Медицинское училище. КМУ 72—76

Был у меня и один мелкий, личный контакт с этой дамой. Как то утром, лечу с чайником в руках по коридору, в противоположный конец этажа, на кухню. Все еще спят. Тишина в общаге. Я еще тоже до конца не проснулся. Несусь с опущенной головой, и вдруг упираюсь во что то мягкое и пружинистое. Как оказалось, это был массивный живот.

– Стой, стой пацан! Ты куда несешься, не соблюдая правил движения!? – я резко притормозил… Она поставила на пол свою кастрюльку. Взяла мое тщедушное тельце своими громадными клешнями, и переставила как шахматную фигуру, от левой стенки к правой.

– Запомни, парень, в нашей стране движение правостороннее! – я все еще опешивши моргал своими поворотами.

– Понял, понял Любовь Федоровна. Обещаю впредь соблюдать. И мы двинулись по своим направлениям. Доходчиво объяснила, ничего не скажешь.

И снова садимся вокруг свеженасыпанного бурта картошки. Теперь мы уже асы по ее переборке, и дело спорится в наших руках. Без понуканий со стороны своей надсмотрщицы, бьем рекорды. Но и здесь, не без греха.

– Хлюп! – передо мною шлепается гнилая картофелина. Брызги от нее попадают мне в глаза. Мгновенно соображаю, что она залетела из противоположной стороны. Хотя от кого конкретно и не догадываюсь. Беру такую – же гнилую, и по навесной траектории отправляю в ответ. Там кто – то ойкает. Из-за бурта вскакивает длинношеий, Григорчук.

– Ты что!? Ты видел куда ты мне попал!? – с возмущением, брызгаю слюной орет он мне, – это же не я бросил к тебе, а ты мне попал за воротник! И с силой швыряет уже целой картошиной, мне в лицо. У меня под правым глазом набухает отек и соответственно приличный синяк. Я, ничуть не задумываясь, мгновенно швыряю огромную картофелину в ответ, и попадаю обидчику в лоб, сатисфакция. Так как расстояние между нами не более трех метров, удар получается довольно мощным, и я сбиваю его с ног. Перепалку успевает зафиксировать «мама» Орехова. Она повышает голос, но мы уже присели на свои места. Конфликт с дуэлью улажен. Позже выясняется, что провокатором, подкинувшим мне гнилую картофелину был все тот же Кашталян. Так как руководительница предупредила всех о жестких последствиях, то продолжения выяснения больше не последовало. Работаем в прежнем режиме.

Неделя пролетела незаметно, и мы снова собираемся в город. Но кое у кого ненасытный желудок подсказывает дельные мысли тупой голове. Иван Шикилов и Вася Улитко, односельчане, уроженцы Заречнянского района, предлагают всем, кто проживает в общежитии, сделать запасы картофеля на зиму. Что мы с удовольствием и осуществляем. Где то раздобыли мешки. И вот уже они наполнены, и вместе с нами трясутся в кузовах наших ЗИЛов. Эту операцию по хищению колхозной собственности мы потом еще провернули неоднократно. Снова травим по дороге анекдоты и поем песни. Мы беззаботны и веселы. Фингал под моим глазом уже почти сошел. А вместе с ним растаяла и забылась обида.

В таком ритме пролетел и весь месяц. Иногда мы по вечерам играли в футбол на колхозном стадионе. Так как здесь же рядом был небольшой сад, то еще можно было пополнить запас витаминов поздними сортами яблок и груш. Договорились с кастеляншей, и она нам разрешила хранить наш приличный запас картошки в подвале общежития. В течении зимы это было нам неплохим подспорьем в питании.

3. Анатомия

На фото: 1.муляж внутренних органов человека.2.Типичный корпус райкома.

Школьную программу преподавали обычные педагоги, такие же, как и в наших прежних школах. И с ними нам было привычно общаться. Все как всегда. Химия и физика, математика и литература, приевшиеся до чертиков. Другое дело, предметы для нас совершенно новые, и преподаватели – врачи. Тогда для нас это какие – то загадочные существа, почти инопланетяне.

