоже успокоил. Все шло к свадьбе. Данила мечтал, чтобы на этом веселье вместе со всеми был и Иван, но после его самоубийства в пустыне он долго сожалел о смерти друга, и теперь, увидев его живым, растерялся, но при этом Данила был счастлив, и еще больше поверил в силу Ивана: главное – он был жив и как прежде шел по своей дороге. Вайя, увидев Данилу, тоже почувствовала его состояние: она попыталась расспросить его, но тот отмалчивался и лишь позже во время обеда рассказал ей о том, что Иван ушел. Девушка поняла его. Ведь она видела, как любил и уважал Данила Ивана, как он привык к нему. Она догадалась, когда Данила один вернулся из пустыни, что произошло что-то нехорошее, а увидев его глаза, переживала вместе с ним о потере друга. Но теперь она тоже чувствовала облегчение и радость, потому что, по ее мнению, все закончилось хорошо. Для Данилы эта разлука не была потерей. Он увидел Ивана живым, отдал ему монету и услышал его прощальные слова. Все это не могло быть сном, тем более что его видели и другие. Долго сомневаясь, юноша все же решил сходить в постоялый двор. Данила был уверен, что Иван ушел, но ноги сами привели его, и, услышав от хозяев подтверждение того, о чем он предполагал, юноша, вернулся в дом к Вайе. Ему захотелось рассказать обо всем ей, но он почему-то вспомнил убитое тело Ивана, и эти воспоминания остановили его. Юноша уединился в своей комнате и целый день не выходил.

Около месяца в городе ничего особенного не происходило. Люди жили обычной жизнью, торговцы торговали, а он готовился к свадьбе, но однажды из пустыни пришел человек и, ничего не объясняя, с криком ворвался в комнату Данилы: «Пустыня требует, чтобы ты вернулся!» Этот человек был старый караванщик. Он как никто другой мог не только слушать, но и общаться с пустыней. И то, что произошло, удивило всех. Каждый в этом городе, кто хотя бы однажды ступал ногой в мир песков, тайно догадывался о том, что в пустыне есть что-то сверхъестественное, и, конечно же, подчинялся и выполнял все ее требования. Но чтобы кто-то так явно объявил об отношении этого мира к одному человеку – такое случилось впервые. Данила наотрез отказался вернуться в пустыню. Он стал придумывать несуразные объяснения, но чем больше было в них вымысла, тем сильнее люди понимали, что он должен туда идти. Старый караванщик пытался разными методами убедить его. Он даже уговорил родителей Вайи, чтобы те без промедления сыграли свадьбу, но Данила настоял на своем. А караванщик рассказывал людям о миражах, снах и многом другом, что увидел в последнем переходе. Убедительнее всего он говорил о голосе, который не просто звал: он угрожал ему, если тот не сможет убедить юношу.

За несколько дней весь город встал на сторону старика, и многие старались уговорить Данилу, высказывая сомнения в его мужестве и смелости. Но юноша был хладнокровен и лишь после того, как однажды вечером к нему пришла Вайя и сказала, что она пойдет с ним, если он боится, или уйдет в пустыню одна – Данила согласился.

Караванщик лично собрал ему двух верблюдов с провизией и привел к дому. Старейшины города, да и все остальные люди, тоже пришли убедиться, что он не передумал, и когда Данила сказал, что ему ничего не нужно, он, как Иван, уйдет в пустыню налегке, все поняли – он действительно решил сделать это.

А Иван в это время шел обратно по знакомой ему дороге. Она молчала, да и он тоже. Путник снова встречал людей и ночевал под открытым небом: казалось, мир, в котором он привык жить, отвернулся, но люди воспринимали его, как и раньше. Иван шел назад, проходя знакомые города и деревни. Постепенно все возвращалось, но одна мысль продолжала угнетать его: для чего все это произошло? Что он должен был понять и что вынести из пустыни? Он приблизился к ответу на поставленную в начале пути загадку и почувствовал ответ. Ему много раз хотелось произнести его, но он не решался. Сомнения оставались, и они угнетали, а корнем этих сомнений был поступок, что произошел в пустыне. Однажды Иван встретил двух людей, которые шли в ближайший город. Им было по пути с ним, и они как-то сразу разговорились. Иван отвечал путникам на вопросы о том, где он был и что видел – странники с интересом слушали его. Рассказывая о своем долгом пути, он пытался сам себе объяснить: что он нашел, и как эти знания могут помочь ему ответить на загадку дороги. Великая тайна казалась разгаданной, но этот ответ оставался лишь в его мыслях и мечтах. Он, охваченный массой сомнений, никак не мог вырваться из него, но в тот вечер, во время ужина, Иван разговорился с человеком, который однажды понял, кто он. Этот путник рассказал ему, что он когда-то был богат и имел власть. Но пришел день, когда он все оставил детям и так же, как и Иван, ушел по дороге к горизонту, навстречу своей мечте. Бывший богач поставил перед собой цель – узнать, кто он и зачем живет в этом мире. Прошли годы, и теперь он возвращался домой. Тайну, к которой он шел, так и не открыл, но он узнал много другого, что помогло ему остаться тем, кем он был – человеком.

