Расцвет Рагнарёка

– Но чародеи же могут сгущать тучи, концентрировать их, насыщать, – поправила её пани Софра.

– Так на то и даны чародеи, чтобы перестали просить у богов. Их дар – это их призвание, – поглядела плутовка из Стеллантора на Брома. – Чтобы с гор полился поток, кому-то надо растопить там лёд или убрать преграды, прорыть каналы или новое русло для рек и ручьёв. Всё в ваших руках.

– Идёмте сперва в наш гарнизон, составлю рапорт, а вы отдохнёте. А потом и к махарани. Пусть Радхи решает, что с вами делать. Ей там ещё раз всё и объясните, – произнесла капитанша патруля наг.

– А с ней тоже сражаться придётся? – забеспокоилась Ханна, вертясь вокруг получившей тумаки и синяки матери.

– Ёк-теремок, – ударила Софра себя по лицу. – А сразу вот нельзя было так? Просто идти, куда велено. Я же сказала, не важно, в каком качестве: пленные мы или свободные, куда вы драку устроили, – упрекала она Ядвигу.

– Да? Я, между прочим, в рабыни не записывалась, – хмыкнула та.

– Кто у нас лидер отряда? И кто твоя атаманша? – озлобленно обернулась на неё пани Софра. – Ты обязана подчиняться, ясно тебе? Если б не этот браслет… – сделала она колдовские пассы руками, напоминая, что владеет тёмной магией и угрожая каким-нибудь наказанием.

– Если б не это кольцо… – подметила блеск Драупнира Ядвига, вспоминая, что панночка жива нынче лишь благодаря его силе.

– Мам, ну хватит, не ссорьтесь, – оттаскивала за руку её Ханна подальше от атаманши.

– А далеко нам вообще до вашей царицы? – поинтересовался Вир у капитанши наг.

– Нам нужно святилище Индры, – произнесла пани Софра. – А сперва с правительницей вашей поговорить, да. Время не ждёт.

– У неё голова забита восстаниями низших каст, – недобро ответила Падма, развернувшись. – Оазисы занесло бурей, засуха выжгла даже поросли кактусов, сезон дождей всё не настаёт, а саранча пожирает урожай крестьян. Вельможи не собираются с ними делиться, рабов не подпускают к запасам провианта. Бунт за бунтом, каста на касту. Я бы сказала, что сейчас у дракайн идёт война, если б у шудр и вайшьи были какие-то шансы. Но с мотыгами против охраны кшатрий они ничего сделать не смогут.

– Жалко же их… Голодают, страдают, а вы убиваете… – взгрустнула Диана.

– Касты должны исполнять высший закон. Я тоже подчиняюсь. Мой муж погиб в одной из таких стычек. Знаешь, что со мной сделают, если я не убью прорвавшихся к домам знати повстанцев? Во-первых, сами восставшие меня на клочки порвут в первую очередь, – заявила капитанша наг, не став продолжать.

– Даже на этой земле войны кипят. Казалось бы, в самом дальнем уголке Иггдрасиля… – вздыхала Ди.

– У-ук, – тёрся о её ногу мордочкой шагавший рядом барсук.

– Что? Попить хочешь? Сейчас, мой хороший. Засох весь тут… Чего мы льда в какие-нибудь бурдюки не набрали в Мимире. Запасы воды могут кончиться, а у наг, я так поняла, с этим проблемы? Так ещё и касте «рабов» пить последними здесь дают, небось, да? – присев и напаивая зверька, недобро сверкнула Диана глазами на Падмавати.

– Всё так, воды вам едва ли дадут, если не признают хотя бы элитой… – ответила та, чуть повернув голову. – Ай… – схватилась она за рану в боку. – Каришта, дай свой пояс, – попросила она одну из светловолосых воительниц-наг. – Перевязать надо.

– У меня с собой травы целебные есть и мази, – как-то нехотя, судя по тембру голоса, и всё же от чистого сердца предложила Ядвига, подойдя к израненной наге.

– Да не надо мне, обойдусь, – отказывалась та. – Просто царапины. Уже и не болит, не жжёт, – явно обманывала Падмавати.

– Я это не для тебя делаю, а для себя. Подхватишь заразу в пути, ветром надует с песка дрянь всякую, и окочуришься, я считаю. Кто нас тогда к царице твоей приведёт? Две блондинки? – взглянула она на близняшек.

