ВДВ. Начмед дивизии. Постсоветский период

В период борьбы с дизентерийной амебой произошло одно заметное для дивизии событие. Но прошло оно для меня, как рядовое, и типичное. Из округа приехал какой – то генерал, и как – то буднично, на утреннем построении во дворе штаба вручил полковнику Бабичу генеральские погоны под наши жиденькие аплодисменты. У меня тогда в голове проскочила такая крамольная мыслишка:" В приснопамятные царские времена были такие чиноупоминания. Пехотных называли генерал от инфантЕрии, далее шли генерал от кавалЕрии, генерал от артиллЕрии, а наш теперь для меня будет, генерал от дизентЕрии».

Пока возились со вспышкой дизентерии, на место Басюла прибыл вновь назначенный приказом министра обороны, неизвестный мне майор Стельмошонок. Еще почти месяц, подвинутый с должности и уволенный Басюл приходил ежедневно в свой бывший кабинет, как на работу. Никак не мог поверить, что его посмели снять. При встречах плакался мне, что это Нетребко такой-сякой, снял его с должности. В свою очередь, Стельмошонок тоже начал мне жаловаться, что предшественник мешает работать, не отдает ключи от сейфа, вмешивается в руководство подчиненными, вставляет палки в колеса, где только можно.

– Во первых, пошли его подальше Во вторых, пригрози вызвать наряд из комендатуры и милиции. В третьих, пожалуйся нашему общему начальнику.

Он так и поступил. Возня с приемом – передачи должности в госпитале скоро закончилась.

А вскоре и вспышка притихла на нет.

*Анамнез-совокупность сведений, получаемых при медицинском обследовании путём расспроса самого заболевшего.

*Ректороманоскопия- обследование слизистой прямой кишки у больных подозреваемых на кишечную инфекцию, с помощью спец. прибора в виде трубки.

*Вспышка-специфический эпидемиологический термин о кратковременном повышении инфекционной заболеваемости.

*Бактериологический посев-мазок из анального отверстия, посеянный на специальную среду, где бактерии успешно размножаются.

*СЭО-санитарно-эпидемиологический отряд (отдел) -округа.

Мой заместитель

Владимир Озерянин (http://www.proza.ru/avtor/vladius)

см. РИС. Шарж на моего заместителя.

(рисовал во время службы…, заливку-расцветку делал уже сейчас, на фотошопе.)

Выхожу со штаба дивизии, собираюсь ехать по частям с функциями санитарно-эпидемиологического контроля. Дизентерия ведь полностью далеко еще не прекратилась. Просто перешла во вялотекущую фазу. Плюс как всегда об руку с ней, ходит вирусный гепатит. И у меня по прежнему нет зама- эпидемиолога. Спускаюсь вниз по ступенькам крыльца. Но мне на встречу, прямо лоб в лоб, поднимается какой то старший лейтенант. С медицинскими эмблемами в красных петлицах. Одет в повседневную форму. Лицо смуглое, с семитскими чертами, заувалированное под европейское.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться, старший лейтенант Тверезовский. Прикладывает он кисть правой руки к обрезу околыша фуражки.

– Ну рискните, товарищ старший лейтенант, – типа шучу я.

– Я прибыл для дальнейшего прохождения службы в ваше распоряжение! Странно, букву «Р» выговаривает почти не грассируя.

– И в качестве кого же?

– На должность эпидемиолога дивизии, вашего заместителя. Оба-на, подумал я. Вот и снова армейское счастье привалило. Это же сразу половина моей нынешней работы с плеч долой. По такому случаю поворачиваю оглобли назад, в кабинет.

– Пойдемте со мной. Говорю ему и подаю руку. Здороваемся. Кисть руки, не смотря на жару, вроде не скользкая, сухая, но не жесткая. Страх как не люблю здороваться с теми, у кого руки жирно-потные, вялые, и пальцы как сосиски. Заходим в кабинет.

На мое предложение старлей докладывает, с 1984—1988 гг. Харьковский медицинский институт; 1988 – 1990 гг. Военно-медицинский факультет при Куйбышевском медицинском институте (г. Куйбышев), лечебный факультет. Последнее место службы НИИ, в городе Калинине – то бышь пардон, теперь Твери. Не могу сказать, что я когда либо относился предвзято к выходцам из научных учреждений. Но так как они люди обычно далекие от войскового звена, то не могу сказать что я сильно обрадовался появлению возле меня представителю сего закрыто-кулуарного клана. Было понятно и то, что не произойди развала Союза, это «светило науки», никогда бы не появилось на моей орбите. Но видимо какая то ситуация у него сложилась так что он был вынужден оказаться здесь.

