До конца света и после. Роман

– Дорого будет стоить такая дружба, – сказал на это Дмитрий. – Придётся тогда затянуть пояса.

Москву поддерживало меньше народа. На сторонников Москвы разозлились её противники.

– Псы московские! Трусы! Предатели!

Политические народные дебаты на вечевой площади часто кончались потасовками, а то и вооружёнными столкновениями между враждующими партиями. И в этот раз вече не закончилось спокойно. Накал страстей был слишком велик. Народ проголосовал за:

– Войну! Война Москве! Постоим за наш вольный Господин Великий Новгород.

Воины из городской тысячи охраняли сторонников Москвы, провожая их до своего конца, чтобы они не подверглись расправе агрессивно настроенных новгородских патриотов. Однако и ночью, когда представители партии меньшинства, закрылись в своих дворах, разгоряченные хмельными напитками и желанием постоять насмерть за родной город, патриоты призывали выходить из своих домов и дворов сторонников Москвы криками:

– Трусы! Псы московские! Выходи на кулачный бой!

Дюжина молодцов из промосковской партии вооружившись дубинами сделала вылазку. Патриотов оказалось значительно больше. Сторонников Москвы схватили, избили и сбросили с моста в Волхов, как часто бывало в Новгороде с представителями проигравших партий.

В доме Марфы Борецкой собрался небольшой совет из близких к их семье людей. Присутствовали сыновья Марфы: Дмитрий и Фёдор, несколько знатных бояр и Василий Казимир – боярин, друг Борецких.

– Казимир вряд ли нам поможет, несмотря на все свои обещания, – сказал Дмитрий. – У него и без нас много трудностей, трудно удержать в целости страну из таких несовместимых племён, как литовцы, русичи и поляки; а тут ещё мы.

Дмитрий ездил в посольстве в Литву для заключения союзного договора и даже породнился в Угорской земле со знатным родом Батори, женившись на представительнице этого рода Анне. Литва хотела больших уступок со стороны Новгорода. В итоге по договору Новгород получал большую автономию и фактически сохранял самоуправление. Дмитрий понимал, что такой договор Казимира не устраивал вполне, и он не особенно стремился его выполнять. Так что на военную поддержку со стороны Литвы, Борецкие не очень рассчитывали.

– А что у нас Орден? – Марфа обратилась к Василию Казимиру только что вернувшегося из Ливонского Ордена.

– Рыцари готовы поддержать Новгород, – сказал Василий.

– Успеют ли придти вовремя? – усомнился в помощи Ордена Фёдор. – И не оттолкнём ли мы переговорами с Орденом Литву?

Литва и Польша находились в состоянии конфликта с Ливонским Орденом.

– Такие дела одной военной силой не разрешить, – сказала Марфа. – Есть у меня кое-какие мысли, как ослабить московского князя. Только для исполнения моего замысла нужен очень ловкий человек, способный и хитрый.

– Что придумала, матушка? Рассказывай, – попросил Фёдор.

– Нужно написать письмо Юрию – брату Ивана. Призвать его в наши союзники, призвать на княжество новгородское, – сказала Марфа. – Ежели он пойдёт в войске Ивановом, тогда трудно будет аккуратно доставить ему письмо без лишних глаз. Гонца и схватить могут.

– Есть у меня надёжный человек – слуга Лука, доставит все, что хочешь хоть чёрту в адово пекло, – сказал Василий Казимир. – И ещё нужно будет присовокупить к письму тугой кошелёк с золотыми. Ходят слухи, что у Юрия есть долги.

Человек-государство

Слуги помогли Ивану одеть тёплый кафтан с меховой подкладкой с высоким бобровым воротником из красной толстой ткани расшитой золотистыми нитями. Иван протянул правую руку вперёд. Проворный молодой слуга надел на его указательный палей золотой перстень с красным алмазом. Слуга ловко отпрыгнул назад и тут же на его месте возник другой с посохом. Иван принял посох. В палату вошли воины-телохранители с секирами, и в их сопровождении Иван вышел на лестницу, спустился на первый этаж и прошёл к выходу из княжеского терема. Так великий князь вышел на высокое крыльцо, где уже стояли его ближние бояре Василий Китай, Иван Лыко-Оболенский и другие.

