Калейдоскоп историй

Андрей медленно приоткрыл глаза и увидел перед собой девушку в белом.

– Вставай, не бойся. Здесь никого нет, – мягким спокойным голосом прошептала она. – Надо закончить твою работу.

Художник медленно встал, поднял истоптанный холст, подошел к кровати, поставил его и посмотрел на себя. Из ран сочилась кровь. Андрей попытался не думать об этом, он взял кисти и, испытывая непонятное спокойствие, продолжил работу.

– Она будет жить?– Спросил он незнакомку.

– Если ты закончишь картину, да. А твоя собственная жизнь тебя не интересует?

– Нет! А те – двое? Что будет с ними?

– Если ты закончишь то, что начал, их больше не будет, ни на этом свете, ни на том, – ответила гостья.

– Значит, я обязан довести дело до конца.

– Да. Или многие погибнут. Я уже говорила тебе об этом.

– Я знаю. Но я не хотел.

– Неправда! Ты знал! Ты мечтал удивить всех! А теперь, если ты сдашься, погибнет много невинных людей. И я умру вместе с тобой. Но я не боюсь этого. Пока ты жив, и твоя рука может держать кисть. Я тоже живу и буду рядом. И я верю в тебя!

– Но я же мертв? – Растерянно спросил художник.

– Нет! Ты сильно ранен. Твое сердце остановилось. Но душа жива. И то, что ты создал, живет. Оно требует продолжения! У тебя еще есть время. Так пользуйся этим!

– Да! Я допишу эту работу. Картину своей любви и своей жизни. Картину правды, которая спасет нас всех. Незнакомка, ответь, сколько времени у меня осталось?

Но ответа Андрей не услышал. «Значит, времени у меня мало», – ответил он сам себе.

Андрей собрал в ладошку кровь и из последних сил стал рисовать. Его чувства обострились, и каждое неправильное движение кисти отдавалось во всем теле. И если вдруг он ошибался, или делал от усталости неправильные мазки, все его раны начинали болеть. Художник сразу же исправлял неточности и возвращался в состояние покоя.

Вскоре он понял, что кровь кончается. А та, что осталась на полу, превратилась в сгустки и засохла. Собирая последние капли, дописывая образ любимой, Андрей вкладывал в него свою душу и ту, нужную правду, которую знал только он. В какой-то момент все потемнело. Остались только художник и холст. Все остальное провалилось в бездну. И даже в этом нереальном состоянии он понимал, что силы на исходе. Из темноты появились Незнакомец и молодой человек. Они стали кружить вокруг него. Вспоминать его жизнь: где и когда он поступил не так, кого предал, испугался.

И таких больных воспоминаний было много. Они пытались отвлечь его от главного, но Андрей четко осознавал, пока он рисует, ему никто ничего не сделает. Художник отрешился от всего мира и продолжал писать.

– Ну, еще чуть-чуть! Ну, еще последнюю каплю, – поддерживал он сам себя. – Еще один штрих и картина будет закончена, – шептал Андрей.

В мастерской началась буря; и незнакомец с молодым человеком, и ангел в белом платье, стали кружиться вокруг него. В какой-то момент ему показалось, что его убитое тело встало и идет к нему, пытаясь помешать. Из последних сил Андрей взял из раны у сердца последнюю каплю и подписал ей свою работу. Все вокруг потемнело. Наступила тишина, а затем, как будто взорвалось что-то невидимое. Темнота задрожала. Появились странные блики света и в этом хаосе, вдруг открылась входная дверь в мастерскую.

В проеме света стояла Ольга.

– Андрей! Что с тобой? – Испугавшись, спросила девушка. Она подбежала к нему, увидев, как он падает без чувств на пол. Помогла ему лечь на кровать, проверила пульс, включила свет и увидела, стоящую у кровати, нарисованную на холсте икону Богородицы.