Вот в класс входит, вроде еще и молодой, но по нашим меркам уже довольно солидный мужчина. Ему уже тридцать с хвостиком, а нам всего по пятнадцать с тем же довеском. Но он уже давно врач, а теперь еще и наш педагог. Будет преподавать нам строение человеческого организма. Предмет называется анатомией.

Он и сам еще нас стесняется, сутулится, краснеет, иногда заикается. Как – то даже мне заметно, что находится еще не в своей тарелке. И мне за него неловко. Тем не менее он излагает вступительную тему вполне доступно даже нашему непосвященному сознанию. Занятие проводится на гипсовых муляжах, которых в избытке притащили дежурные по классу. Мы теперь дежурили по очереди, по столам, по порядку. За этим делом строго следит наш староста. Муляжи разборные. Из грудной или брюшной полости можно свободно извлечь любой орган. Они ярко раскрашены и спутать печень с легкими, в принципе, нельзя. Но, возможно, это только моему «художественному» глазу все так просто и доступно, потому что вот, например, Леня Евтушок, до сих пор желудок путает с прямой кишкой. Да и многим другим не все так просто дается. Еще со школьной программы, где у нас был предмет «человек и его строение», я по плакатам и рисункам в учебнике уже запомнил расположение этих органов. Как бы то там ни было, но потихоньку все вникают в то, что и как расположено и функционирует в нашем организме.

РАЙКОМ.

Кроме работы в колхозе, чтобы жизнь нам медом не казалась, вот она, вам и еще одна дополнительная нагрузка. Это вместо самостоятельной подготовки по изучению анатомии человека и латыни. Или может для лучшего их усвоения?

– Собраться всем в своем классе, – объявила А. Орехова, – с вами желает побеседовать Любовь Федоровна.

Мы уже догадывались, что преподаватель «обществоведения», одновременно исполняет в училище роль какого – то тайного серого кардинала, а потому ничего хорошего от общения с ней не ожидаем.

– Ребята, – начала она как всегда своим громко скрипучим голосом, – наша родная партия и правительство денно и нощно о вас заботится. Вы бесплатно учитесь, а многие из вас еще и стипендию получает. Живете в бесплатном и благоустроенном общежитии. И за это с вас не берут ни копейки.

Мы молча в чем – то с ней соглашались, а где – то в душе с чем – то были и не согласны, но рот возмущения никто не открывал. Несмотря на юный возраст, все уже давно догадывались, что это будет стоить себе дороже.

– Так вот, как вы смотрите на то, чтобы хоть по минимуму помочь нашим партийным органам здесь, на местах?

Мы как истинные бараны тупо смотрели на нее.

– Ваше молчание я расцениваю, как знак согласия. А вопрос заключается в следующем. В нашем райкоме сломалась напрочь циклевочная машина. Паркетные полы целого этажа остались неотшлифованными. Руководство райкома попросило нашей помощи.

И пошли мы безгласные и подневольные в этот местный штаб коммунистов. В течении всей зимы на протяжении первого курса, день через день, по три-четыре часа, ползали на коленях с кусочками стекла в пальцах. Шлифовали до блеска вручную каждую паркетинку на полах в огромных кабинетах. Резали пальцы, пачкали и протирали на коленях купленные родителями штанцы. Отрабатывали свое «бесплатное» обучение. Теряли драгоценное время своего обучения.

Но никого это тогда не интересовало. Звучал лозунг«Партия сказала: Надо! Комсомол ответил: Есть!» Безропотно. Мы ведь все до единого были тогда комсомольцами.

