Без мата тут и не скажешь

– Хорошо, хорошо!

Валерон по рации связался с лодочниками, которые обещали приплыть через какое-то время.

– Люди! Вы не видите, что он пиздит, как Троцкий? Он ничего этого не выдумывал. Нет тут уникальных методик. Все целеполагание он в армии украл. Я служил, видел. Все эти постановки задач, бесконечные планы, подведения итогов. Да и все остальное откуда-то тоже спиздил.

– Вы ошибаетесь, – фыркнул Валерон.

– А ведь и правда, – откликнулся Антон, – отсылки есть, как неожиданно. Валера применяет армейские методики. Великий человек.

– Великий человек! Великий человек! – шептала толпа.

– Я проводник слепых людей в мир осознанных, – магическим голосом вещал Леопольдов.

– Слышь, идущий к реке, завали уже! Я за вещами, и пусть только хоть одна падла сатанистская ко мне подойдет, порежу на хуй! – Держа нож на вытянутой руке и периодически истерично помахивая им, можно открыть любые двери, даже те, что не существуют. Запишите! Философ Виталий Штольман. Из хроник Селигерского путешествия.

– Виталий, Виталий, у вас еще есть шанс все исправить и осознаться, – нарисовался предо мной Антон.

– Блять, ты еще хули пристал? Я в закат, больше не увидимся!

– У нас же наш чат единомышленников!

– Антон, ты – долбоеб?

– Я – Георгий! И я не долбоеб! Валера говори… – осекся он.

– Вот видишь, – перебил я его, – у тебя даже своего мнения нет, а лишь Валероновское. Все, бывай, – я похлопал его по плечу и пошел.

Водная карета прибыла.

– Так завтра ж у вас отъезд, – возмущался лодочник лишнему рейсу.

– Да все, преисполнился я в этом мире, – запрыгивая в такси, зло ответил я.

– Странные вы какие-то.

– Они.

– Что?

– Заводи уж мотор, капитан. Вези меня с этого проклятого острова.

– Это я могу, – повеселел мужик.

Добираться пришлось на попутках. Какой-то дед докинул меня до Торжка, а там дальнобой сжалился над бедолагой у дороги. Весь путь до Москвы он ржал, как ретивый конь, над моей историей, а вот редактор газеты сей материал не оценил, наотрез отказавшись его публиковать. Я потребовал возместить мне 10 тысяч ущерба и еще накинуть за моральный. Получил отказ. Послал их всех. Уволили. Расстроился, но не сильно. Знатное вышло приключение, финал которого стоило обмыть. Ну и обмыл.

Утром я сидел на балконе, попивая кофе под сигаретку, и размышлял о высоком. О своей больной голове. В двери зашерудили ключи.

– Привет, чего сидишь грустишь?

– А чего веселиться? – вздохнул я.

– А я тебе сальца маминого привезла.

– Спасибо!

– Ну улыбнись, что ль!

– Голова болит!

– Как дела на работе?

– Выгнали!

– Как это выгнали?

– Был не понят.

– Снова?

– Да! Не понят в секте, не понят в газете. Журналистика еще не готова к философии Виталия Штольмана.

– Ты неисправим.

– Одна радость в моей жизни.

– Я? – игриво улыбнулась Женька.

– Тещино сало. Доставай уже. Страсть как хочу!

– Вот дурак!

– Тоже тебя люблю.

– И сало?

– И сало.

Заведующий

Больной зуб заставил меня снова обратиться к народной медицине. Еще пред первыми петухами я направился в поликлинику, чтобы получить заветный талончик. Выдавали их ровно с 8 утра на весь день, минута промедления могла стоить часов ожидания избавления от боли. Аппараты, выдающие талоны, конечно, были, однако ж они стали частью декора поликлиники, потому от руки их выписывали теточки из регистратуры.

Естественно, я приехал заранее, чтобы взять талон на 9. Тоже очень интересный вопрос. Их выдают с 8, а прием через час. Жди тут, страдай! А в поликлинике еще и атмосфера очень напряженная. Персонал злой, как собаки, гавкают на всех и ходят по узким коридорам словно танки, идущие в атаку через баррикады, а слово «извините» вымерло там вместе с мамонтами. Народ негодует на долгие очереди, да и в целом.

Чтобы не снимать и не надевать бахилы, я решил покурить вдоволь перед заходом, а то ж следующий раз будет часа через два, не меньше. Иду я, значит, вдоль заборчика поликлиники с внешней стороны, быстро тяну папироску. С таким расчетом, чтобы она закончилась не позднее появления калитки пред очами моими. Прямо знак «Стоянка и остановка запрещена», куда по-хозяйски перед моим носом заезжает дед на внедорожнике и паркуется. Во, думаю, идиот, ослеп, что ль? Знак же. Выбрасываю сигаретку метким выстрелом с щелбана на проезжую часть и захожу в калитку.

– Молодой человек! – окликает меня дед из машины.

Я поворачиваю голову. Пауза. Длительная. Стою в калитке, жду, пока он разродится.