Вкус смерти

Мне никогда не нравилось это слово. Так себя называют пройдохи и шарлатаны…

– Я вижу смерть. Она стоит рядом с тобой. Пожалуйста, береги себя.

Мой взволнованный тон убедил Игоря, что я говорю правду. И он сказал:

– У меня поездка послезавтра. Если останусь дома, то все обойдется?

Я ответил честно:

– Не знаю. Надеюсь, что да.

Но я оказался неправ. Четыре дня спустя Игорю вызвали скорую. Он умер в больнице из-за проблем с сердцем.

«Может и не стоило ему говорить. Парень прожил свои последние дни в страхе, который, возможно, и стал причиной смерти», – так я отговаривал себя попробовать снова. Но однажды начав, уже не мог остановиться.

Мне так хотелось уберечь людей, предупредить их об опасности. Увидел смерть рядом с молодой продавщицей в магазине – сказал ей. Не помогло. Девушка погибла в автокатастрофе.

Рассказал знакомой женщине, что над ее маленьким сыном нависла беда – его тоже не спасли. Не уследили. Отравился насмерть, наевшись стирального порошка.

От смерти не убежать. Не схитрить и не спрятаться. Она найдет вас даже в самом темном шкафу. Настигнет по дороге в офис или когда вы решите посадить гладиолусы. Когда ляжете в свежую постель или отвлечетесь на сообщение. Если смерть пришла по вашу душу, исход всегда только один. И он печальный.

Поэтому, когда в нашем доме снова появился образ неотвратимости судьбы, я молчал. Личная смерть мамы чем-то напоминала мою бабушку: это невысокая женщина с кудрявыми пепельными волосами. Но день ото дня она дряхлела и превращалась в горбатую старуху с огромным носом.

Моя реакция на чью-то смерть всегда отличалось от того, что чувствовали другие люди. Часто уход человека был для всех внезапным горем, а я-то заранее знал, что это произойдет, и к наступлению рокового часа успевал погрустить и смириться.

Когда мамы не стало, отец спросил:

– Ты знал? Ты же заранее все чувствовал, да?

Я ответил:

– Да.

И он взял с меня обещание:

– Когда придут за мной – не утаивай! Я хочу подготовиться.

Отец был не единственным, кто желал знать о приближении смерти. В городе о моем даре уже давно ходили слухи. И ко мне явился незнакомый человек.

Он приехал на шикарной машине с личным водителем. Был одет в изысканный, хорошо сидящий костюм. Туфли из кожи начищены до блеска. Немолодой, но выглядел ухоженно. Держал спину ровно. Густые серебристые волосы лежали идеально. Возраст отразился в его внешности, придав лицу выразительные угловатые черты.

Меня впечатлили его манеры. Достоинство и уверенность в каждом движении. Люди его статуса обычно не имели дел с бедняками вроде меня.

Этого мужчину звали Дмитрий Анатольевич Тиль. Он привез меня в дорогой ресторан. Я не привык бывать в таких местах. На входе с моих плеч пытались снять пуховик, и было некомфортно от бегающих вокруг официантов. У меня совсем не было аппетита. Да и здешняя еда казалась явно не по карману.

– Я о вас много слышал, – сказал мужчина. – Говорят, вы предсказываете смерть. Это правда?

– Все так, – ответил я.

Дмитрий Анатольевич подался вперед и спросил тихо:

– Сколько мне осталось жить?

– Не знаю, – ответил я. – Рядом с вами нет смерти. Это можно определить только за сорок дней до кончины.

– Интересно, – мужчина не изменился в лице, он хорошо скрывал свои эмоции. – А если я буду заглядывать к вам регулярно? Видите ли, моя работа связана с большими деньгами. И много тех, кто может захотеть моей смерти.

– Приходите раз в неделю, – ответил я.

– Благодарен вам, – мужчина провез по столу конверт с вознаграждением.

Я взял его, не заглядывая внутрь, и ушел. Почти все деньги достались моему отцу. Для меня они никогда не имели большого значения.

Тиль приезжал ко мне каждую субботу в течение полугода. Мы успели стать приятелями и перейти на «ты». Несмотря на серьезную разницу в возрасте.

Настал тот день, когда он заглянул в гости, а вместе с ним пришла бледная стройная женщина. Ее глаза были закрыты, руки лежали крестом на груди.

– По взгляду вижу – что-то не так, – сказал Дмитрий.

– Ты прав, – ответил я.

Мужчина сделал шарф посвободнее. На его лбу выступили капельки пота:

– И что делать?

– Приводить дела в порядок, – посоветовал я. – Прощаться. Твоя смерть еще «молодая». Ей не больше двух дней. Значит, есть в запасе еще тридцать восемь.

Тиль смотрел назад, будто сам хотел увидеть ту, что стоит за его спиной, но видел только стену.

– Мало! Мне нельзя умирать. Скажи, как все изменить?

– Смириться. Она ждет, чтобы забрать твою душу, – я старался говорить спокойно, понимая, что эмоции только навредят.

Мужчина разволновался не на шутку. Все его манеры исчезли, руки затряслись, лицо покраснело:

– Нет. Мы с тобой что-нибудь придумаем. Пусть уходит! Да! Пусть уходит! Попроси ее уйти!

– Да как же это? – удивился я.

– Попроси! – с гневом настаивал Дмитрий Анатольевич. – Попытка не пытка.

Я был уверен, что из этого ничего не получится, но решил сделать это для человека, которого уважал. Еще никогда я не осмеливался разговаривать со смертью.

– Ты меня слышишь?

Бледная женщина сразу поняла, что обращаются к ней. Она подняла веки и вопросительно посмотрела на меня. Ее глаза были ярко-голубые и холодные. Казалось, что в них звенят льдинки.

Я трясся от страха, но кричал ей в лицо: