Проектор

Проектор
Влад Эмир

Влад, пользуясь своими связями, с помощью друзей получает продолжение того, что случилось в далёкой юности. Продолжение, способное стать концом…

Проектор

Фантастический роман

Влад Эмир

© Влад Эмир, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Удавшийся опыт

Влад священнодействовал уже час. Проехав двести метров узкой песчаной косы, отделявшей мыс Кожевникова от берега, он попал на более-менее широкое место, заканчивающееся отвесными скалами, о которые с противоположной стороны бился Северный ледовитый океан. Океан не совсем понимал, почему на его пути встали огромные чёрные скалы, откуда они вообще в этом месте взялись, ведь на много километров вокруг берег был ровным и плоским, спокойно принимая на себя волны самого холодного океана на земле. Океан уже давно вымыл берег по обе стороны этих жутких скал, зайдя на берег метров по пятьсот, образовав себе заливы и бухты для дальнейшего наступления, создав свои плацдармы для извечной борьбы с сушей. Пока что суша держалась, выставив свой бастион – сопку Кожевникова, скальный массив высотой метров двести над уровнем моря. Коса и была связывающим мостиком между бастионом и остальной сушей. Волны могли её преодолеть только в сильные шторма, да и то, с каждым ударом принося по несколько круглых обкатанных камешков, делая насыпь около скал, со стороны океана, всё выше и массивнее. На бастионе была земля, трава и карликовые деревья. Всё было, как в обыкновенной тундре, только выдвинутой своими краями далеко в море, в море-океан. По этой-то земле и ходил сейчас Влад, расставляя устройство по схеме далеко не им изобретённой, но только ещё никогда не применяемой для экспериментов такого рода. Для своего эксперимента Влад использовал схему еврейской шестиконечной звезды, с размахом – расстоянием в сто метров от каждой вершины звезды до её геометрического центра. Влад и сам не смог бы объяснить, почему он избрал именно такое строение своего оборудования, да такое объяснение, в сущности, и не требовалось – Влад держал своё изобретение в строжайшей тайне и даже всё необходимое оборудование для опытов изготавливал, практически, сам, прибегая иногда к помощи специалистов. Он просто не объяснял им, для чего были нужны и где применялись заказываемые им те или иные фрагменты его оборудования, его отдельных частей.

Части оборудования изготовлялись, после этого окончательную сборку проводил сам Влад, в абсолютной скрытности. Да особых узлов и механизмов каких-то и не требовалось, важна была сама идея. А идея была! Она не только была, она уже жила своей жизнью, подталкивая мозг Влада к своему осуществлению, она зрела уже много лет и вот, наконец, выплеснулась и превратилась в живую. Идея хотела жить, хоть недолго, но жить! И не умирать, потом, окончательно, а воскресать и снова жить. Идея требовала действия. Идея и нашла Влада, а не он её. Идея, возможно, ко многим обращалась. Она вопила, звонила, звала, лежала на поверхности, но её почему-то не замечали. А Влад взял и наклонился. И поднял. И не отбросил в сторону. Рассмотрев поближе. Просто он был повнимательнее и замечал порой то, на что другие не обращали внимания. Произошло то, что другие называют инструкцией. Или случаем, как угодно. Факт остаётся фактом – идея была показана и озвучена, продумана и создана оборудованием. Прибором. П Р О Е К Т О Р О М. Идея стала, должна была стать, рабочим проектором, который изобрёл Влад. А будет ли этот проектор работать, как раз и должен был показать этот опыт, ради которого Влад пролетел десять тысяч километров, затратил годы на работу, не раз терзался сомнениями, просидел уйму времени в библиотеках, где оставил колоссальное количество сил и энергии, работал за всеми видами компьютеров, потратил все свои средства и сбережения, залез во всевозможные долги, даже не представляя, как и чем он их будет отдавать. Идея была важнее. Она сама это знала, заставляя его работать, считать, залезать в долги, чтобы снова работать и считать. Теперь Влад уже не торопился, ходил от тропочки к тропочке по плато, куда вывела дорога по краю косы, ведущей от берега к мысу Кожевникова, или к сопке Кожевникова, как называлась эта скалистая гора, далеко выдающаяся в море, в Чукотское море, являющегося частью Северного ледовитого океана. Влад, не торопясь, устанавливал треноги с лазерными указками, по миллиметру выравнивая их по отношению друг к другу и к центру шестиконечной звезды, в котором стоял обычный теодолит. Влад тщательно измерял углы наклона указок и доводил до микрона выверенные расстояния, непрестанно заглядывая в свои расчеты. Оборудование он привёз на одолженном УАЗике своего старого друга, школьного товарища, который и помог. И который теперь, неизвестно уже с какого времени опасавшийся современной техники, отошёл на почтительное расстояние в сторону. Места для установки оборудования хватило, стояло полярное лето, его конец, так что и времени на эксперимент должно было хватить. Влад не спешил, нельзя было ошибиться ни на толику, это имело самое важное значение в предстоящем опыте, если можно было ожидать результат. Кабели от лазерных указок сходились к теодолиту, даже не к теодолиту, а в центр шестиконечной звезды, где и стоял сейчас Влад и с десяток больших аккумуляторов, которые без объяснения причин были сняты с разрешения и с помощью того же друга с нескольких автомобилей, стоящих в гараже предприятия, в котором друг Влада и работал.