Подобные слова Иван уже слышал от Данилы и от других людей. Многие понимали, что оставаться простым человеком – Великое предназначение. К этому лежит долгий путь. У всех он разный: одни изучают науки, читают много книг, другие просто идут к людям и накапливают тот опыт и знания, что годами скапливался, и живут в народе. Но итог один: все они пришли к одной истине: человек живет для того, чтобы познавать мир и наслаждаться всем, что он преподносит. Но кроме этого – быть добрыми, помогать слабым, любить всех, не только близких людей, и всегда стоять надежной опорой тем, кто в тебя верит. Все эти простые истинны были так близки и казались давно известными, но раньше, до того, как Иван, вдохнув воздух свободы, ступил на дорогу, они оставались чем-то далеким. Их знали, но почему-то не исполняли. Верили и при этом лукавили. А в оправдание объясняли неправильные и злые поступки тем, что человек есть не что иное, как поле битвы добра и зла. И на этом поле идет вечное сражение. Оно переходит от поколения к поколению и остается навечно в сердцах и душах людей, и они, как обреченные, продолжают эту битву, совсем не задумываясь над тем, что ее, собственно, и нет. Все это надумано теми, кто желал оправдать свои же деяния против себя. Некоторые направляли свои действия против других, но в любом случае все они продолжали верить, что зло изначально заложено во всех людях, и от него невозможно избавиться. Иван и Данила подошли к тому, что поняли другую основу – добро. Они поверили в это и смогли увидеть окружающий мир другим. Им открылись тайны, и они выстояли там, где зло попыталось отвоевать свою половину.

Вот и сейчас, сидя у костра, Иван слушал старого путника, который рассказывал о внутреннем противостоянии, заложенном в каждом человеке. Он хотел, и даже ему казалось, был обязан поспорить с ним и доказать, что ошибка этого человека в том, что он просто согласился впустить в себя зло, поверил в великую, продолжающуюся в веках битву. Но Иван промолчал, он не желал изменять его, увидев, что этот путник потратил многие годы, но так и не понял главного – силу добра. Он мог открыть старинные книги и прочитать в них то, к чему пришел. Он поверил рассказам достойных людей и мудрецов. Но главное, почему Иван промолчал, это было то, что он увидел слабость этого старца. Умудренный жизненным опытом, этот человек не желал ничего изменять в себе и не искал внутренние силы, чтобы идти собственной дорогой познания. Он просто плыл по течению, изучая и запоминая чужую жизнь. А Иван, достигнув того, что стал легендой, сверхчеловеком, вовремя обернулся и, увидев сложный неизведанный путь, приложив все силы, пошел по нему. Много раз он слышал сомнения о себе. Его оскорбляли, унижали, но он не ломался и продолжал верить только в свой путь. Вот и сейчас он сидел и смотрел на дрожащие языки огня и думал лишь о том, как ему вернуться к той чистоте, к которой он шел многие годы. Иван понял, почему он не может ответить и раскрыть тайну дороги – потому что, выйдя из пустыни, он утратил веру в чистоту, к которой шел. Без этого идеального, по его пониманию, состояния, он не мог произнести важных слов – обратиться к дороге. Боясь потерять единственный шанс дать ей ответ. Его пугало то, что он может утратить способность слышать голоса. Наверно, именно поэтому он решил идти обратно по старой дороге, чтобы вновь шаг за шагом восстановить то, что считал потерянным.

Разговоры путника были хоть и интересны, но утомительны. Иван знал, к чему он ведет и чем закончится каждая его история. Костер догорал, и Иван лег спать. Он посмотрел на звездное небо и вспомнил, как когда-то мечтал о желании. Сначала он хотел стать богатым, затем мореплавателем, но все это было пройдено, и теперь он не знал, как вернуть в себя ту неведомую силу, что вела его все эти годы. Он решил лечь спать, а завтра утром начать все сначала.

