Отличники от других… Вторая четверть

– Какой ты… страстный парень! – проговорила она, наконец, восстановив дыхание, и с интересом уставилась в какую-то точку, расположенную пониже моего живота.

– Прекрати, Оксан! – смутился я, стремительно краснея и пытаясь запахнуть полы куртки, чтобы снова выглядеть как все нормальные пешеходы.

– Классно целуешься! – продолжала эпатировать меня Чаренцева.

– Забудь! – глухо ответил я, отвернувшись, боясь встретиться взглядом с её бездонными глазами.

Мне вдруг показалось, что Маша где-то рядом. Я взял из рук девушки свои очки, надел и обернулся по сторонам, всматриваясь в лица окружающих немногочисленных горожан. Не обнаружив никого из знакомых, успокоился и, взяв одноклассницу за руку, пошёл в сторону улицы Фридриха. Она вырвалась вперёд, зачерпнула ворох сухих разноцветных листьев и швырнула вверх, наблюдая, как они, кружась, падают мне на голову, плечи, руки. Я почувствовал, что буду выглядеть глупо, не приняв участие в предлагаемой игре. Губы сами растянулись в улыбке, а внутри меня разжались пружинки и какие-то стопоры, освободив чувство радости такой перемене настроения одноклассницы. Я собрал охапку самых красивых сухих листьев с лавочки, подбежал к Оксане и устроил ей осенний листопад, поймав за руки и закружившись с ней в какой-то эйфории. Хотелось видеть только её искрящиеся радостью глаза, улыбку, а не слёзы. Она накинула петлю из длинного конца своего размотавшегося вязаного шарфа мне на шею, двумя руками притянула к себе так, что наши глаза, щеки, губы снова оказались близко-близко. И я уже не мог, да и не желал отвести голову, чтобы избежать контакта. Со стороны, наверное, было забавно наблюдать за кружащейся на шуршащих листьях парочкой, обмотавшей себе головы шарфом, чтобы окружающие не видели, как они целуются.

– Прикольный ты, Владик! – со смехом сообщила Оксана, когда мы, наконец, перестали играть в сиамских близнецов, распутались и тяжело дыша, отошли друг от друга на дистанцию приличия, приводя себя в порядок.

– Ага! – смеясь, согласился я. – И ты, Оксанка, забавная!

– Хочешь ещё? – спросила она, замотавшись в шарфик так, что видно было только хитрые весёлые глаза.

Румяное лицо девушки казалось ещё более привлекательным, и мне стоило значительных усилий не поддаться соблазну снова её поцеловать. Не дождавшись ответа, она ловко отскочила назад и, оглядываясь, побежала по улице к лестнице, ведущей во двор следующего дома, расположенный на нижней террасе. Я бросился за ней, настиг на нижней ступеньке и обхватил руками, подняв над асфальтом, чтобы она не могла дальше бежать. Мягкие удары её сапожек по моим ногам через несколько секунд прекратились. Оксана, не имея возможности шевелить руками, затихла в нескольких сантиметрах над землёй, глядя на меня. А я не спешил ослабить объятия и, не желая целовать шарфик, с глупой улыбкой смотрел в её смеющиеся глаза. Эмоциональная буря в нас утихала по мере восстановления сердцебиения.

– Молчи! – проговорил я, с трудом подавляя смех, и осторожно вернул одноклассницу на земную твердь.

Поскольку, она начала заваливаться на меня, пришлось обеими руками вернуть девушку в вертикальное положение, удерживать в котором оказалось не просто, поскольку она норовила упасть как кукла, роль которой и решила сыграть. Быстро отказавшись от попытки «идти её» рядом, я снова подхватил смеющуюся одноклассницу на руки, намереваясь подняться обратно по крутой железной лестнице. То, что я погорячился, переоценив оставшиеся после наших активных игр силы, понял на девятой ступеньке. А четырнадцатую и заключительную одолел на каком-то седьмом дыхании, с покрасневшим от натуги лицом и пыхтя как паровоз.

– Молодец, богатырь! – с уважением отметила Оксана, когда я осторожно поставил её на ноги.

– Всё, больше не хочу играть, – сумел проговорить я, согнувшись и думая только о том, чтобы мне хватило воздуха всей атмосферы Земли, чтобы отдышаться.

– И приставать не будешь? – не удержалась от колкости одноклассница.

Я помотал головой, отряхивая капельки пота, заливавшие глаза. Запотевшие очки слетели на землю. Девушка осторожно подала их мне, предоставив свободный конец теперь уже нашего с ней шарфика, чтобы я смог протереть им стёкла.

Мы медленно пошли к улице Фридриха мимо тёмно-серого здания Управления МВД, украшенного решётками на редких окнах на уровне третьего этажа. Шум машин нарастал по мере приближения к центральной улице города.