– Между прочим, толковые воины, – заступилась за них Падмавати.

– Мам, мы с тобой как бы тоже это… блондинки, – произнесла Ханна.

В пути она только и донимала капитаншу людей-змей вопросами о здешних устоях. Причём волновали её не столь традиции и жизненный уклад, сколько какие отличительные фетиши и опознавательные символы носят те или иные касты, что нынче в моде из украшений, чем занимаются ремесленники, что изготавливают в плане бус, ожерелий, браслетов.

Падмавати ей отвечала, когда кратко, когда даже развёрнуто и в подробностях. Низшие работники трудятся на полях либо в шахтах. Те богаты больше металлами, чем минералами, так что бусы из камня здесь скорее удел вельмож, а вот малополезное чем-либо золото носить могли даже рабы. Правда, любой хозяин мог их лишить украшений, отобрать в наказание за плохую работу или просто потому, что блестяшка им больше понравилась.

Диана от услышанного была в ужасе. Более двух третей населения составляли как раз низшие касты, и совсем немного приходилось на тех, кто действительно мог считать себя здесь свободным и дышать полной грудью. При этом вельможи мало что делали сами. Занимали руководящие посты и указывали другим, что им делать.

Кьяре же, напротив, довольно нравилось, что главенствующие роли в семье, ремесле и военном деле занимают женщины. Мужчины не могли даже иметь высокие чины и продвигаться по службе, составляя основную часть войска. Многие занимались кузнечным делом, так как металла добывали довольно много. Из него делались даже цельные стрелы, так как дерево в такой местности обнаружить непросто, а разрушать оазисы никто явно не собирался. Их и без того теперь мало осталось.

Метательные копья, шары-снаряды для пращи, сабли – производили здесь много всего, но вот доспехи крайне редко. В них было слишком уж жарко, да ещё те так раскалялись на солнце, что обжигали пальцы, едва к ним прикоснёшься, чтобы хотя бы скинуть с себя. Наги давно уже воевали без кирас и брони поверх хвоста, хотя древняя броня от предков хранилась веками. Особенно в знатных семьях.

К гарнизону они дошагали и доползли уже к сумеркам, но даже в темноте и издали было видно, что с тем что-то не так. Одна разруха, дым, догорающие почерневшие ткани и кружащие стервятники повсюду, на деле оказавшиеся гарпиями.

Диана аж вздрогнула, встав на месте, увидев, как сидящая на изодранной туше женщина-птица повернула в её сторону своё жуткое острозубое лицо. Невольно вспомнились зайцы-кастелянки, но и те выглядели не столь свирепо и дико, как эти оскаленные гримасы на лицах пернатых падальщиц с голой женской грудью, выпяченной среди тёмно-бурых перьев.

– Что?! Нет! – воскликнула ошарашенная Падмавати. – Нет-нет-нет! – ринулась она вперёд средь руин, а за ней и две её спутницы, клинками отгоняя гарпий от растерзанных тел собратьев.

С недовольным шипеньем быстрыми движениями расползались по территории и светловолосые наги-близнецы, негодуя от увиденного. Они пытались затушить навесы, приподнимали порванные мешки с остатками припасов, металлические ящики из плотных спаянных листов тонкого железа. Но становилось не по себе, когда с земли и песка они поднимали руками окровавленные тела собственных товарищей, прижимая к себе, прикрыв глаза и оплакивая павших.

Там и тут виднелись статуи наг из чёрного гранита. Причём большинство в каких-то довольно странных позах и без постаментов. Все расставлены в абсурдном порядке, мешая подходам к шатрам и разрушенным кладкам складов и укрытий, прямо на дорогах или совсем подле них. Со странными лицами, большие и малые, какие-то испуганные, разгневанные, порой несущиеся будто в бой и застывшие в этой позе.

При этом работа скульптора была безупречной: мельчайшие детали, полупрозрачная вуаль и паранджа, многочисленные яркие украшения из металла, камней и глины с резьбой и узорами. Сад камней, обработать которые до такой шедевральной красоты было явно уделом истинных мастеров своего дела. И это притом, что, как в дороге заявляла Падмавати, с камнем здесь работают крайне мало, обычно лишь обтачивая в простенькие изделия или бусы.

