Отличники от других… Вторая четверть

– Конечно, девушка, не волнуйтесь вы так. Я сейчас же дам указание в регистратуру принять ваши документы. Мы поставим вас в льготную очередь для героев и участников боевых действий. Ваш родственник бесплатно получит протезирование конечностей после осмотра и консультации специалистов. На нашем заводе делают высококачественные прочные протезы, позволяющие людям передвигаться и восстановить косметический вид рук. Есть варианты подбора цвета под кожу, но за отдельную плату.

– Что для этого нужно? – с подозрением в голосе спросила девушка, проигнорировав рекламу.

– Справка о ранении из воинской части, история болезни с заключениями врачей госпиталя о результатах лечения, результаты анализов на гепатит, заключение ВТЭК о группе инвалидности…

Людмила Юрьевна с доброжелательной улыбкой продолжила перечислять длинный список документов до тех пор, пока одноклассница не сказала:

– Стоп! Хорошо, мы соберем документы. Дальше, что? Сколько времени займёт протезирование?

– О, конечно это зависит от высоты ампутаций, качества проведенных операций, степени заживления, отсутствия контрактур…. В общем, если сможем включить вашего родственника в очередь на обследование на февраль следующего года, то, думаю, на Парад Победы он сможет пойти на своих ногах… ну, имею ввиду на протезах.

– Но это же очень долго! Как ему жить всё это время? – возмущённо спросила Чаренцева.

– Ну, что вы, милочка. Это совсем недолго. Просто очередь на бесплатное протезирование очень сильно выросла за последнее время. Сами понимаете, сколько ребят возвращается оттуда (она пальцем показала куда-то на потолок за спиной), и скольким из них нужны протезы. А сколько несчастных случаев на производстве? Вы себе даже не представляете.

– Хорошо, а есть у вас платные услуги?

– Не поняла вас, извините…?

– Ну, за деньги, сможете изготовить протезы?

Улыбка и взгляд женщины, наконец, стали осмысленными, и она с сомнением в голосе продолжила:

– Конечно, наше производство загружено под завязку заказами ветеранов, и наше Правительство гарантирует всем инвалидам и участникам войн бесплатную помощь такого рода…

– Людмила Юрьевна, сколько это будет стоить? – резко оборвав словоизлияния заведующей, спросила Оксана.

Женщина обиженно глянула на неё, потом на меня.

– Ну, хорошо. Ознакомьтесь с нашим каталогом. Там указаны цены на разные модели протезов.

И она передала нам тонкую брошюру.

Мы пролистали все восемь страничек тетрадки, ознакомившись с почти чёрными копиями фотографий образцов продукции ПОК[13 - ПОК – протезно-ортопедический комбинат. (прим. Авт.)]. На последних двух листах рядом с нарисованными художником-примитивистом либо дебилом эскизами людей, лишённых частично или полностью конечностей, имелись таблицы. В них около обозначения длины протеза стояли цены. Многие из них значительно превышали месячную зарплату моих родителей.

– Не слабо! – невольно впечатлился я.

– Поймите, это ручное производство по индивидуальным заказам. И для человека, которому эти изделия жизненно необходимы, поверьте, цены имеют второстепенное значение.

– Понятно. Хорошо, когда мы можем привести парня?

– Ну, оплатите консультацию и приводите, хоть завтра. – Без промедления ответила женщина.

– А сколько займёт изготовление протезов?

– После оплаты – дней десять.

– Спасибо, мы зайдём на неделе. До свидания! – резко завершила разговор Оксана, встала и потащила меня прочь из кабинета.

Выйдя на улицу, мы с минуту стояли, вдыхая свежий, лишённый хлорки воздух города.

– Оксан, ты что задумала? – нетерпеливо спросил я.

– Хочу помочь одному человеку, – таинственно улыбнувшись, ответила одноклассница.

– Толику?

– Ага.

– Но ведь это дорого! И как ты его уговоришь?

Вместо ответа, девушка почти бегом потащила меня в сторону улицы Фридриха. Мы дошли быстрым шагом до остановки и заскочили в троллейбус, идущий на вокзал.

– Он должен быть ещё там, – проговорила запыхавшаяся и румяная от быстрой ходьбы Оксана, сверкая глазами. – Я попробую с ним поговорить, а ты молчи, не вмешивайся.

Я пожал плечами. Выйдя из троллейбуса на остановке у Дома Книги, мы забежали в подземный переход и выскочили у недавно посещённого северного крыла ЦУМа. Пробежав вдоль фасада до улицы Шаумяна, остановились перед лестницей, где меньше часа назад беседовали с десантником. Оксана разочаровано оглядывалась по сторонам в надежде увидеть удаляющуюся инвалидную коляску. Она даже затянула меня в переулок, всегда отличавшийся своим запустением и зловонными трущобами, но скоро вернулась. Я прошёл быстрым шагом ещё квартал в сторону Центрального рынка, но также не обнаружил Толика. Не очень трезвый гражданин стоял, подпирая стену дома на углу Проспекта и улицы Социалистической, видимо не доверяя своему чувству равновесия.

– Дядя, – обратился я к нему, – не знаешь, тут инвалид на коляске, без ног, с изувеченными руками. Ну, в форме десантника…. Видел?

– …Ну…? – сфокусировав на мне взгляд, при этом, опасно покачнувшись, ответил тот.

– Куда он поехал?

– Т-туда… – неопределённо обведя город рукой с севера на запад, ответил мужик.

– Он здесь часто бывает?

– Е… жжед… днев-но, – с трудом выговорил он непростое слово.

– Зачем он приезжает?

– Баб… бб… – начал он, но увидев удивление в моих глазах, быстро закончил, – бабки стр-р-релять.

– Где он живёт, знаешь?

– Да… То есть, нн..нет. А, ты чегой-то спрашиваешь всё, аки следователь какой? Ничего т… тебе больш..ше ни… и… ии скажу. Ну, вот ни словечка больше… Ни буковки…, и д… дажжж..жж…

Я не стал дослушивать окончание тирады пьяного и поспешил к Оксане поделиться полученной информацией. Она с недоверием выслушала её и с ещё большей озабоченностью в голосе заключила:

– Так! Он попал в беду. Я как почувствовала, когда он про завод сказал. Враньё – это. Не может инвалид с такими увечьями на заводе работать. Гордый, не хотел, чтобы мы, по сути – подростки ещё, прониклись его проблемами. Слушай, Влад. Предлагаю завтра у универмага немного подежурить в это же время. Может, встретим его снова?

– Ну, хорошо, встретим, а дальше. Оксан, подумай, чем ты или я можем ему помочь? Твоего «трояка» хватит ему только на водку. А оплатить ему протезы мы не можем. Сами ещё на шее у родителей сидим. Ты видела цены?

– Видела. Это можно решить. Я свой «видик[14 - «Видик» – жаргонное наименование видеомагнитофона.]» продать могу. Как раз хватит на два протеза ног. Подумай, если Толику дать шанс поверить в себя, в то, что он сможет самостоятельно ходить…. Первый толчок, понимаешь? А дальше он «выплывет», я уверена. Был бы он слабым, не начал строить из себя стахановца. Взял бы деньги, да напился «в стельку».

– Откуда ты знаешь, что он так не сделал? Тот «колдырь» под стенкой сказал, что Толик побираться сюда ходит, – заметил я.

– Не говори так о нём! Он герой. И не «побираться»…. Слово-то, какое дебильное! Если ему на лекарства не хватает денег с пенсии или на еду? А вдруг у него семья есть? – кипятилась Оксана.