– Андрей, мне необходимо питание, – просто сказал однажды Влад, облазив окрестные места, которые он стал уже забывать., – Двенадцать вольт достаточно, но большой ёмкости. Автомобильные аккумуляторы.

– Сколько штук? – деловито осведомился хозяин. Сергей занимал должность заместителя начальника Шмидтовского отделения ОАО «Северовостокзолото», имел серьёзные возможности и мог позволить себе не спрашивать о странном поведении Влада и о его странных поездках на персональной автомашине хозяина, переданного им, хозяином, в полное распоряжение гостя на время его визита.

– Сколько нужно аккумуляторов? – повторил тот же вопрос Андрей, видя, что Влад задумался. Исследователь явно что-то считал. В уме.

– Я думаю, – протянул он, – смогу суток за пять что-то получить. Ну… За неделю. Это часов сто пятьдесят – двести. Двести ампер-часов достаточно! – Понятно, – кивнул Сергей, – заряжать новые смысла не вижу. Возьмёшь из гаража, у них всегда на вездеходах запасные есть, готовые – залитые и заряженные. Там, у них, 24 и 12-вольтовые, сам выберешь. Держи! – Сергей протянул записку начальнику гаража, она же была и распоряжением, – Скажешь, что я приказал!

Получив также и дополнительные клеммы с переходниками, Влад всё собрал и изготовил серьёзную батарею, где-то ампер на четыреста общей ёмкости. Остальное было приготовлено заранее. Всё Влад привёз с собой, даже кабели питания и пульт управления, состоящий из целых двух тумблеров – для включения питания и шагового переключения мощности. А вот остальное время Влад потратил на эти самые микроны, выверяя всё теодолитом, с максимально возможной точностью. К обеду приготовления были закончены и Влад занял место в центре шестиконечной звезды. Он не волновался, он уже давно не волновался. Волнения остались позади. Все переживания, сомнения, долги, всё… Изобретатель был уверен – Проектор з а р а б о т а е т! Влад уже не помнил, в какой момент в нём зародилась эта уверенность, сейчас он просто знал и всё! Возможно, лишь маленькие нюансы могли как-то повлиять на ход эксперимента, да и то, лишь отсрочив время его проведения, а, значит, и время получения результата. Успеха!