Ну да ладно, как говорится дареному коню… Поживем посмотрим. Подобрали его для меня кадровики, по моей настоятельной просьбе, с помощью спецов СЭО округа. Я все никак не мог смириться с тем, что ко мне уже никогда не придут подготовленные именно для ВДВ, кадры из бывшей моей ВМедА. Тошно было мне смотреть на эти мешкообразные индивиды с гражданских институтов, и курсов «выстрел»*, под названием военно-медицинский факультет.

В наших взводах, в академии, были все как один, стройные, легкие, поджарые. А эти, смех один, а не военные. У него же задница, тяжелее всего остального туловища. Типичный кабинетный вояка.

А для того чтобы посмотреть на его реакцию, кратко объясняю, что у меня здесь увы, нет для него возможности продолжать заниматься извлечением бальзамов из пыли да из плесени. То есть здесь ему, не скоро засветит возможность переставлять любимые пробирки с микроскопами. Он что то там буркнул насчет того, что будет заниматься тем, чем я прикажу. И тогда кратко ввожу его в курс дела. Рассказываю о том что вся наша дивизия находится в состоянии беспрерывной борьбы с различными заразными напастями. Которые на данный момент куда актуальнее, чем румынская, турецкая и вся натовская угроза вместе взятые. Война вялотекущая, с переменным успехом. На данный момент наступило временное затишье. Но это не значит, что в любой момент не запылает с новой силой.

И теперь его задача, возглавить передовую линию этого фронта.

– Вы сможете потянуть эту работу? Задаю вопрос в лоб.

– Буду стараться, товарищ капитан. Посмотрел он не совсем уверенно, на меня в упор, из под широких, почти Брежневских бровей. Ну-ну, посмотрим, – подумал и я, – как МНС* сможет справиться с жесткой, полевой работой. Затем повел его в рядом расположенную, санитарно-эпидемиологическую лабораторию, которую и предстояло ему возглавить.

Как бы там ни было, но лично мне стало на треть легче тянуть службу. Чтобы оправдать свое назначение, новоиспеченному эпидемиологу пришлось на долго забыть о своей бывшей, скучной кабинетной службе. Со временем он стал неплохим исполнителем моей линии в профилактической работе. Учился на ходу, и довольно быстро. После того как я пару раз объяснил что для него в дивизии есть только два начальника. Командир дивизии, и я. Усвоил мгновенно. Очень скоро запищали командиры частей и командирчики подразделений, от его непрерывной систематической требовательности, и настойчивости. Чему я был только рад.

В этот период, меняя друг дружку почти постоянно в дивизии еще работали прикомандированные гигиенисты и эпидемиологи с санитарно эпидемиологического отряда округа. Видимо тогда их по штату там был переизбыток. Вот начальник этого отряда и распихивал по дивизиям и частям, чтобы глаза не мозолили. А так как у нас зараза давно спряталась по схронам и окопам, то они от безделья дурью маялись. Жили в одном из больших пустующих пока кабинетов поликлиники, и беспрерывно пьянствовали. Поначалу, как гостеприимный хозяин, я их даже снабжал, добывая всеми правдами и под обещания, различное пойло. Потом они уже стали сами нагло требовать, давай еще! В конце концов пришлось жутко возмутиться. В сердцах обозвал их насосами. Они поплакались на мое «нехорошее» к ним отношение, своему командиру. После чего им было приказано убыть на место постоянной прописки.

Заполокин

Но вот пришло очередное лето и гости заявились вновь. И не простые, а сам главный профилактический доктор МОУ*, с Киева. Полковник Заполокин. Ситуация в тот период сложилась любопытная. В советские времена на территории Украины было три военных округа. Киевский, Прикарпатский и Одесский. Когда УССР, оторвалась как льдина от материка и ушла в свободное плавание, тут же начали кроить и рвать ее военную карту. Все кто до того служил в столичном округе, автоматически превратились в руководящие отделы для остальных округов. Так и этот полковник, начальник окружного Киевского СЭО, из обычного клерка, и вчера еще равного для своих товарищей по округам, волею судьбы превратился в начальника для них.

Теперь вчерашние уже соратники, благоговейно встречали его в своих поместьях, как гоголевского ревизора. Вот и наш, окружной начальник СЭО, полковник Лавренюк, решил привезти своего Киевского шефа, аж в Болград, отдохнуть. Типа с проверкой, пользуясь причиной как неблагополучного по эпидемической обстановке, гарнизона. Мне нужно было в очередной раз без особой на то надобности, крутиться. Изображать радушие и гостеприимство. Срочно пополнить запасы вино-мясо-колбасно-рыбных и прочих припасов. Он же естественно едет не один, а с целой свитой. Плюс сопровождение от насосов Одесских. Итого более десяти морд, а еще и мы, в качестве прислуги.

