Функция. Часть 3

– Да. – Аналитик вздохнул. – Несколько отрядов уже готовятся к отправке на континент. Тебе предлагают присоединиться к одному из них.

Я хищно оскалился. Наконец-то хоть какое-то действие, а то я уже два дня сижу без дела и скоро на стены полезу. После года безостановочного цейтнота, два дня тишины вывели меня из себя.

«Не можете без единственного Ликвидатора, сучки!»

«Гордыня, Лях?»

«А че бы нет? Имею право! Если бы не я… не мы с пшеками, эти политики хрен бы чего добились! Так бы и грызли друг другу глотки!»

Несмотря на то, что мой разбежавшийся клан стоял у истоков создания человеческого альянса, в его лидеры я не вошел. Не то чтобы не хотел играть во всю эту политику, просто понимал, что не мой это уровень. Вспомнить хотя бы, как легко меня использовали в темную Ланские, а они ведь не самые прожженные интриганы из тех, что состоят во фронте защиты человечества. Нужно было быть честным с собой – меня бы там сожрали. Как я был пацаном из провинциального города, так им и остался.

Отстаивание своих политических интересов я отдал Ланским. И это привело к тому… к чему привело. К тому, что я остался один. Закономерно, в принципе.

– Какой из маршрутов самый стремный, Миш?

Аналитик посмотрел на меня с подозрением, словно моя жизнерадостность и оптимизм были признаками заразной болезни. А я всего-то хотел заняться делом, поскольку сидеть на базе и ждать уже не осталось никаких сил.

Потом он еще раз вздохнул, остановил воспроизведение записи. Потыкал в экран планшета, лежащего на коленях, и вывел на экран карту Черного континента с красной точкой на основании Африканского рога.

– Аденский залив. Столица французского Сомали, порт Джибути.

– О! Пираты! Круто! Когда выдвигаемся?

Третий день после Вторжения

Раньше основные города и порты Африки были плотно вплетены в транспортную сеть планеты. Туда летали самолеты, ходили морские суда. Грузовые, туристические, коммерческие маршруты – все было вполне на уровне. Если не углубляться в «горячие» регионы, конечно. Но до самого континента добраться было плевым делом.

Сейчас все усложнилось на порядок. Вроде и вражеская ПВО не охраняла небесное пространство, и патрульные крейсера не бороздили водные рубежи Черного континента, а попасть туда было ой как непросто. Ну, если не ставить целью нарваться на встречающую делегацию в виде парочки полнокровных Структур.

Поэтому сперва наш отряд перебросили на один из американских авианосцев, который в составе судов поддержки блокировал Аденский залив. Там провели инструктаж, основным посылом которого стал тезис: «если что, мы по любому не успеем!» Убедившись, что мы все хорошо поняли, нас посадили на вертолеты и повезли на побережье. Где и высадили прямо посреди пустыни, помахав на прощанье рукой. До Джибути нам предстояло добираться пешком. Ну а чё, для боевой группы новусов шестьдесят два километра по песку и камням не расстояние!

Хотелось бы, конечно, высадиться прямо в международном аэропорту столицы французского Сомали, но тут уж ничего не попишешь – война. Пусть и тайная, необъявленная. А во время войны расстояния, раньше покрываемые за минуты, обретали совсем другое значение.

Смахнув со лба мгновенно выступивший пот, я опустил на глаза солнцезащитные очки и огляделся. Вот и довелось мне добраться до детской Мекки, куда даже герои сказок отговаривали ходить. Так и говорили: «Не ходите дети в Африку гулять!» Разумное, кстати, предостережение, словно знал что-то Чуковский про это место. И дело даже не в акулах, гориллах и злых крокодилах. Просто… Что тут делать-то? Пусто же, как на песчаном карьере!

Строго говоря, высадили нас не в пустыне. Глинистый песок, торчащие из него камни, редкие пятнышки тусклой зелени – побережье. Но для нынешнего состава группы, в большинстве своем европейцев, это и была пустыня. Ровная, как сковородка с распродажи, и такая же раскаленная.

– Мих, как принимаешь?

Согласившись на рейд, я настоял, чтобы мою группу вел бывший зам по мозгам. Как в старые добрые времена, хех. И в разговоре с ним всеми этими «Орлан – Гнезду» и прочим я пользоваться не собирался. Какой смысл? Выучить армейские глоссии, конечно, несложно. Только вот зачем? Ну будем мы говорить по рации не «наблюдаю противника, триста метров на двенадцать часов», а «садовник, двенадцать, триста» – и что это изменит? Допустим, противник перехватит наши переговоры. Сделать-то все равно ничего не успеет! Триста метров – это трехсекундный рывок на пределе сил для таких, как мы.

– Уверенно, – отозвался Михаил. – Топайте.