Став около теодолита, не шевелясь и, в самом деле, не дыша, чтобы никаким, даже лёгким движением воздуха не повлиять на отклонения лучей лазерных указок, Влад щёлкнул первым тумблером, включив питание указок и поставил тумблер управления мощностью в положение «МИНИМУМ». Влад ждал. Он знал, что успех будет и ждал. Влад привёз с собой одеяла, примус, термоса, тушёнку в металлических банках, сухой спирт и ещё многое, что необходимо было для исследования и выживания в этих хоть и летних, но далеко не комфортных условиях. Запаса энергии аккумуляторов должно было хватить надолго. Все расчеты были произведены согласно выкладок и выводов и все, даже мельчайшие детали опыта, давно уже родились, выросли и сформировались в его голове. Мозг переработал поданную ему информацию и смоделировал результат. Всё это плотно лежало в голове изобретателя, мыслителя. Остался последний этап – эксперимент!

Теперь, действительно, оставалось только ждать. И – смотреть в оба! Бинокль и фотоаппарат лежали в машине. Но пока не происходило никаких изменений. Нигде! Влад ещё раз осмотрел линию горизонта в полукруге от того места, где находился сам и где стояло оборудование. Ничего не было заметно, никаких отклонений от исходного. От горизонта, воображаемой линии, разделяющей землю и небо, не отходило ничего. Горизонт оставался горизонтом. Обычным горизонтом. Влад переключил тумблер управления мощностью на следующее деление, внимательно посмотрел на горящие зелёным светом светодиодные индикаторы, говорящие о нормальной работе лазерных указок и пошёл к машине. Он сильно перенервничал, хотя тщательно скрывал это даже от самого себя и хотел есть. Просто есть. Тушёнка, хлеб с чесноком, шоколад. Влад был почти счастлив – оставалось дождаться результата! Идея не могла не превратиться в результат, иначе не могло быть. Не могло!

А мыс Кожевникова был очень красив, загадочно красив! Был август – самый тёплый и ласковый месяц на Чукотке, температура воздуха поднималась почти до двадцати градусов по Цельсию. На клочке земли, ограждённом с одной стороны неприступными скалами, а с другой – узким перешейком, ведущим на берег, росли все растения, которые только и могли вырасти в этой суровой части света, где попросту нет света по полгода и мороз за сорок, где постоянные ветра и просоленный воздух, где вечная мерзлота не позволяет вырасти чему-нибудь питательному, столь необходимому для жизни… Растения – одногодки, даже больше – однодневки. Или карликовые деревья, вцепившиеся корнями в сантиметры земли, отогревающиеся за короткое полярное лето, умудряясь, за такое короткое время, запастись и солнцем и водой, и какими-то солями и минералами на все последующие месяцы стужи и ночи, когда они погрузятся в ледяной анабиоз до следующего коротенького лета. Весны на Чукотке нет, есть только лето, а потом – только зима! Палитра красок и оттенков меняется очень быстро – буквально за сутки, цветовая гамма окружающего пейзажа перекрашивается практически, как говорят, на глазах. За этот короткий период праздника жизни полярные растения успевали всё… И влюбиться, и любить, и произвести потомство, и вырастить его, и рассадить это самое потомство, и, самое главное, передать потомству опыт жизни!

