Крон

– Ушел в тень, вынырнул уже как будто честный лох.

Крон пощупал стенку чашки. Чай уже остыл:

– Тебе незнакома кличка Босой?

Тапир покачал головой, подумал:

– Никогда не слышал.

– Помнишь расстрел в «Штурмане»? Босой был там.

– Про Босого ничего не знаю. – Тапир помолчал и добавил:

– А вот что в том деле участвовал брат Шоты, знаю доподлинно. Младший брат, звали Резо.

– Резо был на год младше брата. Карьеру бойца начал в банде Маршала раньше, чем Шота занял место советника. Но выше не поднялся. Шота отправлял брата на самые ответственные акции, видимо, доверял.

Крон замолчал и стал орудовать вилкой и ножом, расчленяя жареную скумбрию. Они сидели в «Марио» втроем, – Александра тоже обедала, а Сема Гройсман пил воду.

Он следил за своим здоровьем.

– Резо имел погремуху Брюлик, и…

– Почему Брюлик? – заинтересовалась Александра.

– Тапир не знает, почему. В девяностых годах блатным уже не давали строго соответствовавшие внешности, роду занятий или положению клички, как раньше среди воров в законе. Беспредел.

– А может, все-таки есть связь между кличкой и…

Болтик проглотил кусочек скумбрии и сгреб вилкой грибочек с края тарелки:

– А почему Маршал? Он такой же маршал, как наш оператор Витя балерина.

Александра с аппетитом грызла косточку.

– Да, Глазик на балерину не катит. И что было дальше?

– Резо был арестован, как и многие другие члены банды, -продолжил Крон, отдавая должное рису с овощами.– Брюлик попался на ерунде, иначе не сидел бы в общем следственном изоляторе.

– Можно найти адвоката, который с ним работал, – предложил Семен.– Проблематично, но можно. Если адвокат в городе, мы узнаем все.

– Это мысль. Мы вернемся к ней, а пока у меня другая идея. – Крон отбросил вилку и задымил папиросу, сложенную двойным узлом на мундштуке. Продолжил, поискав глазами пепельницу:

– Потом… Тапир слышал, что Резо отсидел свое, начал какое-то дело, и затем свалил в Штаты. Говорил он это мне не слишком уверенно. Может, уехал, может, нет.

– Когда это могло быть?

– А вот подробностей не имеется. Думаю, в 97—98м. Оттого и просьба к тебе, Семен. По своим каналам найди выход на администрацию тюрьмы, чтобы мы могли покопаться, в архивах. Подмажь там, кого надо. А ты Александра, пойдешь туда, поработаешь с документами.

– Прелестная перспектива, – женщина положила в рот очередной кусочек ароматной баранины.

Александра показала охраннику свое милицейское удостоверение, привычно прикрыв указательным пальцем слово «внештатный». Так оно солиднее выглядело.

За окном мерцал серый дождливый денек.

Шаги громыхали в каменном коридоре, освещаемом узкими стрельчатыми окнами. От холода и неуюта щемило зубы. Грубо окрашенные синей краской стены. Краска заканчивалась выше уровня плеча, сверху, – зернистая штукатурка, похожая на плохо отстиранное казенное белье.

Грохот секторных решетчатых дверей не добавлял тепла.

В полуподвальном архиве вольнонаемная тетка, в вязаной кофте и носках, провела Александру в нужный тупик обширного здания под низкими сводами, и равнодушно ткнула в стеллажи.

– С девяносто пятого по девяносто девятый здесь и там, – промурлыкала она грудным голосом.– Стол с лампой вон в нише. Захочешь чаю, приходи.

И ушла, прежде чем Александра успела спросить, куда ей двигаться дальше, если дело вдруг не ограничится 99м.

От плотно сжатых папок шел сырой дух, многие переплеты были сильно растрепаны, и казалось, что компьютерная революция, бушующая в мире, так никогда и не коснется этих полок.

Александра сжала зубы и раскрыла фомуляр…

– Пять дней, – пожаловалась она Паше.– Надышалась бумажной пылью до полного одурения. Холодно, как в феврале. На обед и ужин, – чай из термоса и увядшие бутерброды. Вареная колбаса и мокрый сыр, а на хлеб смотреть не могу. Бр-р-р.

– Да будет жаловаться, Саша, – с порога крикнул Крон. – Тоже мне, гурмэ. Что нашла?

– Все, что там было, – с обидой ответила журналистка.– Покопались бы в этом гнилье. Архив называется! Дерьмо собачье…

– Это от общения с заключенными, – объяснил Болтик Паше, садясь за стол.– Обычно она девушка воспитанная. И все же мы рады видеть тебя, бледнолицая, вырвавшейся из узилища. Причешем, почистим, обогреем. Довольна будешь нами?

– Это совсем другое дело. Еще чуть пожалейте, и оттаю.

Александра передернула плечами. Крон засмеялся:

– Я тебя потом пожалею, обещаю. Не тяни, рассказывай.

– Докладываю. Карьера Брюлика закончилась в тюрьме. Не успел получить срок. Его замочили, прямо в камере. Так что история с отъездом в Штаты не более чем туфта.

Болтик покачался в собственном кресле, глядя на женщину:

– Видишь, каких слов там набралась.

– Дело было закрыто. Ему вменялось нанесение тяжелых телесных повреждений охраннику частного агентства.

– Это все филькина грамота, ясно. – Вставил Паша.– Получается, что и здесь обрыв?

– Не совсем, – Александра явно торжествовала. -Я не только копалась в тамошнем мусоре, но и с людьми общалась. Муж тетки, работающей в архивном подвале, уже двадцать лет работает охранником в этой тюрьме. Старый вертухай…

– Не ботай по фене, милая девушка!

– …вот я с ним и пообщалась. Кстати, мне бухгалтерия должна возместить сумму, равную двадцати долларам.