ЛАТЫНЬ

На второй паре приступаем к изучению нового для нас иностранного языка-латыни. Курс ведет женщина, лет за сорок. Еще одна ровесница наших мам, поэтому отношение ее к нам соответствующее, как к своим детям. Догадываемся, что она по образованию, видимо, провизор, и работает где – то в одной из аптек города. Она сразу нам объяснила, что ее науку нужно элементарно зазубривать, а понимание придет позже. Язык этот, мол, давно мертвый и используется, в основном, для международного общения между медиками, ну, и еще кое – где в пара*медицинских отраслях. Тем не менее, корни этого языка присущи почти всем европейским, романским языкам. Имеются его отголоски и в украинской мове. К примеру, молоко по латыни ЛЯК, а скисшее молоко по украински кисЛЯК. Баня, аматор, ветеран и много других, о которых мы даже и не подозреваем.

Для лучшего запоминания слов она предлагала нам простые, но довольно действенные методы. Вот, ребята, смотрите (superior) СУПЕРИОР- означает верхний, а (inferior) ИНФЕРИОР- нижний. Представьте себе, что я несу тарелку СУПа в руке, и он находится на ВЕРХУ тарелки, спотыкаюсь, тарелка переворачивается содержимым вниз. Получается ИНФЕРИОР. Слово (tahi) ТАХИ, означает БЫСТРО. К примеру, когда строчит пулемет, мы слышим быстрые звуки типа тахи-тахи-тахи. А слово (bradis) БРАДИ- означает РЕДКО- похоже на слово БЕРДАНКА. Берданка, как вы понимаете, стреляет намного реже, чем пулемет. И лично я сразу и навсегда запомнил, что ТАХИкардия- это УЧАЩЕННОЕ сердцебиение, а БРАДИкардия – замедленный ритм работы сердца. И таких примеров было великое множество. Они то и позволили худо-бедно вникнуть в суть этого «мертвого» языка.

Со всего цикла запомнился только один эпизод. И снова же с тем же Леней Евтушком.

– Как вы понимаете, могут быть в жизни случаи, -начала с далека заходить латынянка, – когда вам необходимо выписать какой- либо рецепт для себя. Согласны вы со мною?

– Да, конечно, – закивали мы головами, поддакивая.

– Так вот, как правильно будет выписать такой рецепт? А ответит нам на этот вопрос, ответит, – она заглянула в журнал, ища по списку нужную фамилию. Как всегда в таких случаях напряглись те, кто не знал, не знал, да и забыл ответ, – Так вот отвечать будет Леонид Евтушок. Леня – субтильное и какое – то, видимо, с детства зашуганное существо, на лице которого хорошо просматривались только большие розовые и какие – то прозрачные губы. Уже поднимаясь из-за своего самого заднего стола в среднем ряду, он начал затравленно поглядывать по сторонам, ища спасительной подсказки. Тело и губы у него заранее тряслись с перепугу.

«Pro se» (Про се), то есть в переводе означает «для себя» – правильно звучал ответ. Но Леня, как всегда, находясь мысленно в каком – то своем затхлом мирке, даже не подозревал, что могут быть еще и такие варианты злополучных рецептов.

– Про се, про се, про се…, – шепотом звучали со всех сторон спасительные подсказки от участливых товарищей.

– Про сЮ, – дребезжащим, каким —то старческим голосочком просюсюкал Леня. Класс взорвался залпом смеха. Улыбнулась даже учительница. Так и закрепилась за Евтушком кликуха «просю», до конца нашей совместной учебы.

Пара* (para) -лат.– рядом.

4. Передача эстафеты.

См. ФОТО: Корпуса училища и общежития.

Через пару дней произошло очередное событие в группе. Один из студентов нашей бурсы решил наотрез завязать с медициной. Я с ним был практически и не знаком. Его фамилия Горчак, и имени не запомнил. А еще когда мы были в колхозе, то первый смельчак не прибыл после очередного воскресного выходного и больше не появлялся. Мы даже его фамилию не успели запомнить. После ухода Горчака нас осталось ровно тридцать. Группу специально набирали с запасом, в расчете на то, что кто – то отсеется. Так и случилось. Почти все остальные, за исключением еще одного, который не появился на четвертый курс, доползли до финиша более-менее благополучно.