Это была жизнь Чукотки! Такая милая, из далёкого детства! Влад когда-то часто приходил сюда, на это самое место – мыс Кожевникова, бродил по крутому снежному берегу, по этому клочку земли. Скалистая сопка ему нравилась. Она внушала уважение. Она сопротивлялась великому Океану и сопротивлялась успешно. Даже очень успешно! Казалось, она была сильнее Океана! Возможно, на этой самой сопке, в седой глубине веков, древние народы Чукотки проводили какие – нибудь свои таинственные обряды. Влад иногда замечал, странной формы камни, выложенные полукругом, явно не случайно, и не природой. На довольно крупном и плоском камне, в центре, было углубление, как будто бы для маленького костра. Этот камень Влад так и использовал – он разводил в углублении камня огонь из таблеток сухого спирта, разогревал на этом огне банку с тушёнкой, настоящую армейскую, с огромным куском мясо и с очень вкусным холодцом внутри. После того, как он половину банки съедал, он наполнял её чистым снегом, который ещё оставался и весь не таял за короткое полярное лето и снова ставил на огонь – получался превосходный суп! Такого супа учёный ещё нигде, ни с кем и никогда не ел! Всё объяснялось до безумия просто, с высоты уже прожитых Владом лет – просто в его взрослом мире никогда не было такого удивительного, нежного, девственного снега, чистейшего, без всяких примесей – на тысячи километров вокруг тогда были только тундра и океан, не было ни одного проявления жизнедеятельности человека – ни заводов его, ни фабрик, ничего другого, откуда человек якобы «черпает» свою цивилизацию, уничтожая цивилизацию небесную. Это была территория «залётных» белых медведей, местом рождения которых, считается, как говорят, остров Врангеля, который находится чуть севернее берегов Чукотки. Влад ел тогда свой супчик на древних камнях и мечтал о далёких, чужих мирах, о путешествиях и о будущей жизни. О своём будущем! Он думал иногда и о людях, живших здесь задолго до него и так же как он сейчас, сидевших на этих самых камнях, думающих и рассуждающих о своей будущей жизни, о своих семьях, о своих друзьях. Влад постепенно собрал целую коллекцию из различных предметов, найденных им во время своих коротеньких, на пару-тройку часов, экспедиций на этот самый мыс Кожевникова. Он находил на берегу моржовые зубы, прекрасно сохранившиеся в челюстях, находил клыки белых медведей и их же черепа, находил большие куски моржовых клыков, может быть, и не совсем моржовых, из которых после отделки делал сувениры, которые раздаривал своим друзьям и знакомым. У Влада было на мысе и любимое место – «Чёртов палец»! Это тоже было оригинальное и очень интересное место. Из самого океана торчала ровная скала, достигающая в высоту более ста метров. Между скалой и остальным скальным массивом было расстояние в длину протянутой руки. На самом верху торчащей одиноко скалы находилась площадка, где мог поместиться стоя человек, а рядом, ещё метра на четыре, скала продолжалась выше, как будто перстом указывающая куда – то вверх. Внизу волны били в этот палец со страшной силой, пена поднималась высоко, но даже в сильные штормы до верха брызги не долетали. «Чёртов палец» находился в самой отдалённой, в самой скалистой, в самой недоступной части сопки – мыса Кожевникова и был как будто её символом – знаком неприступности и упрямства, гордости и постоянства.