Пришлось само-собой, ставить в известность комдива, о прибытии киевского лиха. Потому что они же не спрашивают где все это я беру. Они только констатируют факты. Вкусно напои, накорми и в чистое спать уложи. А во что это обходится, никого и никогда не интересовало. И не дай Бог, чем нибудь не угодить. Напрягаю все подчиненные и косвенно задеваемые нами службы. Добываю все что необходимо, и встречаем не прошенных.

Первым делом, для вида, они всей свитой, совершают рейд по частям. Знакомятся с бытом и обеспечением личного состава. Долго общаются с комдивом и его замами, типа зампотылу и начальником отдела по воспитательной работе. Те как всегда заверяют что будут работать не покладая рук, лишь бы предотвратить появление очередных вспышек инфекции. Я и все присутствующие, прекрасно понимают что все это только красивые слова. Но всем так хочется в это верить.

После круиза по частям, и «трудных» баталий языком, уставшие гости потребуют отдыха. А у нас уже давно все под парами. Осталось рассесться по машинам, и вперед, на тринадцатый километр. Там находится дивизионный дачный поселок и база отдыха. На прибрежной зеленой травке, под плакучими ивами, накрываем стол. Вино красное и белое. Сухое и крепленое, и все это по три-четыре-пять наименований. Мясные и рыбные блюда. Фрукты и овощи, которые произрастают здесь в изобилии. Само название нашего города расшифровывается с болгарского языка как Бол- изобилие, и град, сами знаете. Гости, как древние римляне, возлежат вокруг яств, на откормленных боках. Только вместо туник, обычные майки и и сатиновые трусы, вперемешку с плавками.

Пьют, едят-наяривают, да нахваливают напитки с закусками. Ну и нас иногда. Точатся, журчат, как наливаемое в стаканы вино, вялотекущие разговоры на животрепещущие, эпидемические темы. Но и они, под воздействием «кабэрнэ» и «солнца в бокале», постепенно стихают. Только периодические водные процедуры снова взбадривают компанию, и заставляют пригубить очередную порцию охлажденного «алиготэ» или «мерло». За пять часов активного отдыха, все съели и выпили.

Наш сарделькообразный, киевский бугор, устал до отрыжки. Повернулся спиной к столу, лежа на боку, собираясь подремать в густой тени. Но прежде чем издать громкий храп, произнес фразу, повергшую всех присутствующих в страх и трепет:

– А вот селедку к столу так и не подали…, и захрапел. Мы все присутствующие переглянулись. А ведь действительно, забыли, в машине, в одной из многочисленных кастрюль, осталась почищенная и нарезанная селедка. И он видел, торчащие из под крышек хвостики. И весь день ждал. А мы, «сволочи», зажали ее, не подали барину на стол. Да пошел ты, чмо, – подумал я про себя. Потому что лично для меня он ничего из себя не представлял. Если я его принимал и терпел, то только из-за уважения к нормальному и толерантному, полковнику Лавренюку, начальнику Одесского СЭО. Но одесситы испугались не на шутку. Даже мне стало их жаль.

Поэтому, по возвращению на госпитальную базу, все, всю дорогу угрюмо молчали. В палате где их ничтожество изволило опочивать, по быстрому снова засервировали стол, где среди прочих закусок, по средине, красовалась и не съеденная днем селедка. Полковник молча, в одиночестве, на ночь ее и захомячил. Утром тоже без особого разглагольствования проводили мы обиженного полкана в столицу. Больше никогда я его не видел.

Со временем, кураторы вообще прекратили к нам ездить. Мы уже были и сами с усами. Потому что в первую очередь, вновь назначенные командиры всех степеней, приобрели определенный опыт, и сами убедились, что в этом регионе шутки шутить с инфекцией не стоит.

В течении двух последующих лет, наша санэпидлаборатория была худо-бедно укомплектована врачами и лаборантами по полному штату. Пока я сам в ней работал, то у меня была постоянная несбыточная мечта, чтобы мы, врачи профилактики, полностью вышли из подчинения командованию частей. И такая идея давно бродила в санитарно эпидемиологических учреждениях еще Советской Армии. Но бывшие тыловики, особенно самого высокого уровня в те времена, ни за что не желали выпустить медиков на волю. Потому что боялись как бы мы им не стали мстить за десятилетия жестких притеснений. Мотивируя это тем что мол, во все века медики снабженцам подчинялись, и ничего страшного не произошло. Что мол мы же по любому тоже относимся к службе обеспечения, поэтому наше место только в тылу, и в ихнем подчинении соответственно. Скрипели медики зубами, а поделать ничего не могли.