Пистолет и холст

Положил на указате6льный палец чёрный цвет, вдавил его в белый грунт холста. Включил музыку, выключил свет, оставил ночной светильник, который своими полутенями бросал полосы на холст. Вытер палец, взял мастихин и размешал белый цвет с жёлтым. Добавил каплю тёмного ультрамарина, получился мягкий голубоватый оттенок. Взял на палец вязкую массу и плавными движениями стал втирать ее в верхнюю часть холста. Цвет неба обозначился. Выдавил на большой палец цинковых белил и мягкими круговыми движениями обозначил облака. Чтобы выразить разбросанность облаков слегка загнал на них голубой фон неба. Кое-где проявилась желтизна, не до конца размешанная в небе. Присутствие солнца уже чувствовалось. Так в каком углу будет солнце. Там где задумывал раньше, сейчас оно не к месту, да и исходящие от него блики идут, пожалуй, с другой стороны. В дверь постучали, собака залаяла. Подошел, открыл, увидел больного соседа, добавил ему на пузырь и вспомнил, как когда-то давно был так же озабочен подобными проблемами. А сейчас? А сейчас солнце. В каком оно будет углу, или может в центре. Вместо жёлтого, взял красный и положил его на уже грязный белилами палец. Вдавил в правый угол. Солнце взошло там, где оно предполагалось ранее. Взял кисть и стал на чёрной полосе обозначать тонкие белые просветы. Но после первого просвета кисть испачкалась чёрным, и просветы не получались. Чёрный, просто поглощал, пожирал всю белизну и тонкость. Отмыл кисть, всё же вживил тонкие нити светлого в упрямую тьму. Замазал облаком красное с белизной солнце. Красный с белым дали розовый, и солнце осталось, только спрятанное за облаком. А причём тут жёлтые блики? Провёл тюбиком внизу холста жирную жёлтую полосу, и стал растягивать её вверх. Сначала дошёл до чёрного, но его края сожрали желтизну. Стало гадко. Что-то тяжёлое появилось в пальцах. А может догнать соседа и с ним? Закурил… Попытался вспомнить что-то хорошее и вспомнил ярко зелёное платье с горохами. А на ком оно было? Не помню, остались лишь воспоминание цвета, радости, счастья. Я забыл её имя, лицо… Кто она? Взял зелёный цвет и тюбиком положил его, обозначив фигуру женщины. Натянул к нему жёлтый. Вспомнил! Она сейчас не далеко живёт. Бросить всё и мчаться к свету, доброте, по пути поддержать компанию соседу. У неё, наверное, своя жизнь, появлюсь, всё испорчу, нужно сначала позвонить. Снова закурил… Минут десять сидел молча. Как исправить то, что совершил не думая? Как отразить радость, когда на душе грязь? Встал, вымыл руки, достал спрятанный пистолет, разобрал, собрал. Руки стали твёрже. Все внутренние тени спрятались, почувствовав смертельную сталь. Люди уменьшились, злость ушла, спокойствие. Ну, кто? Кого? Положил пистолет рядом с холстом и посмотрел в угол на икону. Взгляд задержался. Вместо мрачных теней появилась радуга. Вот она граница. Пистолет и холст, а между ними невидимая черта. Поставил стул ближе к холсту и оставил там, за чертой, всё чёрное, холодное, стальное. Радуга дошла до сознания. Схватил горсть кистей и утонул в радуге. Зазвонил телефон. Привет это ты, веришь, я вспоминал тебя сегодня, хотел позвонить. Да… Конечно приду.

***

Избавление

Сон постепенно переплыл в дрёму, но яркие цветные картинки – события, которые я видел во сне, остались. Продолжая дремать, я продолжал видеть сон. Мне казалось, что я сам додумываю конец сюжета и сейчас встану и обо всём забуду. Останутся лишь обрывки видений, которые может, запишу, а может, просто запомню, чтобы использовать в каком-нибудь рассказе. Но сон продолжался, и в том воображаемом мире появилась она. Идеальная – именно такая, какую я хотел увидеть. Воздушная одежда возбуждающе подчёркивала все её прелести и неповторимые изгибы тела. Её голос о чём-то мягко зашептал мне в ухо, и сознание, как губка, стало впитывать её слова.

«Сегодня мы встретимся, и я приду выпить твою ненужную кровь. Она застоялась в тебе и не даёт родиться новой, свежей. Это не заноза в сознании, про которую ты думаешь и не можешь вырвать её из себя, оставив на бумаге рассказом или стихотворением. Это кровь. И я очищу тебя, сегодня»…

Я, как парализованный, молча лежал и не ни о чём не мог спросить её. Желание поскорее проснуться летало где-то рядом, но оно никак не могло прорваться и заставить меня встать с постели. А её волосы, прикоснувшись, ласкали и успокаивали меня. Неожиданно появились страх и волнение, я заметил, что моя гостья неподвижна, лишь губы меняют цвет, из розового в ярко алый, в такт интонациям. А её волосинки, каждая в отдельности заиграли на моём плече и шее, добавляя к страху, блаженство и наслаждение.

Непонятная пелена окутала сознание, и я почувствовал, что отключаюсь. Лишь её завораживающий голос повторял: «Сегодня… Сегодня… Сегодня я освобожу место в твоей душе для нового и чистого».

Кто-то громко прошёл мимо двери, собака залаяла, и я проснулся. Открыв глаза, я вскочил, как безудержный, но дома никого не было. Супруга ушла на работу рано, оставив у компьютера чай.