Вспоминая свои походы, Влад не спеша доел тушёнку. Снега не было – теплынь, август. Поэтому банку пришлось отложить, засунуть в пакет и оставить в машине, выбросить её здесь не смог бы, наверное, даже самый ярый враг природы. Влад поднялся и осмотрел горизонт – кругом было чисто. Он прошёл к своему устройству, щупальцами раскинувшемуся от центра – кучи аккумуляторов и треноги теодолита делали его вид фантастическим – и переключил режим увеличения мощности на максимальный. В этом, в принципе, необходимости не было, нужно было, следуя предположениям Влада, просто ждать! Ничего, естественно, не произошло и Влад снова пошёл к УАЗику. В машине он покрутил ручки настройки радиоприёмника, поймал что-то на коротких волнах вроде музыки, вроде барабанного аккомпанемента к музыке и снова задумался. То, что он сейчас делал, было авантюрой в чистом виде. И даже к науке не то что отношения не имело, а напротив, её опровергало! Что-то среднее между мистицизмом и робкими предположениями о существовании чего-то, что хоть как то могло объяснить появление миражей или галлюцинаций, как их называют люди. Или видений – картинок из прошлого, как их тоже иногда называют. Или того, как может человек вдруг увидеть нечто такое, что происходит от него очень далеко, иногда в другом полушарии Земли! Влад и сам не представлял, откуда у него самого появилась эта фантастическая теория, у него была и на этот счёт своя догадка, но, к сожалению, ничем пока не подкреплённая и не обоснованная. А люди, всё же делали опыты, пытаясь как-то разгадать, найти объяснения происходящему сплошь и рядом. Попыток дать ответ на этот парадокс было предостаточно, но достоверного не было ни одного! Всё – не то! Влад перечитал горы литературы, потом просто перестал тратить время на это чтиво и стал вплотную заниматься той идеей, которая однажды так неожиданно пришла к нему в голову. Своей собственной Идеей! Которая в конечном счёте и привела его сюда, на мыс Кожевникова, на Чукотку! Влад совершенно машинально посмотрел на часы и чуть не ахнул – было уже двенадцать часов ночи! Солнце ходило по кругу – к горизонту даже не приближалось. Скоро оно начнёт садится и вставать, как и на материке, будет даже что-то вроде суточного цикла – день и ночь, но это будет длиться недолго – меньше одного месяца, даже ещё меньше. А потом, однажды, Солнце не встанет. И настанет Ночь! Полярная ночь – с северным сиянием и звёздами. И с абсолютно чёрным небом! Атмосфера земли в районе полюсов – Арктики и Антарктиды – тоньше, поэтому и цвет неба был не такой, не привычный. Без пяти минут двенадцать, за пять минут до полуночи, Влад закрыл глаза и заснул. Ему совершенно ничего не снилось – он просто отдыхал, находился в своей юности, когда ему было всего пятнадцать лет, а впереди – вся жизнь, когда ещё никто не знал, куда пойти учиться дальше, после девятого класса, а не то, что после десятого, когда ещё прятали от взрослых цветные глянцевые журналы, подаренные моряками – моряками с огромных сухогрузов, стоящих на рейде недалеко от берега, ожидающих своей очереди под разгрузку, к которым днём и ночью сновали катера и баржи, вывозившие с этих самых сухогрузов огромные массы грузов, без которых цивилизация бы в приморских посёлках не смогла существовать. В журналах этих были не совсем одетые девушки, а порой и вовсе не одетые. Влад, разглядывая цветные глянцевые страницы, не мог поверить, что так оно и есть, там… У девушек! Но это были настоящие фотографии и им приходилось верить, что так оно и есть, и только удивляться чудесам природы, настолько извратившей понятие «человек». Насмотревшись таких журналов, Влад, потом, искоса поглядывал на смеющихся одноклассниц, пытался представить у них то же, что видел на картинках, но у него это не получалось. Ну, а попросить какую-нибудь из них показать себя для сравнения, как-то не решался. В те годы это было очень неприлично и пошло. Так и уехал тогда Влад с Чукотки, не успев сравнить какой-либо оригинал с фотографией из этих журналов, он мог оказаться как обманом, так и правдой, в зависимости от сравнения. Оригиналы были, даже сидели у Влада на руках, но это было всё, до чего доходили тогда отношения между молодыми людьми. А может, дело было вовсе не во Владе, а в толстых и тёплых шубах и шапках, покрывающих оригиналы. Ну и, конечно, температура окружающей среды – намного ниже нуля градусов, сильно мешали этим исследованиям…

Влад сладко заснул, а скоро в небе, над горизонтом появились туманные очертания, постепенно становясь контрастными, превращаясь в цепочку кораблей. Каравана кораблей, проводимого ледоколом. Караван шёл на высоте спичечного коробка над горизонтом – между океаном и небом. Солнце было за спиной Влада, огибая сопку кругом и лучи его упирались прямо в корабли. Караван медленно уходил… Через десять минут очертания размылись и караван пропал. Влад мирно сопел в своей юности – он не успел увидеть начало работы своего проектора…