И вот она, «польза» от народившейся на просторах СНГ, «демократии». Где то и как то, киевские врачи-профилактики, уговорили, убедили, уломали верхи, чтобы санэпид лаборатории вывели не только из подчинения командирам, и крысам-тыловикам, но даже и из подчинения медикам-лечебникам. То есть полностью стать самостоятельной, и независимой ни от кого службой. Но сначала, для проформы, главных врачей СЭО МОУ, разослали даже по войскам, чтобы они формально спросили наше мнение. Один из таких полковников, по фамилии Пивнык, прибыл с Киева и ко мне, лично. Так мол и так, – говорит он, -в верхах созрело мнение отделиться нам от всех, чтобы быть независимыми ни от кого. Дабы превратить нашу службу в меч карающий. Как вы здесь, в войсках, смотрите на эту идею?

Натерпевшись и настрадавшись в свое время от в первую очередь тыловиков, и во вторую от «отцов» командиров, я стал горячо поддерживать и ратовать за внедрение этого предложения в жизнь. Полковник поблагодарил меня, и убыл в столицу.

Прошло не так уж и много времени. Мой подчиненный, командир медицинского батальона, Яцык на глазах, внезапно «вырос», и был переведен в город Белгород- Днестровский. Хоть и на равнозначную по званию, но всеравно с повышением, должность начальника гарнизонного госпиталя. То есть ушел в автономное плавание. Хорошо иметь подъемный кран в верхах. Из него был комбат как из г..на пуля, но пару лет продержался, в не им созданной структуре. Но речь сейчас не о нем.

Тут же стал передо мной вопрос, кого назначить комбатом? Из достойных я пока видел только своего зама. Но это значило снова оголить свою спину, остаться без эпидемиолога в дивизии. Обратно на круги своя вернуться, и без передышки тянуть всю службу на своем горбу. И тут как под заказ, приходит директива МО, о выводе из подчинения командиров, во всех звеньях войскового звена санитарно эпидемиологической службы. Проще говоря у меня отбирают дивизионную лабораторию, и передают в прямое подчинение одесской СЭО.

Мой «верный бейлиф"*, то есть заместитель, то есть начальник СЭЛ дивизии, капитан Тверезовский. Как змей искуситель, прикинувшись гофрированным шлангом, выбрав вечернее время, когда уже мы за день уставшие, стал проситься, вполголоса, с нашептыванием, – Владимир Кириллович, поставьте меня комбатом. Все равно лаборатория уже не наша, а так я по – прежнему, останусь при вас. Сначала глаза мои округлились, но тут же пришлось признать что он прав. На данный момент более достойной кандидатуры и не было. Пришлось поневоле дать добро.

Это уже не первый раз я его облагодетельствовал. И жену ему трудоустроил, призвал санитарным инструктором на службу. Хотя ее образование и не соответствовало нужному профилю. И квартиру в новом доме для него пробил, хотя сам на то время по прежнему сидел на пятом этаже без воды и тепла. Да и комдив долго сопел против выделения, но пришлось его убедить что эпидемиолог в дивизии один, и он достоин. Теперь вот еще и должность, равнозначную своей, даю. И не жалею о содеянном. Мои шефы мне тоже доверяли и помогали неоднократно.

На второй день кадровая чехарда с моей подачи закрутилась мгновенно. Комдив со мною тоже согласился. Пока мой, теперь уже бывший, зам принимал должность командира батальона как И.О., тут и соответствующий приказ с верхних штабов подоспел. Пришлось снова учить скороспелого, как частью командовать. Но отдаю должное, в отличии от своего предшественника, учеником он был не плохим. Понимал с полуслова, и ловил все мои указания на лету.

А теперь, на уже совершенно независимую от меня, и командования дивизии санэпидлабораторию, прислали молодого, сопливого, старшего лейтенанта. Долго, пригоршнями глотал я горе, от этого нововведения. О котором в свое время сам, так настаивал. Потому что теперь, ничего абсолютно не делающий старлейтор, давал «ценные указания» не только командирам частей и командиру дивизии, но и мне самому. Приходилось снова, засучив рукава самостоятельно впрягаться в профилактическую работу. А те, которые должны были этим заниматься непосредственно, оказались в роли сторонних наблюдателей. Потому что они совершенно не заинтересованы в санитарно-эпидемическом благополучии контролируемых частей. Зато очень быстро освоили и усвоили, что с подконтрольных, можно активно выкачивать дань. Коррупционный орган в чистом виде. И так, всякое благодеяние в этой жизни наказуемо. Поделом мне.