– Погнали, народ! – игнорируя средства связи скомандовал я рейдовой группе. – Функции сами себя не найдут!

Моя нынешняя команда походила на предыдущую как две капли воды. Два кинетика, десять Воинов, Ликвидатор. Достаточно для быстрого проникновения куда угодно. И быстрого бегства, если понадобится.

Одеты мы были в пустынный вариант натовского камуфляжа, а за спинами несли рюкзаки с гражданской одеждой и запасом еды. Трехсуточным, хотя собирались закончить разведку за световой день. Но, как говорят умные люди, пусть лучше немножечко останется, чем чуть-чуть не хватит. Оружия не брали вообще, хотя все и умели им пользоваться. Все-таки миссия у нас разведывательная, а на то, чтобы взять пленного, хватит и способностей. К тому же оружие в руках у новусов давало ложное чувство защищенности и желание именно его в критической ситуации использовать. А это чаще было во вред, чем на пользу.

Около часа группа неспешно бежала по плотной красно-коричневой глине. Или глинистому песку – черт разберет! Вокруг ничего не происходило – Сомали, как ему и положено, было жарким и безлюдным. Насколько было видно со спутников, тут населенных пунктов всего десяток на сотни километров. Да и те в большинстве своем – сборище глинобитных лачуг на береговой полосе. По-настоящему крупных городов, вроде всего два и есть: печально известный Могадишо и цель нашего путешествия – Джибути.

В движении мы держали комфортную для новусов скорость в двадцать пять-тридцать километров в час. И быстро, и не слишком заметно, и ресурсы организма попусту не расходуются. Бежали молча, да и о чем разговаривать? Все обсудили, ко всему вроде подготовились. Оставалось только на месте проверить теорию практикой. Так что я отрешился от всего и провалился в ритм стука своего сердца.

Техника была сродни медитации, но не настолько глубокой, как, например, у монахов. Без света в конце тоннеля, если понимаете, о чем я. Все видишь, все слышишь и подмечаешь, только словно сквозь мутное стекло с некоторой шумоизоляцией. Очень хорошо помогает экономить силы и на нужный настрой перед схваткой выводит. Спасибо обмену опытом среди мутантов всех стран. Конкретно этому мы научились у южноамериканских суперов, больших любителей бега.

Под звуки собственного ритмичного дыхания я погрузился в мысли. Не какие-то конкретные, а так, обо всем сразу. О своих пшеках, которые всего год назад трескали фалафели, запивая их смузи (так ведь и не попробовал, кстати), а теперь принимали активное участие в переделке мира. Об этом самом мире, изменившемся за последнее время до неузнаваемости. О том, что сегодня, как, впрочем, и в любой день моей второй жизни, возможно, придется умереть.

Каждый выход против функций давал для этого отличный шанс. Инопланетяне были сильным и опасным противником, против которого нужно драться только изо всех сил – никаких поддавков! Пленных, по возможности, не брать, а милосердие проявлять только в виде быстрой смерти. Хотя тут я немного лукавлю, приходилось и за «языками» ходить. Иначе, как бы мы смогли изучить своего врага?

Не сказать, что захваченные функции были хорошими информаторами. Большая часть пленников умирала еще до допросов, некоторых удавалось погрузить в медикаментозную кому, а потом обрабатывать способностями Наставников. Кое-что, впрочем, все же выяснить смогли.

Например, личностью у функций являлся не отдельный человек, а Структура целиком. Воины, Наставники, Аналитики и Дипломаты назывались в их системе координат сегментами, блоками или узлами. По сути, Лидер и был управляющим узлом всей Структуры, остальные просто встраивались в него. В зависимости от задач – временно или постоянно.

Еще стало понятно, почему старые Структуры значительно сильнее молодых или тех, у кого обновлялись сегменты. Чем дольше Лидер работает со своими узлами, тем они становятся сильнее. Фиг его знает, из-за чего так, но подтверждения данному факту мы встречали довольно часто. Возможно, дело было в том, что при замене сегментов возможности синхронизации внутри Структуры снижались. И компонентам требовалось время, чтобы выйти на полную эффективность. Теория меня мало интересовала, я был практиком.

Единственным же практическим выводом из этого знания было вот какое: прибывшие на Носителе Структуры должны быть слабы, как новорожденные котята. По крайней мере, мне хотелось так считать.

В процессе изучения врагов, мы поняли и как с ними бороться. Не с вторжением в целом, а с отдельными Структурами в частности. Дело в том, что слабыми местами любой Структуры являлись узлы-некомботанты. Назывались они не так, как у нас, строго говоря, я вообще не был уверен, что пришельцы давали имена своим типам, но функционировали схожим образом. Дипломаты отвечали за сбор информации и взаимодействие, Наставники – за физическое и психическое здоровье Структуры, Аналитики – за обработку данных, а также их перераспределение по узлам. Воины, естественно, были блоками защиты.