За крыльцом гомонила толпа. Впереди ближе всех к крыльцу теснились в богатых пёстрых одеждах бояре. За ними стояли дворяне. Дальше уже собрался народ попроще: купцы, ремесленники, обыватели московские и московских пригородов. К княжескому терему стянулся свободный люд московского государства.

Иван выдохнул паром.

Было ещё прохладно. В голубом небе занудно каркал ворон. Над маковками московских церквей зависли два худых облачка.

Иван огляделся кругом. Много лиц, все разные; озабоченные, сердитые, хитрые, наивные, добрые, злые… Дворцы и терема бояр. Стены Кремля и церкви. Всё это части одного целого – государства московского. Государство похоже на живой организм; оно может быть сильным или слабым, здоровым или больным. У государства есть свой особый характер, дух. У государства есть воля. И волю Москвы должен выражать великий князь Иван. В его воле воля государства; он сам как государство. Он может повести свои полки на какую-нибудь страну, может придумать новый налог, может построить новый город, может изощрённо отомстить какому-нибудь своему обидчику, может плюнуть на всё и предаться утехам и удовольствиям. Он может не слушаться бояр и наложить на кого-то из них опалу; но это опасно – на его место могут посадить другого. Впрочем бояре его устраивают; они редко дают плохие советы, они чаще знают жизнь лучше него. До самодержавия в Московской Руси осталось около века, а пока вся власть в Московии находится в руках великого князя (монарха) и бояр (аристократии), и ещё осталось немного демократии: порой прежде чем призвать народ на какое-то великое дело, следует с ним посоветоваться.

– Народ московский, – Иван сбился с мысли. Он ещё не научился говорить быстро правильные длинные речи. – Бояре, дворяне, воины, простой люд, вы сами знаете, зачем я вас призвал сюда. Наша отчина – Новгород в последнее время ведёт себя предательски по отношению ко всей русской земле. Лукавые новгородцы ведут переговоры с польским королём Казимиром о том, чтобы как можно выгоднее для себя отдаться ему и зловредной латинской ереси. Они пока не говорят об этом открыто. Пока они только хотят договориться о военном союзе. Они хотят платить дань. Кому? Католическим еретикам. И это русские люди? Нет. Это предатели. Они хотят предать и нашу православную веру. И тогда нам будет очень тяжело; вокруг будут одни враги: католики и татары. Я призываю вас сплотиться и постоять за общее русское дело, за православную нашу веру. Сегодня я объявляю войну Новгороду!

Народ принял речь своего правителя одобрительными криками.

Иван поклонился народу и ушёл в терем.

Он не был хорошим воином. Он был управленцем от природы. Провидение вверило в его руки Московское государство, и он был готов быть не только его господином, но и слугой его. У Ивана было необыкновенное свойство характера: он жил и мыслил государственными интересами и заботами. Это был государственный человек, человек-государство.

Если государству нужна война, значит быть войне. В разные концы Московского княжества и его уделов, а также земли и княжества послушные московскому князю, спешат гонцы с грамотами от великого князя Ивана. Иван требует собирать полки для войны с Новгородом. Через земли Новгорода в Псков прошли тайные послы Москвы. Пскову также приказано выступить против своего соседа Новгорода.

Иваном и его воеводами решено выступить на Новгород тремя направлениями. Первыми вышли полки под руководством князя Даниила Дмитриевича Холмского и боярина Фёдора Хромого. Они вышли из Москвы 6 июня и направились в сторону Русы. К ним присоединили свои полки братья Ивана Юрий Дмитровский и Борис Волоцкий. 13 июня вышло второе войско, управляемое Иваном Васильевичем Стригой-Оболенским. Это войско двинулось в сторону Волочка (Вышнего Волочка) через земли Тверского княжества. В этом войске находились служилые татары с царевичем Данияром – татары, перешедшие на службу московскому князю. Великий князь вышел в поход с третьим войском 20 июня.