– Так, вроде вчера не пил. А глюки, как после недельного запоя. Хотя и запои остались лишь в памяти. Сон… Ничего себе сон, – продолжая подниматься с постели, думал я и решал, с чего начать этот день? «Сегодня выходной», – вспомнил я и завалился обратно в постель радостный, что никаких грандиозных дел на сегодня нет. Но сон не уходил. Он продолжал жить в сознании, а я, почему-то стал фантазировать, как сегодня встречу девушку, которая выпьет из меня ненужную кровь. В голове прокручивались самые банальные ситуации; меня легко собьёт роскошная машина, из неё выйдет прекрасная вампирша и, стараясь оказать первую помощь, заманит в свои коварные сети. Или просто, незнакомая красивая девушка спросит, как ей пройти до нужной улицы. И я, конечно же, провожу её, а дальше … Жуть, лучше не думать, что мне кто-то даже самый нежный и прелестный прокусит шею и начнёт из меня высасывать жизнь. Опомнившись, я подошёл к окну и, перекрестившись, произнёс: «Куда ночь – туда и сон»! Это нехитрое заклинание я знал давно и использовал его для самоуспокоения после трудных ночей и кошмарных снов.

Дальше всё шло по порядку. Позавтракал, включил компьютер, музыку, погулял с собакой, а к обеду решил пройтись по бульвару и зайти к друзьям. Но сон изредка напоминал о себе. Как нарочно, по телевизору показали девушку, которая, рекламируя шампунь, играла своими шикарными волосами. Увидев их – сердце ёкнуло. По другой программе шёл фильм про вампиров, и я, не замечая крови, которую они пьют, и с наслаждением марают ей друг друга, стал выискивать, а нет ли среди них той, или хоть чуточку похожей на ту, которая приходила ко мне во сне. Одна, самая ненасытная что-то напоминала, и я остановил себя, понимая, что начинаю бредить въявь.

Выключив всё, я ушёл из дома. Медленно шагая по переулку, я смеялся над собой, пока не вышел к недавно построенному фонтану, на котором Пушкин явно ниже своей жены. На лавочках, у фонтана, как и всегда по воскресеньям было малолюдно. Москвичи уезжают на дачи, и центр пустеет. И я, забыв про ночные видения и мысли, их сопровождающие, решил присесть и покурить.

Кошмар, бред, полное отсутствие какого-либо понимания. Я ждал встречи и придумывал дурацкие ситуации, но такого, представить не мог. На соседней лавочке сидела девушка, совсем не красавица, и читала книгу. Да не простую книгу, а только что вышедший сборник «Другой мир». Откуда она его взяла, ведь он только вышел? Я сам его только вчера получил от редакции. В этом сборнике моих было пятнадцать страниц, два рассказа и стихи.

– Интересно, кого она сейчас читает? – Подумал я.

Любопытство взяло верх, и я решительно пересел к ней.

– Хороший сборник? – Как бы начиная разговор, спросил я.

– Значит, говоришь, воин ведьму полюбил? – Спросила она меня, окатив одновременно студёной водой и ударив кувалдой по моим измученным ночными кошмарами мозгам.

– Ага, и жизнью заплатил, – отвечая, промямлил я. Но, встряхнув себя, спросил: «Вы меня знаете?»

– Конечно. Ведь Вы, меня ждёте!? – Толи спросила, толи утвердительно ответила она и так хитро улыбнулась, что окурок выпал у меня изо рта, упав на брюки. Я встал, отряхнулся, закурил новую сигарету и отвернулся, стараясь не быть навязчивым, а сам задумался:

– Ну, все в «цвет»! И сон, и «телек», и сборник, и вот теперь «Она». Но для вампирши хотелось бы увидеть что-нибудь привлекательней. Интересно, что будет дальше?

– А ничего, – услышал я, вслух, ответ своим мыслям.

– Что ничего? – Переспросил я.

И она, издеваясь, добавила: «Больно не будет»!

Чувствуя смятение, я понял, что от сдачи «донорской крови» мне не избежать. Затянувшись в пол сигареты, выдохнул и стал ждать.

Обстановку разрядил рычащий голос бомжа «Хрипатого», который жил у нас в подъезде:

– Братан, дай два рубля, не хватает на пузырь!

Судорожно я разыскал в кармане мелочь и отдал ему всё, что нашёл.

– Может пойти с ним и вмазать стакан, пусть гады вампиры отравятся пьяной кровью, – подумал я, но неведомая сила держала и не давала встать с лавки. Завидуя, я посмотрел на «Хрипатого», который побежал в магазин, и снова закурил.