Тайси, или Девушка из сна

– Совсем?

– Совершенно.

– А курил?

– По детству. В армии бросил. Мешало.

– А у Валеры сколько работаешь?

– А ты откуда его знаешь?

– Я первая спросила.

– Второй год. Как одну газету коммерческую прикрыли в городе, так и работаю. Теперь ты.

– Я его не знаю. Ему просто меня рекомендовали.

– Кто?

– Этого я тоже не знаю, просто мне предложили мои знакомые съездить поработать. Люди они проверенные, я и согласилась.

– Что-то я раньше тебя в городе не видел никогда. Ни на выставках, ни на праздниках городских, ни просто… в толпе «культуры».

– А я скромная. Сидела, работала.

– Ты – как Илья Муромец, – сравнил Виталий.

Тайси от такой параллели даже опешила, потом пододвинулась на постели, выглянула из-за стола, между ними, посмотрела – серьёзно он говорит или нет – и спросила:

– Это, простите, по каким таким меркам?

– А он тоже… тридцать лет на печи лежал, хоронился, потом встал… и всех удивил.

Тайси хмыкнула весело. Изогнулась станом и повернулась к окну, заинтересовавшись, что там снаружи промелькнуло мимо них, туда же спросила:

– А ты ничего не заканчивал… учебного заведения по своей фотографии?

– Нет, – ответил он, глянув на неё мельком, – всё только на практике, под руководством лучших городских мастеров.

– Каких?

– Вряд ли ты их знаешь, никого нет уже. Кто умер, кто уехал.

– А учиться думаешь?

– Думаю, – согласился он как-то не очень уверенно, – всё не придумаю.

– Институтов по твоей специальности нет?

– Не слышал. Институт можно закончить и не по фотографии. Образование, оно и есть – образование.

– И какое образование тебе ближе?

– Гуманитарное.

Поезд стал притормаживать, за окном появились первые здания, явно не деревенского типа. Мелькнула автомобильная дорога со шлагбаумом, за ней потянулся кирпичный забор, длинное, высокое здание без окон, потом всё быстро оборвалось и перед ними поплыл мимо какой-то город. Виталий приподнялся, глянул наружу и сказал:

– Уртяжма. Можно купить для ужина картошки варёной, огурчиков малосольных, пирожков, рыбы жареной-пареной, грибов…

– Отравиться не боишься?

– Всю жизнь покупаю у старушек, – удивился он её вопросу, – никогда, ничего даже в животе не бурчало.

– Давай Юрия Петровича спросим. Если они будут…

Виталий без слов вышел из купе и пригласил к ним Юрия Петровича, на ходу ему объяснив, чем он собирался ужинать. Юрий Петрович без сомнений согласился и, зайдя в купе, сразу сказал Тайси:

– Бабки – они же всё из дома несут. Отрава вся, она в магазинах, на полках лежит. Да и реанимация здесь очень приличная. Поезд остановится, я тоже пойду. Крикнешь?

С этими словами он вышел. Тайси сидела немного задумавшись над последними словами. Потом заторможено поинтересовалась у Романова:

– А зачем нам реанимация?

Поезд к этому времени остановился полностью, и народ в проходе вагона потянулся в к выходу. Виталий быстро стукнул кулаком в дверь соседнего купе и влился в этот ручеёк.

Стоянка поезда была двадцать минут. Народу из вагонов вышло столько, что в одну минуту перрон превратился в «Тверскую» улицу Москвы. Торговцы всякой вкусной снедью ходили между пассажирами и выкрикивали свой товар. Юрий Петрович смотрел всё подряд. Андрей на это лишь презрительно усмехнулся и купил в киоске чипсов, а к ним и две бутылки пива. Упрятав одну бутылку в карман штанов, что те сразу стали похожи с одного бока на турецкие шаровары, Андрей открыл вторую бутылку о подножку вагона. Сделал это в присутствии проводника – девушки лет двадцати – сделал легко и совсем наплевательски ко всему окружающему его пространству сразу. Девушка сказала ему не так громко:

– Постеснялись бы при детях пиво пить, молодой человек!

– Куда? – повернулся к ней Андрей, тут же достал свой телефон, посмотрел на дисплей, презрительно хмыкнул, – Что за дыра! Сети опять нету!

Она только головой мотнула. Андрей, разорвав зубами пакет с чипсами и выплюнув как можно более прилюдно уголок пакета под вагон, перевернул бутылку пива вверх дном и присосался к нему надолго. Пузырьки воздуха в бутылку не шли, терпкая влага тянулась плохо. Пить из горлышка Андрей не умел совсем. Девушка увидела это и усмехнулась по-девчачьи насмешливо. Андрей увидел. Опустил бутылку, прямо из пакета взял губами одну чипсину, посмотрел на проводника как на предмет неодушевлённый и сказал так, как бы и говорил с предметом неодушевлённым:

– Зарок давал – в поездах не таскаться. Но с этой работой… Задолбала эта конура с лавками.

Сказал и сплюнул смачно вновь под вагон. Девушка опять усмехнулась, опять так же весело и по-девчачьи. Андрея это вывело из себя, он удостоил её внимательным взглядом и уже ей лично проговорил хамовато:

– Больше ничего не умеешь? Так и проживёшь с хихишками.

Потом отвернулся и стал сосать бутылку с пивом дальше.

Вместе с Юрием Петровичем, Виталий купил в дорогу у одной бабушки верёной картошки «в мундире», малосольных огурцов, вяленого леща, всякой зелени и домашних пирожков. Юрий Петрович по характеру своему пробовал торговаться за каждый рубль, но выходило это плохо, бабушки торговали и так дёшево. Виталий упрятал всю продукцию в пакет, увидел Андрея с пивом, ткнул Сидельникова в бок и кивнул на его ученика:

– Гляньте, Юрий Петрович, как ваша молодая смена законы российские нарушает, пиво в общественном месте…

– Мерзавец, – проговорил тот не очень злобно и пошёл прямо к Андрею.

Было видно, как он повернул к себе Андрея за плечо, как тот пытался возмутиться, потом просто ушёл в вагон, но бутылку с пивом держал как флаг победы. Юрий Петрович вернулся к Романову, проговорил в сердцах: