Тайси, или Девушка из сна

– Спокойной ночи, – пожелал он. В ответ ничего не сказали. Потом Тайси как будто очнулась, и купе наполнилось вновь её возмущением:

– Мужик! Невоздержанный, похотливый мужик!..

– Сегодня это не совсем плохо.

Чтение книги у Виталия вновь застопорилось. Он смотрел на строчки и ничего не видел. Как-то в голове всё одна и та же картинка крутилась. И никуда от неё не деться! Красивая картинка! Может, немножко стыдливая для одной стороны общения, но для другой – так просто находка. Подержав книгу минут пять, он подумал, что Тайси уже уснула, отложил детектив на стол, заложил руки за голову. Хорошо, что целоваться не полез сегодня. В этих обличениях несколько просквозила холодность. Даже какая-то искренность, вместе с игривостью. Хамить и в самом деле нельзя.

Он отложил книгу, повернулся на бок, глянул под столом на Тайси и увидел, что она также лежит на боку и под столом смотрит на него… Виталий слегка оторопел, потом спросил:

– Ты не спишь?

– Конечно нет, – бросила она сразу же, – ты так сопишь от своих мыслишек поганых, что уснуть просто невозможно.

– Извини, я не хотел.

– Ну да, я заметила.

Он поднялся, потушил свет, оставив ночник, разделся и лёг под одеяло. Молчали не долго.

– Если ты подумал сейчас, что я за тобой подглядывала, – так внезапно произнесла Тайси, что Виталий чуть с полки не упал, – то, когда ты… готовился ко сну, я закрыла глаза и так лежала, пока ты не засопел на подушке.

Романов не нашёлся, что ответить на эту глупость, а Тайси внезапно расхохоталась на всё купе и даже громче.

– Витасик, – сказала она тут же ласково, похвально, – ты так внимательно иногда слушаешь полную и очевидную дурь, что даже становится как-то не по себе.

– Что ж сделаешь, – посетовал тот, – нынче руководителей не выбирают… какой достался.

– Вот же поганец! – горестно произнесла Тайси, перевернулась на спину, – И как с тобой работать, спрашивается?

Романов смолчал, понимая, что разговор на эту тему к желаемому результату не приведёт. Тайси очень быстро попросила негромко:

– А расскажи что-нибудь про себя.

На какую-то секунду Романов хотел эту просьбу использовать для себя, в личных целях, постараться, к примеру, подвести разговор под ту тему, которая… Однако, так ведь можно и оттолкнуть от себя человека, можно в один миг разрушить то доверие, которое она сама между ними и выстроила? Романов решил не торопиться. А потому надел на своё лицо, которого видно и не было, маску полного безразличия.

– Жизнь моя скучна и однообразна, – ответил он уклончиво, – всё серо и обыденно. Нечего рассказывать.

– Расскажи, как живёшь, – предложила она.

– Да так же.

– Какой-нибудь интересный случай?..

– Сидим мы как-то с бабами… – начал он сразу.

– Нет, нет, – тут же воскликнула она, – про это не надо, что-нибудь другое?

– А по-другому не получится, у меня всё с бабами.

– А-а, – горестно глянула она на него, вздохнула и упала назад на подушку, – вот мы, значит, какие? Всё с бабами?

Виталий закусил губу, похоже, перебрал.

– А цель в жизни у тебя какая-нибудь есть?

Витасик хотел сразу ответить да осёкся, потом сказал:

– Конечно, есть.

– Тоже с бабами? – спросила она тихо.

– Нет. Но я об этом говорить не хочу. Сглазить боюсь.

– Суеверный?

– Немного. Как все.

Она вытянула руки перед собой, сцепила в замок и склонив голову на плечо, вновь под столом его спросила:

– От жизни что бы ты хотел?

– Слишком общий вопрос, – ответил Витасик.

– Мечтал много?

– Достаточно.

– Сбывалось?

– Практически нет. А если и сбывалось, то…не так, как мечталось.

– Знакомо. Говорят, человек живёт до тех пор, пока есть цель на будущее.

– А потом?

– Потом? Доживает. Ты не знал?

Потом было как-то очень тихо. Вагон качало на скорости. Перестук колёс заглушал все звуки, мимо неслись встречные составы со своим призывным гудком, да очень редко, где-то в коридоре вагона, в очередной раз хлопала дверь в тамбур. Сон не шёл, и Романов, лёжа на спине, рассматривал как по потолку раз от разу быстрее проносятся жёлтые пятна света от проносящихся мимо станций. К ночи похолодало. В купе было тепло, но через минут пять Виталий услышал, что Тайси вроде как шмыгает носом. Вначале это показалось смешно. Романов подумал, может ослышался? Привстал, глянул на девчонку – та спала и спала похоже крепко.

В ночи время летело так же быстро, как столбы у дороги. Локомотив гнал вовсю. Опоры линий электропередач мелькали, как спички. Состав летел с курьерской скоростью. Только разъезды успевали щёлкать под колёсами вагонов. Только одинокие в ночи женщины, измождённые, замордованные работой, стояли с жёлтыми флажками, подтверждая, что путь для «скорого» свободен. Поезд нёсся, как очумелый, даже не притормаживая на поворотах. В вагонах людей мотало на полках из стороны в сторону. Виталий поднялся с постели, подставил руку к окну над головой Тайси – оттуда сквозило сентябрьской свежестью. Полка Тайси находилась по ходу движения поезда. Девчонка съёжилась в маленький калачик, но просыпаться и не думала. Иногда носик её шмыгал и при этом комично морщился. Виталий свернул свою постель в рулон, положил её на стол, взял, осторожно и бережно, Тайси вместе с матрасом и аккуратно перенёс на свой диван. Тайси даже не шевельнулась во сне. Получилось, что она теперь оказалась головой к двери, но в тепле и без сквозняков. Подумав немного – спать ему, или ещё нет, Романов расправил свой постельный рулон на её полке и тоже лёг головой к двери. Так первые минуты лежал напротив и смотрел в свете ночника, как она спит… лицо было безмятежно, ресницы спокойны, губки слегка сжались, словно Тайси хотела капризничать да было не с чего. Романов повернулся на спину. Отчего-то их отношения ему сейчас напомнили очень давнишнюю историю. История его лично никак не касалась, она была связана с сестрой его девушки. Сестра была на несколько лет старше и однажды, после гулянки пошла «в гости» к понравившемуся ей на этой гулянке парню. А утром они толпой ввалились к этому парню в квартиру, похмелялись шампанским, веселились, и Романов стал свидетелем такого разговора сестры и этого парня:

– Нет, – говорил очень достойным голосом парень, – я же обещал тебя не трогать, как ты просила, вот и не тронул… проспал всю ночь рядом как бревно.

Романов согласно кивнул, как будто согласился с таким мужским поступком и достойным мужеством человека, парень чуть отвлёкся на кого-то из других гостей, а сестра приблизилась к ним, и ему, и своей сестре тихо поведала:

– Так вот я и не поняла, и всю ночь мучилась – то ли дурак полный, то ли импотент законченный!

Пойми этих женщин потом! Чему верить, когда верить, при каких обстоятельствах?.. Какое слово верное и правильное? Что в словах скрывается? Многие любят лёгкое насилие… мерзавки, мазохистки. Вот у него однажды… А интересно, впервые задался вопросом Романов, а сколько у меня было баб… э-э… простите, девчонок?.. Ну да? А? Никогда не считал. Так. Первая была Ира… потом она меня до смерти отравила глазными каплями, кажется, сернокислый атропин? Точнее, до полусмерти, до клинической смерти, врачи реанимации вытащили с того света. Потом была ещё одна Ира, потом Таня, потом Вера, её сестра Люба… нет, Люба была через Марину, а за ней ещё и Люда… а за той уже Люба, дальше Рита, ещё Люба, Света, Оля, Маша, Таня, опять Ира, снова Марина, Гуля, Лена, Лена, и опять Лена, что-то в двадцать пять на Лен тянуло… А вот чего у него не было, так это двух девчонок вместе, сегодня первая, завтра вторая, потом опять первая, потом вторая, потом первая… Это что значит? А это значит, что нравственность он ещё не потерял, с чувством порядочности у него всё в порядке. Приятно ощущать себя высоконравственным мужчиной – девчонок была куча, а нравственность не потерял.