Крон

Крон повесил голову.

– Шеф, вам надо отдохнуть, -нежно сказала женщина. -Поднимайтесь ко мне, я сделаю горячую ванну и напою цикорием.

– Саша, -он поджал губы, – если бы разница в возрасте между нами была хотя бы на лет десять меньше, может, я бы и попался в твои сети, и воспользовался твоей наивной доверчивостью. В любом случае, спасибо. Поеду, собака голодная дома ждет.

Он легко коснулся ее лба губами.

– Спокойной ночи. Отдыхай, нас ждут великие дела.

Крон и Старое ружье

Серый прямоугольник окна еле обозначен в темноте спальни. Вдали шипят шинами автомобили, пролетая пустой, плохо освещенный бульвар.

Истерический визг ввинчивается в мозг. Невозможный, нечеловеческий…

Ее разбудил телефонный звонок.

Это, конечно, был Крон. К тому же нетрезвый. Кто еще будет звонить в субботу, в три часа утра, забыв о своем же пожелании хорошенько отдохнуть на выходные?

– Саша, мы тут со Славой в Пикнике сидим, ты не хочешь присоединиться?

– Я сплю.

– Есть фантастическая тема. Пальчики оближешь.

– Вы на часы смотрели?

– А что с моими часами? Мда, поздновато. Извини. Ты уже спала?

– Я бы сказала, рановато. Я могу продолжить делать то, чем занималась до вашего звонка?

– Разливай. А чем это ты занималась?

Слишком игриво для такого часа.

– Я спала.

– Да, прости. Она спала. Мы тут немного выпили. Спи спокойно, а когда проснешься, я расскажу тебе об одном самоубийце, застрелившим себя из старого ружья. Но дело в другом. Ружье двенадцать лет назад…

– Прощайте, Евгений Карлович. Мобильный я сейчас тоже отключу.

– Ну спи, спи.

– Ты помнишь расстрел посетителей кафе «Штурман» на 25й Чапаевской?

– Смутно.

– Ну да, ты тогда другим интересовалась, – Крон почесал затылок. – Рассказываю. В июне 1996 года, ближе к семи вечера, в кафе зашли два молодых парня, сняли имеющееся оружие с передков и без предупреждения стали палить по залу.

Погиб бармен и семеро клиентов: молодая парочка, компания работяг и пожилой мужик. Осталась в живых официантка, в подсобке возилась. Ее слегка зацепило, рикошетной пулей. Хватило глянуть в щелку. Почти ничего не видела, но утверждает, убийцам было по лет двадцать пять, не более. Больше обслуги в тот день не было, даже посудомойки. Кафешка нижнесреднего уровня, почти забегаловка.

Она надула щеки и выдохнула, – в кабинете шефа было жарковато.

– Вот уж, действительно, срочность, – из-за этого надо будить людей ночью.

– Ну извини, мне всегда кажется, что ты рядом и все новости должна слышать одновременно со мной.

Александра чуть приподняла штанину джинсов и оглядела каблук.

– За эти слова я вас прощаю. На этот раз.

– Ну, Слава Богу. Дальше слушать будешь? Повторять немного тяжело.

– Чем квасить с подполковником по ночам, спать надо. В вашем возрасте…

– Это уже хамство. Слушаешь, нет? В 96е такие события были чем-то вроде производственной необходимости: нападение списали на разборки крышевания, чем оно и было. Уголовное дело, само собой, открыли, подержали с месяц на следовательском столе и положили на полку.

– Классический «висяк», – кивнула женщина.

– По инерции, спасибо советской выучке, произвели подробный осмотр места преступления, проверили оружие и составили баллистическое исследование.

– Это я понимаю. Вы бы ближе к сегодня.

– Молодость, молодость, дали бы старичкам воспоминания пожевать. Стреляли из АК-47, второе оружие, – охотничье ружье, централка. Ага. Позавчера в Ильичевске мужчина шлепнул себя из этого самого ствола. Трассеология совпала. Всплыло, так сказать.

– Что, мужчина видный? – уточнила женщина.

– Нет, обыкновенный пенсионер с циррозом печени.

Александра наморщила нос.

– Вот бы, шеф, вам начинать с того, почему это вас так привлекло. Сынок его стал министром юстиции, супруга парикмахерша жены мэра, под паркетом нашли сценарий убийства президента?

– Нет, пенсионер тише воды. Конечно, без известных людей не обойдемся. Тебе знакомо имя Шота? Шота Папишвили.

– Богатый человек, будет участвовать на следующих выборах в Раду, что еще… Это его ружье?

– Какая-то ты сегодня неконструктивная. К подполковнику Лунгулу обратился некий гражданин, который считает, что Шота в 96м входил в группировку, подминавшую под себя Черемушки, и, возможно, отдал приказание стрелять по посетителям «Штурмана». Понятно, для чего.

– А не слишком много крови только для того, чтобы отобрать кафе?

– Тот человек предполагает, что это была показательная акция, на кону стоял район влияния со ста двадцатью тысячами жителей. Куча общепита, магазины, таксопарк. А кровь… кто в середине девяностых смотрел на кровь?

– И подполковник…

– Слава предложил гражданину мой контактный номер телефона.

– И гражданин готов раскошелиться?