– Я домой поеду, Влад, – сообщила Чаренцева, когда мы подошли к остановке троллейбуса.

– Оксан, давай провожу, хочешь? – предложил я.

Её рука в моей ладони вздрогнула, как будто от удара током.

– Нет! Спасибо! Мне нужно еще кое-что сделать перед поездкой, – сумбурно отнекивалась она.

Потом, улыбнувшись, добавила: «Влад, иди домой! Помнишь, завтра в семь утра. Не опаздывай, буду ждать у автобуса». Быстро поцеловала меня в щёку и заскочила в подъехавший троллейбус.

Я не успел опомниться, как остался один на опустевшей остановке. Мысли нехотя сползались обратно в очередь их подумать, так же как недавно кислород из воздуха с трудом попадал в лёгкие, так нуждавшиеся в нём после физической перегрузки. Переполненный тестостероном организм легко справлялся с быстрым шагом, которым я заставлял себя идти в сторону дома, проигнорировав общественный транспорт. Хотелось любым способом избавиться от возникшего мощного влечения к только что уехавшей девушке, лишь слегка отпустившего меня после рекордного подъёма по лестнице. Образ Маши снова материализовался в моём воображении, всё больше занимая мысли и обостряя чувство вины. Но, не было той парализующей тело пустоты, когда осознаёшь, что совершил что-то очень плохое, и нет оправдания этому. Наоборот, внутри меня всё ликовало на химическом уровне. Хотелось бежать вприпрыжку, петь, даже сочинять стихи (как это делать, я себе не представлял, но всё равно хотелось). Те внутренние стопоры и предохранители, что волшебным образом час назад разомкнулись, освобождая мои ощущения для свободной радости, не спешили сковывать их снова, даже, несмотря на прямые запреты, которые я придумал для себя, потому что именно так понимал чувство долга и ответственности за данное подруге обещание верности. Когда я окончательно запутался в том, что такое – хорошо и что такое – плохо, в голове родился отчаянный план: рассказать Маше по телефону всё, что сегодня произошло и попросить совета. Реакцию девушки я предвидел, и что-то подсказывало не спешить, а разобраться самому в этом клубке.

Когда я добрался до своей остановки, опустился туман, настолько густой, что подойдя к дому почти вплотную, я догадался о его существовании только по смутным желтоватым пятнам окон, в которых уже зажгли свет. Такие туманы в это время года обычно предшествуют резкому похолоданию. Дома, пересмотрев свой запас одежды в чемодане, я заменил пару бесполезных белых рубашек для школы на свитер-водолазку, может быть не очень парадный, зато тёплый. Поступок, которого сам от себя не ожидал, потому что очень не любил носить толстую тёплую одежду даже на пронизывающем ветру. За ужином я слушал родственников, наперебой взявшихся проинструктировать меня, как лучше поступать и вести себя в различных ситуациях, по их мнению, характерных для юношей, путешествующих организованными группами на автобусах по Украине. Особенно старалась бабушка, рассказывая о нескольких годах своей молодости, проведённых в городе Харькове, кстати, в то время только вошедшем в состав Украинской ССР. Было десять вечера, я читал Машину книжку о путешествии по Грузии, когда дилинькнул мой антикварный телефон. Я схватил трубку, не дождавшись окончания мелодичной трели, и услышал далёкий, но такой родной голос подруги. Сумбурный обмен приветствиями, и вот я снова погружаюсь в мир её приключений и переживаний. Страшно захотелось стать их участником, оказаться с ней рядом, прикоснуться к её волосам, вдохнуть её аромат, раствориться друг в друге…, как во время нашей встречи за день до начала каникул. Она звонила из гостиницы. Сыпала названиями научных и медицинских центров столицы, которые они с отцом успели обзвонить и посетить. Правда, реальной помощи Маше в них не смогли оказать. Везде очереди на полгода вперёд.

– Знаешь, Владька, папа даже доктору Дезамелю звонил, – с воодушевлением рассказывала девушка. – Тот обещал подумать, как уладить возникшую проблему. Если, конечно, это не фигура речи, чтобы не показаться невежливым.

– А, он обычно быстро придумывает себе «головняк»? Особенно если деньги уже получил, – неуклюже сострил я.

– В том то и дело, понимаешь. Ждать некогда. С каждым днём, если активно хожу на протезе, боль наступает всё быстрее, – продолжала Маша спокойным голосом. – Правда, сегодня один специалист из московской клиники попытался починить мой старый протез. Но через пару часов прогулки, наступать на ногу я уже не могла. По ходу, разбила культю в кровь. И появилась перспектива завтра сесть в инвалидное кресло или передвигаться на костылях.

Я содрогнулся от этого фаталистического спокойствия подруги, когда представил, что она при этом чувствует.

– Не хотелось бы после всего, что произошло со мной… с нами, снова начать передвигаться, – добавила она.

– Этого не случится, Машенька! – поспешил уверить её я. – Может, всё-таки врач пришлёт тебе готовый протез почтой?

– Сомневаюсь. На всякий случай, мы нашли временное решение. Завтра едем в Харьков. Папа сумел договориться со своим другом из Украинского НИИ протезирования. Там обещали помочь и успеть за каникулы изготовить мне «умный» протез. Я читала, там специалисты хорошие изделия делать умеют, модульные с регулировками. Как раз то, что мне сейчас необходимо. А, услуги у них стоят дешевле, чем у московских эскулапов.

– Это ты о них в новой книге прочитала?

– Да. Представь! Этот институт среди стран СЭВ самый продвинутый. Там настоящие учёные работают! Кибернетические разработки, роботизированные протезы конечностей даже при высоких ампутациях конструируют. Сама видела фото в книжке. Знаешь, Влад, я верю, что всё получится! У меня уже есть с чем сравнивать. Посмотрим, какое изделие лучше: отечественное или еврейское… ой, пардон, израильское.

– Машка! Я так рад за тебя! Молодец, что добиваешься цели! Ты – такая настоящая! Я горжусь тобой! – немного выспренно поддержал я девушку. – А сколько ты будешь в Харькове? И где? Адрес не скажешь?

– Неделю, наверное. Хочешь заглянуть на чай? – со скепсисом в голосе поинтересовалась она. – Ну, пиши адресок: город Харьков, улица Клочковская, 339.

На листочке бумаги я быстро законспектировал координаты Института, а в голове уже начал продумывать сумасбродный план «случайной» встречи с девушкой. Когда, наконец, положил разгорячённую телефонную трубку на рычаг аппарата, почувствовал невероятный подъём! Книжка больше не читалась. Вернее, я механически переворачивал страницы, поймав себя на мысли, что не различаю текст, но заставляю себя перелистывать их. Потом ещё долго ворочался в постели. Слишком много впечатлений, слишком много эмоций, слишком много тестостерона на ночь не способствуют засыпанию. Зато, впереди было шесть часов, чтобы подумать, распутывать свой клубок противоречий и мечтать… (да нет, всерьёз ставить цель, просчитывать разные варианты своих действий для того, чтобы её достичь) о встрече с самой лучшей девушкой.

Путешествие. Новые знакомые

Предвкушение нового приключения никого не может оставить равнодушным. Так в Природе устроено, что человек подсознательно мобилизует все свои физические, душевные силы и способности перед чем-то неизведанным, чтобы выжить в условиях предстоящих испытаний и возможных опасностей. Это, конечно, не о моём путешествии, но отголоски упомянутого инстинкта мгновенно привели меня в бодрое состояние, едва организм принял вертикальное положение во вторник, в шесть-тридцать утра. Сытный завтрак, напутствия бабушки, которая, казалось, способна вкусно накормить в любое время суток, папы, который специально встал на час раньше перед работой, чтобы проводить нас с чемоданом к автобусу. Мама тоже не спала, чтобы проконтролировать, по погоде ли я оделся, и передать мне свою порцию напутствий. Сашка спросонок, что-то буркнула, чмокнула меня в щёку и скрылась в своей комнате досыпать.

Пар изо рта был не единственным признаком утреннего морозца, когда я, закутавшись в шарф и вязаную шапочку, заскользил по первому льду, едва выйдя из дома. Мне не очень хотелось встречаться с одноклассниками в таком виде, да ещё в сопровождении папы с чемоданом. И я – не единственный, кто был так настроен. За кустами, вблизи школьного двора стояла вереница из несколько машин, среди которых тонированная чёрная «Волга» выделялась синим маячком на крыше. Родители членов нашей юношеской туристической группы обступили красный «Икарус» с размашистым логотипом «Sovtransavto» на борту и укладывали в его чрево объёмистые сумки и чемоданы. Я коротко попрощался с отцом, оставив его стоять в очереди на сдачу багажа, и поспешил к группе, столпившейся у пассажирской двери. Оксана в вываренных до первозданной голубизны джинсах, высоких ботинках на толстой подошве, «дутой» бело-красной куртке и «нашем» шарфе, в несколько витков окутавшем шею, приветливо помахала мне рукой. Евгений тоже поздоровался, остановив на полуслове свой рассказ, адресованный всем окружающим и никому в частности. Впрочем, две девушки-близняшки из параллельного класса в одинаковых лыжных шапочках смотрели на него с интересом и, похоже, были благодарными слушателями его краткого обзора политических событий в мире. Наш комсорг Юлия благосклонно кивнула мне в знак приветствия. Валера, бывший соседом по парте, крепко пожал мне руку. Других знакомых в толпе школьников я, к своему сожалению, не обнаружил. Высокая женщина в чёрном пальто, сидевшая в салоне автобуса на откидном сиденье экскурсовода, строгим голосом поинтересовалась моей фамилией, и когда я громко назвал себя, сделала отметку в большой тетради, напоминающей классный журнал. Несколько парней повернули головы, что я расценил как приветствие и тоже им кивнул. Была какая-то незавершённость знакомства, потому что я не знал даже имён большинства моих попутчиков. Внимательно понаблюдав за ними и подошедшими после меня ребятами и девушками, понял, что не один я пребываю в подобном неведении. «Новенькие» на вопрос строгой женщины – «экскурсовода», подошли к ней вплотную и отвечали либо очень тихо, либо показывали пальцем свою фамилию в списке. После чего, вливались в коллектив, вернее в ту его часть, где присутствовали их знакомые. Таким образом, то, что мне сначала показалось толпой школьников, оказалось на деле мелкими, по два-три человека группками, просто стоящими близко одна к другой. Я подошёл вплотную к ним, почувствовав, как крепко схватила меня под локоть Оксана.