Утром ничего не изменилось. Влад в течение дня, несколько раз изменял мощность, щёлкая тумблером, но ничего не происходило. Пошёл второй день эксперимента. Взяв бинокль, Влад перебрался на другую оконечность плато, выходящую на мыс Вебера, за которым стояли под разгрузкой сухогрузы. Навигация на Севере идёт два – три месяца, за это время караваны судов, ведомые, на всякий случай, ледоколами, должны пройти по всему Северному морскому пути, туда и обратно, иногда проходя через Берингов пролив и спускаясь до Владивостока, чтобы на следующий год повторить этот путь снова, уже в обратном порядке. В поселки завозились тысячи тонн продовольствия и топлива, строительных материалов и товаров первой необходимости, различной техники и привозили людей, много людей – новые партии, смены, полярных станций. Сотни и сотни людей различных профессий и специальностей, идущих, едущих и летящих к месту посадки на корабли каравана, для отправки на очередную зимовку. Затем эти грузы и эти люди ручейками рассасывались по посёлкам, станциям и избушкам. И времени на все эти переходы, разгрузки и погрузки у каравана два-три месяца. И это при условии, что шторма не начнутся, когда и выгрузка невозможна, и сам поход задерживается или даже становится под вопросом. Поэтому и спешили все эти катера, боты и баржи, снуя туда – сюда, от сухогрузов до берега и обратно. Каждую драгоценную минутку берегли, таща на себе – в трюмах и на палубах, «НЗ» – еду и технику, пришедшую в адрес метеорологов и других работников Севера. Не спал никто в эти дни, работая на износ, обеспечивая своё право на жизнь в течение остававшихся девяти месяцев, до следующего каравана – каравана спасения! Больше никаких дорог для помощи не было, авиация перевезти такие объёмы не в состоянии.

Мыс Вебера был военным объектом, насколько помнил ещё Влад, прожив здесь два года. Мыс Вебера бал военным объектом всегда. На нём располагалась локаторная станция дальнего обнаружения, которая, возможно, являлась самой дальней северо-восточной точкой сети таких же локаторных станций, расположенных по всей границе СССР. А вот за мысом, в небольшой глубокой бухточке, и находились все семь кораблей, прошедшие караваном по Северному морскому пути, чтобы доставить груз и в этот далёкий и странный посёлок, стоящий на берегу океана и являющийся, в свою очередь, тоже перевалочной базой для отдельных пунктов и геологоразведочных баз, расположенных ещё дальше от берега, в глухой тундре. Работа вокруг сухогрузов кипела, море покрывали десятки мелких и крупных плавательных средств – ПС, которые целыми сутками, не останавливаясь, выгружали то, что предназначалось для этого пункта выгрузки. Люди и техника, умело руководимая людьми, старались изо всех сил сократить время выгрузки и дать возможность каравану уйти раньше графика выгрузки на другой, соседний пункт, где его, караван, уже все с нетерпением ждали, также готовые к выгрузке. С такой оперативностью работали все пункты, действительно осознавая и не раз на себе испытавшие, что промедление смерти подобно. Погода на Севере, а уж на крайнем, тем более, меняется мгновенно. Насмотревшись, в бинокль, на сухогрузы, Влад перевёл взгляд на средних размеров кораблик, но какой-то мощный утюжок, стоящий чуть в стороне, чтобы не мешать суете. Это был ледокол «Седов», приведший караван сюда и готовый отвести его, караван, дальше, пробивая путь в ледяных торосах своей мощной грудью. «Седов» был могуч и красив! Его обводы отличались от остальных судов, рассчитанных для перевозки грузов, большого водоизмещения. Свои небольшие размеры ледокол компенсировал мощным видом и чувством полного превосходства над транспортниками. Насмотревшись вдоволь. Влад возвратился на свою сторону плато. Там всё также ничего не происходило. Ничего! Проверив цепи и зелёные лампочки, Влад переключил тумблер управления мощностью и с досадой сел в машину. Шли уже четвёртые сутки дежурства, менять настройку лазерных указок, выбирать другую точку проекции, было бы неправильно. Всё равно самым правильным решением было ЖДАТЬ! Ждать и ничего более! Влад уже не раз задавал себе вопрос: – А что, если не будет изображения? Что, если он в ошибся в расчётах? До этого момента он так был уверен… Что тогда делать? Может, всё-таки изменить настройку инициирующей системы, перенести её на другую точку? Но тогда снова встанет вопрос – когда будет включён проектор для демонстрации выбранного Владом участка глобальной системы информационного поля? А если… Влад просто оцепенел. Он ждал изображение, поставив линзу перед проектором, который включался в неизвестные Владу моменты, неизвестно откуда и когда? И насколько? А если он начнёт проекцию через указанную Владом точку, в час ночи, когда Влад спит? Или включался в 18.30, сегодня, когда Влад ходил с биноклем, разглядывать суда, стоящие на рейде, около мыса Вебера? А если он уже включался?! А он, Влад, то спит, то ест, то в бинокль смотрит, то… Безответственность! Влад ругал себя за нелогичность своего мышления, своих поступков и своего анализа – необходимо было организовывать круглосуточное наблюдение, меняя мощность излучателей-указок и рассматривая горизонт постоянно, благо полярный день позволял это делать. И всего-то нужно для этого дела двоих – самого его и помощника. Спать и есть по очереди и смотреть, смотреть, смотреть, и еще раз смотреть на горизонт при работающих лазерных указках! Влад выпил чашку крепчайшего кофе и пошёл к берегу, машинально взглянув на часы —полночь. Полночь на Севере ничем не отличается от полудня, поэтому спать не хотелось совсем. И вообще, сон совсем улетел, когда Влад увидел над горизонтом силуэты! Это были корабли! И они проходили выше линии горизонта, в расчётной точке появления миражей, именно там, куда они проецировались, пройдя от проектора, схему которого осталось теперь только нарисовать, через точку, указанную Владом с помощью лазерных указок! Чтобы проверить это, нужно было теперь выключить лазерные лучи, построившие линзу и выбрать файл, который Влад сейчас видел.