– Джар! Дафна! – вздрагивала капитанша патруля то возле каменных изваяний, то возле трупов. – Братья Вайри… Семья Апаржи! Ифриты меня раздери! Да какого ж Иблиса здесь творится? – металась, атакуя взлетавших с громкими хлопками крыльев стервятников, капитанша нагов, рыдая навзрыд над телами друзей и сослуживцев.

А потом она замерла у одного изваяния и, выронив все свои сабли, просто пала ниц, сотрясаясь в безутешном горе. Каменная композиция представляла собой четвёрку маленьких наг. Одна, вероятно, старшая, вытянулась ввысь на хвосте, прижимая к себе совсем малютку. Ещё одна свернулась клубком и уткнулась лицом в первую, так что видно было лишь слегка кудрявый затылок. Третья же с опаской глядела немного вверх, имела длинные волосы и испуганный взор, прижимаясь сбоку к, по всей видимости, старшей сестре.

– Мои дети! Это мои дети! – в рыданиях кричала Падмавати. – Что с ними? Что здесь стряслось? Что случилось?! – не понимала она, взмахивая руками и оглядывая разруху по сторонам.

– Бедная, так её жалко… – проговорила Кьяра. – Потерять всю семью… Муж на войне погиб, теперь дети окаменели.

– Ужас вообще… – приобняла её Ди.

– Я бы затушил костры и помог с гарпиями, да на мне эти браслеты, – протянул вперёд руки Бром в надежде, что с него их снимут.

– Гарпии! – прокричала от его слов капитанша наг. – Надо их допросить! Они знают, они заодно с восставшими! Это явно их рук дело! Гарпиям тоже нечего есть из-за засухи, они слетали со скал, нападая на наг.

– Подстрели-ка одну на допрос, – попросила Софра Ядвигу.

– Окажу услугу тебе, так и быть, Полоскати, – натянула та свою тетиву.

– Ну, мам! – с укором воскликнула ей Ханна.

– Что? Не так? Ну, простите, всё перепутала. Я это имя один раз же слышала, и то устами скандировавших близняшек, – направила её мать лук в небо, прицеливаясь на парящую хищную птицу с острозубой женской головой.

Гарпия с простреленной ногой сперва опустилась, но потом за счёт более интенсивных взмахов крыльев всё-таки поднималась вновь в воздух вместе с застрявшей в теле стрелой. Ди с Кьярой аж взялись за руки, опасаясь, что ничего не получится. Тогда Ядвига сделала ещё выстрел, повредив той крыло. И тогда уже Вир помчался к месту падения гарпии, не страшась зубов и когтей свирепой твари, так как был в своей плотной прилегающей броне.

– Сюда её! – рывком подползла Падмавати, подхватив своё оружие, и пригвоздила резким ударом пленницу прямо к земле. – Перо за пером, коготь за когтем я буду вырывать у тебя, пока не расскажешь, что здесь происходит. Вашего племени дело? – допрашивала она. – Кто надоумил? Сами слетелись? Почему одни убиты, а другие окаменели?

Гарпия лишь выгнулась шеей вперёд, удлинив ту на манер лебединой, пытаясь укусить нагу за подбородок. Та крепко треснула кудрявой башке по лицу, а когда пленница снова раскрыла зубастый рот, чтобы откусить кусок хотя бы от кулака, двинула уже с другой стороны, заставив вновь распластаться.

– Эвриала… – проскрежетала гарпия со зловещим клёкотом.

– Это повстанцы… – отпрянула Падмавати. – Сфейно, Медуза и Эвриала. Сёстры Горгоны из касты жрецов, которые утверждали, что покинувшие нас и молчащие боги требуют для своего возвращения всё больше и больше жертв. Эти наги… эти безжалостные твари приносили в жертву даже членов своих семей, принуждая знать делать то же самое! Тянуть жребий, выбирать, кому умереть… А потом Радхи изгнала их за такие бесчинства. Они стали шудрами, были лишены всех регалий, титулов и всего, что имели. Разжалованы в самые низы. Они стали главными зачинщицами мятежа. Особенно Эвриала. А ещё принялись поклоняться красному дракону Лафону, что гнездится в пещере среди скал гарпий. Видимо, сговорились и с гарпиями! Все эти твари заодно, нашли общий язык, Иблис их испепели! – крикнула нага.