– Влад, я здесь вообще никого не знаю. Не оставляй меня одну, пожалуйста! – тихо и трогательно попросила она, наклонившись к самому уху.

Почувствовав какую-то солидарность со своими мыслями и сомнениями, я не стал выдёргивать руку, позволив девушке протащить меня сквозь эти самые близко толпящиеся мелкие группки к самой двери нашего ковчега, гостеприимно обдавшего теплом натопленного салона. На водительском месте никого не было, и я с интересом рассмотрел сиденье с регулировками высоты, огромный толстый руль, приборы и большой рычаг переключения передач с клавишей-флажком под массивным набалдашником. Огромное лобовое стекло сверху было наполовину прикрыто шторой, а по всему его периметру в щель резинового уплотнителя были вставлены монетки одна к другой, образуя причудливо украшенную рамку, напомнившую мне вчерашний цыганский УАЗ. В его кабине тоже были целые гирлянды из жёлтых трёх- и пятикопеечных монет, начищенных до блеска золота, но никак при этом не способствовавших восприятию микроавтобуса как роскошного. Наконец, весь список в журнале строгой женщины-экскурсовода заполнился «птичками», и она привлекла наше внимание громкими хлопками в ладоши.

– Так, молодёжь! Внимание! Кто не взял с собой паспорт, поднимите руки.

Вверх робко поднялась смуглая рука незнакомой девушки, своими мелкими чёрными как смоль кучеряшками, напоминавшей негритянку. Она куталась в пушистый воротник шубы из какого-то натурального зверя.

– Танита, я готова слушать объяснения. Всем было доведено, что паспорт необходимо иметь при себе в таком путешествии, как наше. – Строго продолжала женщина.

– Инга Стефановна, я знаю, – ответила «негритянка». – Но мой паспорт в ОВИРе на оформлении визы. Зато, я взяла справку.

Она достала из недр своей шубы и показала женщине бумагу с синей гербовой печатью. Экскурсовод внимательно пробежала глазами текст и кивнула.

– Хорошо. – Продолжила она, увеличив громкость. – Напоминаю всем о необходимости иметь документы при себе. Кто должен принимать лекарства по часам, убедитесь, что взяли их с собой, а не оставили в чемоданах. Если что-то нужно взять в салон из багажа, берите сейчас. Багаж можно будет получить, когда мы вечером приедем на место. Ехать до Днепропетровска будем одиннадцать часов. В туалет все сходили? По пути будут остановки, в том числе на обед. Прошу занимать места.

Едва услышав эти слова, я почувствовал, как неодолимая сила увлекла меня внутрь теплого салона и буквально затянула на предпоследний ряд кресел к правому окну, материализовавшись на соседнем кресле в виде Оксаны. Я не смог сдержать улыбку, мысленно констатировав, что мои предсказания сбываются. Салон «Икаруса» заполнился школьниками. Группа слушателей политического обозрения, слава Богу, заняла несколько рядов в удалённой от нас середине зала, то есть салона. За нами разместились трое ребят не из нашей школы, продолжая о чём-то громко спорить, обильно сдабривая реплики матерком.

– А что, в дружественной нам школе литературу не преподают? – громко поинтересовалась Оксана, обернувшись.

– Привет, красавица! Как тебя зовут, Таня Ларина? – отбил замечание саркастической репликой самый громкий спорщик.

– Не угадал. Оксана Чаренцева. А ты – Косой, из «Джентльменов удачи», что ли?