Огромными прыжками человек нёсся к центру плато. Добежав до пульта, лежащего на груде аккумуляторов, в центре установленной шестиугольной звезды, человек обернулся, вглядываясь в горизонт. Корабли были! Человек щёлкнул тумблером, не отводя глаз от горизонта, над которым шли корабли. Корабли как-то затуманились и исчезли! Человек, не сдерживая волнения, снова перевёл тумблер вверх – корабли появились мгновенно! Человек смотрел, как они дошли до какой-то границы, словно до конца экрана, и один за другим, сошли с него. Пропали, растворились в воздухе, ушли из поля зрения! Человек победил! Он снова стал Владом, севшим прямо на холодную землю, рядом с аккумуляторами, счастливо, в безумном волнении уставившись на море. Влад изобрёл ПРОЕКТОР! Всего лишь – изобрёл проектор! Немного необычный, но всё же это был самый настоящий проектор – экран, линза или встроенный диапозитив и мощная лампа, свет от которой проходил через картинку, хранящуюся в файле, отражая её на экране. Картинку в движении, что уже становилось небольшим кинофильмом. Это был видеопроектор! Влад опрокинулся на спину и захохотал. Он был похож на пьяного, лежащего без сил и, всё равно, радующегося жизни. Сравнив себя с этим пьяным, Влад резко подскочил и направился к машине, из которой достал «НЗ» – бутылку отличного коньяка…

После выпитой им, «на радостях», бутылки, Влад спал долго. Коньяк был превосходный, закуска, состоящая из сала, чеснока, копчёной колбасы, тушёнки – отменной. Продуктами Крайний Север обеспечивался первосортными и качественными. Вообще обеспечение на севере отвечало самым высоким стандартам, иногда самый обычный «северный» магазинчик, со своим шикарным ассортиментом, не шёл не в какое сравнение с магазином «материковым». А может на сон повлияло то, что Влад увидел этой ночью, так называемой ночью, над горизонтом? Поэтому он и не услышал, как к машине подошёл Андрей.

– Доброе утро! О, а я вижу, ты здесь не скучал?! – достал из машины пустую бутылку из-под коньяка Андрей

– Я жизни радовался! – ответил, улыбаясь, Влад. Он, действительно, радовался жизни. И было ведь, чему! Только вот говорить об этом не хотелось. Да и не надо, хотя бы пока.

– Я тут юность свою, то есть нашу, вспомнил. Помнишь, как мы вместе, здесь, по этому мысу, по сопке, бродили после школы?