Лично мне Структура напоминала компьютерную программу, каждая часть которой работала в рамках своих алгоритмов и скриптов. Лидер же являлся кем-то вроде управляющей надстройки, неким редакторским интерфейсом и командным блоком в одном флаконе.

Подобная иерархия не могла не натолкнуть на мысль о их цифровом происхождении. Правда это была или нет – неизвестно, но я считал агрессоров чем-то вроде спятившего искусственного интеллекта. Который, к примеру, сперва поглотил своих создателей, а потом, не зная, чем бы еще заняться, начал раковой опухолью расползаться по Вселенной. Такая себе версия, сторонников среди новусов у нее было немного. Большинство склонялось к тому, что функции были либо энергетической формой жизни, либо паразитарной биологической. Впрочем, подтвердить свою теорию не могли и они.

В пользу же моей говорил тот факт, что функций, несмотря на их мощь и скорость, мы пока уделывали почти в сухую. И сыпались они всегда на предсказуемости. Если наш враг был ИИ, то работал он на скриптах. Самообучался, естественно, но против экспромта проигрывал.

Скажем, схватится одна Структура с новусами и сольется. В следующий раз другая попробует применить против нас стратегию, основанную на выводах погибшей. И будет слегка подтормаживать, если мы начнем действовать по незнакомому алгоритму. Я упрощаю, естественно, но как-то так примерно и выходило. Кстати, для меня вот эта едва заметная, на долю секунды, задержка реакции и была главным доказательством того, что воюем мы с ИИ.

Поэтому я всегда выкидывал из головы планы, которые для нас разрабатывали штабисты. Предпочитал действовать по обстоятельствам, опираясь на интуицию. В ранг традиции возвел только один момент: неизменно показаться Структуре на глаза перед схваткой или в самом ее начале. Агрились они на меня, как мобы в компьютерной игре. Что, к слову, тоже подтверждало мою теорию.

Лютую, почти неконтролируемую ярость у пришельцев вызывали также новусы первого поколения. Второго – уже слабее. Третье воспринималось ими почти равнодушно, а на четвертое они и вовсе реагировали машинно холодно. Я считал, что чем старше был новус, тем больше он воспринимался функциями как баг, сбой программы. И поэтому они, сами являясь программой, стремились всячески ошибку уничтожить. Во имя светлого будущего своих поколений… то есть строчек программного кода.

Пара часов бега пролетела незаметно, и вскоре из транса меня вывел голос Михаила.

– Пора переодеваться. Предместья города уже в трех километрах.

Чем мы сразу же и занялись. Натянули на себя гражданку, переложили еду в рюкзаки поменьше и уже на небольшой скорости, постоянно сверяясь с моим сканером и данными спутника, которые нам передавал штаб, двинулись к городу.

Внешнее наблюдение, на которое мы потратили еще около двух часов, результатов дало мало. Город жил – это единственное, что мы поняли. Ездили машины, передвигались по улицам люди, в общем, обычный день в Африке, мать ее! И не скажешь, что пришельцы заполонили тут все – вон тот мужик явно же менеджер какой-то! Идет, по телефону разговаривает, ругается. Или другой, продавец в кафешке. Вышел, цветочки поменял на уличных столиках. У входа в мечеть стоит священник, имам вроде. Улыбчиво ведет беседу с прихожанином. Зачем функциям так маскироваться, если весь континент уже их?

К тому же и моя способность обнаруживать сигналы пришельцев на внутреннем сканере никак не помогала. Перед нами были люди – обычные люди. В двухкилометровой зоне работы радара не значилось функций.

Посовещавшись с группой, я принял решение углубляться в город. Мы рассредоточились, чтобы не привлекать внимание к большой толпе, и двинули. Для начала планировали по окраинам пройтись, скорее даже предместьям. Людей (если это люди вообще, а не хитро замаскированные функции) тут мало, сможем уйти с боем. Внимание мы в любом случае привлечем, а понять, что происходит, надо.

– Фигня какая-то! – нервно хохотнула Фарида спустя еще полчаса.

Хрупкая на вид брюнетка была Воином и держалась очень напряженно. Создавалось ощущение, что это ее первый полевой выход – вон, как оглядывается по сторонам, каждую секунду ожидая нападения. Но, против ее ожидания, противник проявлять себя не спешил. А местные жители посматривали в нашу сторону дружелюбно, некоторые даже улыбались и кивали, словно знакомым. То есть вели себя так, как при встрече с обычными туристами.

На улицах преобладали чернокожие – Африка же. Но встречались и белые – все-таки бывшая французская земля. Об этом говорили и особняки в колониальном стиле в два-три этажа, и то, что названия улиц арабской вязью дублировали надписи на языке самой любвеобильной нации. И запах выпечки – круассаны тут продавали на каждом углу.