Как я уже упоминал, наша группа состояла исключительно из особей мужеского пола. Такой себе молодежный, мужской микромонашеский коллективчик. Таких групп до нас, да и после нас, в этом училище никогда не было. Зато мы находились в сплошь девичьем окружении. Все остальные группы, в том числе и те, что набирались параллельно с нами, состояли исключительно из девушек. И было их в тот период порядка двухсот шестидесяти. Все они проживали в комнатах на нижних этажах нашего общежития, то есть мы находились в окружении женского монастыря. Интересная сложилась ситуация.

Но были и исключения из правил. Как раз на тот период нашего учебного младенчества, на четвертом курсе училась смешанная группа фельдшеров. Там было двадцать шесть девушек и четыре парня. Этих фельдшериц я не помню никого. Они уже были настолько для нас взрослые, что не замечали нас, а мы их соответственно. А вот их парни жили все четверо в комнате прямо напротив нашей, через коридор. И стали они периодически по поводу и без него к нам заглядывать, и нас к себе приглашать.

Мне они показались все как на подбор большими, стройными, физически крепкими. К нам они относились, как к мелким несмышленышам, но тем не менее взяли над нами что – то типа шефства. Стали нас опекать и учить уму-разуму. Все непотребное, что они успели постигнуть за проведенные здесь четыре года, по -быстрому стремились передать нам по эстафете, что ли. Почему – то, не смотря на вроде как их не самый низкий интеллект, у них даже мысли не было поделиться с нами какими то азами и понятиями в медицине, нормальному поведению в обществе. Нет, они начали с того, что стали приобщать нас к разнообразному алкоголю. Сами пили и с нами делились. Не много, но по чуть – чуть завсегда могли налить. А при отказе или сопротивлении давили на «Ну, ты что не мужик?», « Да, ты баба, оказывается». Мы, шпанюки, конечно же, пытались доказать обратное. Нет, мы не напивались, но «причастие» периодически принимали.

Как – то дошло до того, что на спор решили послать меня в магазин за вином. Спор состоял в том, что я должен был за три минуты сбегать и купить шесть бутылок «портвейна». Снабдили деньгами, и вместительным портфелем. Одна часть их заспорила, что я не вложусь в отведенное мгновение, другая половина доказывала, что я шустрый малый, и вполне справлюсь. Я помалкивал, но всем своим видам пытался доказать готовность вложиться в отведенный промежуток. Для этого надо было сбежать вниз с четвертого этажа по крутой лестнице, через «черный» ход выскочить на улицу. Пробежать промежуток между корпусом общаги до магазина самообслуживания, что расположен, примерно, через полсотни метров. Самостоятельно загрузить с полки в магазине требуемое количество бутылок. Расплатиться на кассе, и так же пулей вернуться в точку старта.

Все пошло наперекосяк с самого начала. Всегда открытая, в этот раз дверь «черного» хода, почему – то оказалась запертой. Пришлось бежать через парадный вход. В холле возле дежурной по общаге крутилась кастелянша, «бабушка» лет пятидесяти. Возможно, что она обратила внимание на мою крейсерскую скорость по преодолению выхода на улицу и бег галопом по тротуару. В магазине я все выполнил быстро, но тетя на кассе, посмотрев содержимое корзины и, прикинув мой рост, вес и, вычислив возраст, заартачилась:

– Мальчик, предъяви паспорт, докажи что тебе есть шестнадцать лет.

Я опешил. Ведь совершал уже раньше подобные покупки и никаких вопросов не возникало. А тут еще и время поджимало. Скривив рожу, первый раз в жизни пришлось нагло врать должностному лицу.

– Да вы что, сомневаетесь, что ли? – выпятив петушиную грудь, и сделав, как можно лицо посерьезнее, начал я доказывать и показывать всю взрослость свою, – я паспорт дома забыл, а мне уже давно есть шестнадцать!

– А зачем тебе столько вина, мальчик?

– Так это,… родители послали. К нам гости приехали…

– Ладно, забирай свое вино, – не веря ни одному моему слову, сказала продавщица. Я снова включил четвертую скорость и залетел в холл. Но не тут то было.