Андрей молча присел рядом и задумчиво улыбнулся, явно вспоминая самый прекрасный период времени своей, ещё совсем недавней, жизни.

– Влад, я вечерком заеду снова, хорошо? Сейчас на разгрузке нужно быть, а вечером смену сдам и к тебе. Я тоже кое – что вспомнить хочу! – Андрей многозначительно показал на бутылку.

– Ты только коньяк пьёшь?

– Я всё пью! – в тон ему ответил Влад.

– Ну, тогда я с корабля что – нибудь возьму! Они недавно в Японии были, я вчера с помощником капитана разговаривал – мировой мужик! А журнальчики, с тёлками, помнишь? – вдруг загадочно и не к месту спросил Андрей. – А, ну да ладно! Давай, до вечера!

С каким-то мальчишечьим криком Андрей стал перемещаться в пространстве, направляясь к берегу, где его ждали. Улыбаясь в спину друга, Влад пошёл проверять аппаратуру. Удивлять, так удивлять! Проверять было особо нечего, всё работало в штатном режиме. Остаток дня, уже приблизительно зная время появления картинки, или время включения проектора, Влад провёл за вычислениями расстояний от указанного лазером файла, то есть точки в атмосфере Земли, до центра шестиконечной звезды и до возможного источника излучения света, проявившего на экране-горизонте караван кораблей, проходя через этот файл. Выводы казались парадоксальными. Влад снова и снова проверял расчёты, не желая с ними спорить. Опровергать их. Расчёты выводы подтверждали. Он понял схему создания природного проектора, который он просто заставил сегодня, показать этот файл, караван кораблей, инициировав линзу на остриях лазерных указателей. Сделанных собственноручно, кустарным способом. Влад до самого вечера думал, пытаясь вычислить и возможные перспективы этого изобретения.

Влад пребывал в задумчивости, когда в стекло машины постучали.

– Войдите! – весело он вскрикнул, увидев в ярких солнечных лучах лицо друга.

– Уже восемь! – выдохнул Андрей, падая на заднее сидение УАЗика. – Слушай, пошли на наши камни! – вдруг предложил он. – У меня тут… – позвякивая чем-то в плотном пакете,

Друг пошёл вперёд, к тем самым камням, где и был в последний раз Влад, вспоминая прошедшие года. Они часто, в детстве, здесь бывали. С Андреем. Вместе растапливали снег в банках, да и так – просто сидели и смотрели на океан в зимнее время, когда пурги не было. Разложив по пластиковым тарелкам нехитрую снедь, прихваченную Владом из машины и свою, принесённую в пакете, Андрей торжественно извлёк из этого же безразмерного пакета глиняную бутылку.

– Саке! Настоящее, прямо из Японии! Как обещал. Старпом подарил.

– Давай сразу за наш Север! – сразу предложил Влад.

Постепенно подходило время, которое он и ждал.

– Андрюха, подожди минуточку, я сейчас!

Влад прошёл к аппаратуре, пришлось пройти метров двести, и включил питание лазеров. Когда Влад вернулся, призраки уже шли по морю.

– Андрюха! Дружище! А это ты помнишь?!

Друг посмотрел на корабли.

– О! Да это же наш караван! – изумился Андрей и от неожиданности подскочил. – Они же здесь стоят, мы их выгружаем! Вот это да! Не понял!

Владу было очень важно услышать о караване из уст друга. Теперь он знал, что это не болезненное воображение его психики, а это свершившийся факт открытия, воплощение в жизнь его ИДЕИ! Андрей не ошибся. Это был, действительно, «их» караван, Влад теперь его тоже подробно рассмотрел. Он узнал характерный нос ледокола «Седов», идущего впереди.

– Слушай, а когда это?

– Не знаю. Это прошлое. Причём, недавнее, этот караван был уже в походе, шёл в нашу сторону.

– Влад, я часто такое здесь вижу, в этих местах. Да ты и сам знаешь. Мы же с тобой здесь три парусника видели, в том же месте, помнишь, в детстве! А парусники в наших широтах вообще не ходят!