Ночью Иван увидел сон: одетый в воинские доспехи, он ищет страшного зверя. Где-то рядом стучит злое сердце хищника. Он слышит его и чувствует запах смерти, но как будто слепой мечется из стороны в сторону и не может увидеть зверя. Иван выходит на узкую тропу, которая ведет сквозь кустарник. Холодная луна освещает где-то вдалеке поляну. Он выходит на нее и видит перед собой не то волка, не то медведя, а может, и человека, покрытого шерстью со звериной пастью. Это чудовище лежит на поляне и жалобно стонет. Иван подходит к нему, достает меч, но в этот момент чувствует жалость: ему до боли жаль раненого зверя, и он уже не хочет убивать его, а пытается помочь. Странное дикое чудовище встает и смотрит на него знакомыми и обиженными глазами. Иван вспоминает этот взгляд и эти глаза. Именно их он видел, когда лежал в пустыне, точнее, лежало его тело, а он, превратившись в непонятное серое пятно, летал где-то рядом. Зверь продолжает подниматься, и Иван помогает ему. Он, сняв латы и разорвав рубаху, перевязывает раны и одновременно понимает, что все эти раны нанес ему он. Зверь смотрит на Ивана и пытается что-то сказать ему. Иван чувствует свою вину перед ним и хочет попросить прощения, но зверь, не желая слушать, уходит в кусты, пачкая листву и землю кровью.

Иван проснулся и увидел спящих рядом с ним путников. Он разжег костер, достал хлеба из сумы и заметил, что его новые друзья тоже проснулись. Они позавтракали и отправились в город. К вечеру все трое подошли к его стенам. Иван узнал этот город, он уже когда-то был здесь. Путники вошли в ворота, а он, попрощавшись, решил, не останавливаясь, идти дальше. После ночного сна, который Иван явно вспоминал весь день, он решил скорее добраться до моря. Ему почему-то казалось, что именно там обретет спокойствие и поймет суть тех событий, что произошли с ним и Данилой. Море оставалось его другом, а пустыня врагом.

Иван не мог понять, для чего она так поступила с ним.

Он пытался как-то объяснить сон: в первом случае решив, что зло, которое жило в нем, олицетворялось в этом чудовище, а он, став воином, нанес ему множество смертельных ран, но так и не сумел победить его, и теперь не знал, что ему дальше делать. Побитое, но непобежденное зло спряталось в нем, а вместе с ним скрылась и чистота. Он долго думал об этом и пришел к выводу, что это – именно так. Нельзя уничтожать в себе зло. Оно должно быть. Ведь если на его месте будет что-то другое, например, та же чистота, то это изменяет человека не в лучшую сторону. Он перестает чувствовать, ощущать и слышать мир. Ему не с чем будет сравнить добрые поступки, и он станет безликим. Но стоит воссоздать в себе хотя бы малую часть зла, и сразу все становится на место. Добро на его фоне выглядит добром. Но позже Иван увидел и другой вариант толкования сна: этот зверь – он сам, и именно себя он так изранил, превратив в чудовище. Иван стремился к чистоте, а она обернулась в нечто другое, и теперь он в образе воина вытаскивал себя, спасая из рук собственных невежества и глупости:

«Разве так можно разрушать себя? – думал Иван. – Мало того, я заразил этим юного Данилу. Как ему теперь жить, сможет ли он правильно понять этот мир, слушая голоса, принимать чье-то другое мнение за истину, не стараясь отыскать ее сам. Пустыня станет навязывать свое, а ветер и дорога иное. Они, как люди, имеют разные видения мира и происходящих в нем событий. Но в том-то и смысл человека, что он не одна из составляющих частей этих голосов. Он сам по себе живет и понимает то, что с ним происходит, так как может быть понятно только ему. Возможно, тот вчерашний странник был прав: нужно познать все, что знают люди, и тогда жить в этом мире будет легко и просто. Но как это сделать?

Всех книг не прочесть и всех мудрецов не выслушать?» Иван продолжал размышлять, приближаясь к морю. В какой-то момент он понял, что силы возвращаются к нему. Он уже мог думать, сравнивать. Услышав голос испуганного ветра, он понял, что это всего лишь малая толика того, чем он владел ранее. «Море – это сильный и мудрый мир, возможно, оно не такое безжалостное, как пустыня, – думал он. – Там я смогу найти ответы, и когда пойму, кто я, то расскажу об этом дороге и разгадаю ее тайну. А желание пусть остается желанием и не более того, хотя возможно, к тому времени, когда я разгадаю Великую тайну дороги, придумаю, что именно мне загадать».

… и разошлись они

В то время, когда Иван шел к морю и постепенно возвращал свои силы, Данила подошел к пустыне и решил нарушить данное самому себе обещание о том, что никогда не войдет в этот мир. Люди всего города провожали его, и первой в этой толпе стояла Вайя. Она смотрела на своего избранника и ждала от него действия. Данила обернулся, посмотрел на нее, и ему так захотелось, чтобы она – это нежное создание – заступилась за него: разогнала толпу обезумевших людей и, обняв, увела домой. Но Вайя стояла и ждала. Ее взгляд был совсем чужой, и Данила понял, что она, как и все, верит тому, что рассказал караванщик. Он закрыл глаза и пошел по горячему песку, спустился с первых барханов и медленно стал отдаляться от города и людей, толкнувших его обратно в этот зловещий мир. Жара, как ни странно, давила, и он, чувствуя ее, обливался потом. Да, он мог войти в известное ему состояние и спокойно идти дальше, но Данила знал, что вход туда может быть опасен. Что его там ждало? Очередное коварство этого мира, или что-то другое – испытание, предназначенное для избранного человека?

Город скрылся из видимости, и Данила, увидев, что остался один, остановился, взял в руку горсть песка и произнес: «Я здесь. Что ты от меня хотела?»

Какое-то время вокруг стояла тишина, но неожиданно ее нарушил слабый шелест. Он был похож на звук ветра или движение змеи:

– Я не желаю тебе зла, – услышал он голос пустыни. – Я лишь заполнила ту пустоту, которая была в твоей душе, и теперь ты можешь жить, как хотел, и видеть открытый перед тобой мир. Но ты ничего не делаешь? Как будто забыл все, что умеешь? Общаешься с людьми и не желаешь видеть самого простого обмана. Что с тобой?

– Я хочу жить как все! Оставь меня в покое!

– Не могу. Ты должен выполнить то, для чего Иван привел тебя сюда. И поэтому, все знания и силы подвластны тебе, как и ранее. Не забывай об этом. Ты – избранный!

– Мне ничего не нужно! Если хочешь убить меня – пожалуйста, хочешь оставить навечно здесь? Я ничего не скажу против. Я вообще буду молчать потому, что не вижу смысла в нашей дружбе. Ты могущественная, и все об этом знают, даже я. Ну зачем ты заставляешь страдать? Унижаешь и мучаешь? Как сильно полюбил тебя Иван, но ты заставила его стать другим. Тебе мало этих развлечений, и ты хочешь поиграть со мной?

– Нет, – ответила пустыня. – Я не могла поступить иначе. То, к чему он пришел, что испытал и понял, потеряло бы всякий смысл. Он стал бы одним из тех многих, кто научился рассуждать о тайнах, не познав их, не прикоснувшись к их граням. Эти люди называют себя мудрецами, но вся их мудрость взята из слов, из чужих переживаний и испытаний, когда-то пройденных и кем-то рассказанных. Иван – человек особый, он – единственный, кто смог пройти путь знаний мира не по прочитанным строкам, а по пережитым дням. Когда-то он тоже прочитал много книг и что-то понял, но те книжные знания стерлись из его памяти только потому, что им на смену пришел истинный смысл всего происходящего в этом мире. Сейчас Иван разрушен, потерян, но скоро он все восстановит, и тогда он откроет людям то, к чему они шли многие поколения. У него своя дорога, и он пошел ею. Иван, познав мир пустыни от истока мудрости к полной чистоте души – был обречен увидеть смерть. Она перечеркнула его силу, и сейчас он борется с ней. Мир зла и добра, света и тьмы воюют в нем, и теперь все зависит от того, какой вывод Иван сделает первым, во что поверит – и от чего откажется. Ты же тот, кто параллельно с ним увидел весь его путь: ошибки и победы. И став другом этого человека, ты расскажешь об этом людям. Тебе также открылись многие тайны, но они не вступают в битву за тебя, за твою душу. Ты всего лишь посторонний человек, видевший и слышавший все это. Я расскажу тебе, что будет дальше с ним, а ты реши для себя, что из услышанного ты донесешь людям, и как они воспримут твой голос о человеке, познавшем истину, истоки и тайные силы этого мира. Приходи ко мне, и мы всегда найдем тему для разговора. А теперь иди. Как только ты поймешь мои слова – приходи, и мы обсудим их вместе.

Любая дорога одинаково бесконечна во все стороны

Однажды Иван сошел с дороги и, остановившись у обрыва, увидел море. Там, внизу, на лазурный берег мягко набегали волны. Море сверкало, отражая солнечные лучи, а волны, сменяя друг друга, растворялись в камнях и песке. Иван спустился с обрыва, разулся и вошел в воду: ему казалось, что сейчас он откроет что-то новое, вернет утраченное, и все сразу встанет на свои места. Он даже и не догадывался, какая битва происходит в нем – а море было готово помочь ему. Но прежде чем оно открылось Ивану, он должен был сам сделать правильный шаг.

Иван посмотрел вдаль, на горизонт, и, увидев, как море растворяется в небе, склонил голову, опустил руки в воду и произнес: «Прости меня, Великая стихия. Я всего лишь человек».

Усталый путник вышел из воды, собрал на берегу сухих веток, разжег костер и стал пристально смотреть на огонь.

Зачем он разжег его – Иван не знал. В тот момент ему просто захотелось увидеть, как горит костер – и он увидел его. Вернувшийся к морю, странник сел на песчаный берег и стал наблюдать за языками пламени. Он совсем не думал о том, как просить помощи у моря и как обратиться к его силе, чтобы оно помогло ему. Он смотрел на огонь и думал о нем и о море:

«Сколько силы в этом костре? А сколько силы в море? Одно противостоит другому – огонь и вода. Они никогда не смогут соединиться и никогда не обретут между собой согласие. Большой огонь будет испарять воду, а превосходящие силы воды потушат пожар. Между ними нет равновесия. Нельзя в равных частях соединить одно и другое. Две силы, которым не суждено в этом мире найти согласие. Так почему же мы все решили, что другие силы могут существовать рядом. Может ли добро соединиться со злом? Когда-то в сгоревшей деревне я впервые задал себе этот вопрос и тогда понял, что существует зло ради добра. Слышал от людей, что и добро существует ради зла. В крепости учитель-китаец рассказал мне легенду об одном правителе: увидев красивого жеребца, сказал он своим слугам, что это лучший конь, и те, желая услужить своему правителю, убили всех остальных коней, которые были лучше его. Интересно, как тогда я понял смысл этих слов? Наверно, задумался о людях, готовых ради лести пойти на самое жестокое преступление, а может, я понял ту легенду по-другому? Не помню. Вот и теперь здесь, у моря, меня мучают вопросы: как разделить силы, чтобы одна не шла во вред другой, и можно ли их вообще разделять. Интересно, как бы себя чувствовала пустыня, если бы ее часть оказалась под водой? Нет, мне понятно, что на той земле, где есть вода, рождаются цветущие оазисы, и вода, побеждая зной, дает всему живому жизнь, но при этом она отбирает другие жизни – тех, кто привык жить в горячем песке. Наверно, в этом мире уже давно все уравновешено: добро и зло, пустыня и море, огонь и вода и даже свет и тьма. У всех есть свои тайны, и в каждом мире существует своя жизнь. Она погибает в другом и не может приспособиться к третьему. И лишь только человек – он, как нечто, существующее вне всех миров – покоряет их все. Он проходит пустыню, переплывает море, испаряет воду и тушит огонь. Человек, не думая об их тайном противостоянии, делает то, что считает нужным, и весь мир подчиняется ему. А когда какая-то стихия становится неудержимой и набирает лишнюю силу – она приносит всему миру разрушение. Вот и ответ – не стоит ничего соединять, ведь все вокруг имеет свое место. Придет к людям зло, но следом придет добро, что-то погибнет, а на его месте появится новая жизнь. Интересно, а может ли кто-нибудь нарушить этот порядок? Море? Вряд ли. Огонь? Тоже нет. Тогда что или кто? Именно кто! Человек, – познавший эти силы, конечно, способен повлиять на все живое и неживое. Он может и уничтожить, и создать новое, но для чего все это? Ведь все вокруг живет и существует в равновесии? Почему же человек стремится изменить этот прекрасно и правильно созданный мир? Зачем ему сила укротить море? Ведь тогда оно просто перестанет существовать, превратится в нечто непонятное? Или так же укрощать пустыню? Вот я смог пройти ее, не чувствуя жары, и чего я добился, понял, что сильнее ее? Рассказал бы об этом людям, научил их не чувствовать жары и не бояться силы этого песчаного мира – и что тогда? Через несколько поколений люди забыли бы, что такое пустыня! Они бы ездили по ней на своих верблюдах, как ездят по полям и дорогам, и совсем не знали бы, что когда-то место, по которому они едут, было непроходимой пустыней. Ушел бы страх перед ее зноем, и умерли бы все легенды и рассказы. Зачем что-то придумывать о мире, которого нет? Значит, причина всему – человек! Он единственный, кто может нарушить сложившийся уклад сил и тайн, и ему одному подвластно познать это. Что ж, возможно, стоит изменить что-то в этой жизни, чтобы человек не мог проникать в тайны и не мог нарушить порядки и законы стихии.