Письмо Марфы

Войско Холмского и Хромого подошло к Русе. Взять этот город штурмом было сложно, это могло стоить многих потерь. Холмский предложил обстреливать город горящими стрелами. Так и сделали. Город сгорел. Только немногие жители Русы попытались сдаться в плен, и большей частью были убиты.

Холмский и Хромой двинули своё войско дальше в сторону Новгорода. Они ехали верхом на конях впереди своих полков. У Холмского была гнедая кобыла, у Хромого серый в яблоках конь.

– Что-то не видно новгородцев, – заметил Фёдор Хромой.

– Я полагаю, мы с ними скоро встретимся, – сказал князь Холмский.

– Им выгоднее держать оборону в городе.

– Они не смогут оставить без защиты свои земли.

Даниил Холмский переехал в шестидесятые годы из отцовского удела в Тверском княжестве устраиваться на службу к московскому великому князю. Ему не хотелось прозябать в слабеющем Тверском княжестве. Он был Рюриковичем, сыном удельного князя. Отец собирался завещать ему несколько сёл, но Даниил не стал ждать получения такого наследства. Он был амбициозен. Он приехал в Москву с четырьмя рублями. Два пришлось сразу дать дьяку, чтобы его данные занесли в служилые списки. Так он оказался на княжеской службе. Служба первое время его обязывала всё время находиться в Москве. Жизнь в Москве дорогая. Деньги кончились быстро. Даниил жил в доме дворянина Фёдора Зернова, обещая платить за жильё два рубля в год. От брата из Холма пришло письмо. Брат звал обратно, но Даниил не поехал обратно. Он плохо ел, начал брать в долг. Иногда из княжеских закромов ему давали продукты. Как дворянин и как князь он рассчитывал получить от великого князя земли и поселения в поместное пользование. Его поставили в очередь на получение поместья. Дьяки говорили, что пока в обороте нет свободных земель и деревень. Может быть стоило дать взятку дьяку? Денег не было. Не занимать же деньги на взятку. В Москве активно занимались ростовщичеством итальянцы. Джан Батисто делла Вольпе организовал в Москве что-то вроде банка. Он охотно давал деньги в долг знатным людям. В его должниках ходили даже представители княжеских домов и братья великого князя Ивана. Вольпе не было в Москве. Даниил пытался взять в долг у людей Вольпе, работающих в его конторе. Денег князю не дали. Даниил находился в отчаянном положении, когда стало известно о замысле похода на Казань. Бедный князь так радовался, что от счастья из глаз его текли слёзы. Он храбро проявил себя во всех походах и вернулся в Москву с небольшой добычей. Он вёл себя разумно и не заносчиво с опытными воеводами. Он пользовался их уважением и вниманием. Даниил предлагал идти в войне с Казанью до конца. У него был план, как уничтожить Казань и присоединить земли ханства к Москве. По окончании войны Даниил поправил свои дела, раздав долги, и взяв новые для строительства дома в Москве.

Полк Юрия Дмитровского двигался позади конных отрядов князя Даниила Холмского и Фёдора Хромого.

Был ясный день. Полдень. Устроили привал у небольшого озера. Позади в небо уходил дым горящих сёл. Плакали пленные женщины и дети.

– Пётр, я устроюсь здесь. – Юрий передал слуге своего белого коня у самого берега озера.

Пётр вернулся с ковром и подушкой, расстелил ковёр на земле и положил на него подушку.

Юрий снял плащ, чтобы укрыться им, как одеялом.

– Князь, к тебе с письмом какой-то воин, – подбежал молодой белобрысый слуга с красным поясом.

– Пусть несёт.

Подошёл воин: русый с окладистой бородой. Он был одет и экипирован, как большинство воинов из полка Юрия.

– Меня зовут Кузьма. У меня для тебя, княже, важное послание.

Он протянул письмо. Юрий принял его.

– И это. – Кузьма бросил тяжёлый кошелёк тут же пойманный Юрием.