Хроники Бальтазара. Том 2

Гремел кульминацией припев гимна тяжёлыми раскатами, словно яркая молния в гулкой черноте неба ночной грозой. Пафосно, жёстко, резкими всплесками песнопений, периодически томно разливаясь в строке о любви и свободе протяжным затишьем перед бурей. При этом очень лаконично сочетаясь с предыдущей частью, как раз набравшей свои обороты к этому взрыву эмоций, и опять к ней плавно переходя.

– В летний зной, в зимний мрак – никогда не сразит нас враг, – возвращались голоса к начальному ритму гимна, постепенно вновь ускоряясь с набирающей мощью музыкой. – Кто с мечом придёт – от меча падёт. Недруг утонет в крови! – и затем вновь хор ударил порывистым ветром.

Славься, Кроненгард!

На века!

Славься, Кроненгард!

Навсегда!

Стяги свободы скрестят мечи.

Славься, Кроненгард!

На века!

Славься, Кроненгард!

Навсегда!

Сквозь все невзгоды стойко живи!

– Знамя Вольных Городов! – вспыхнули голоса, затухнув вместе с замедлившимся музыкальным фоном под реющие на ветру флаги.

Здесь звучал перебор ситара вместе с подхватывающими струнами каждой лютни. Менестрели старательно, прикрыв глаза, держали свой темп, пока духовые стремились к нежности и спокойствию, не столь свойственному ранее гремевшей музыки.

– И огонь в очагах, и покой в наших снах… – неторопливо приспосабливался и хор к обновлённой мелодии. – Звёзды нам светят с небес! – едва-едва темп набрал новый оборот, как тут же снова затихал, возвращаясь к пластичности и неторопливости, будто мягкий ветерок, а с ним ещё более лирично звучали и людские голоса. – Хвалу вознеси, и от бед нас спаси… – тянули голоса с тихим последующим проигрышем. – Квас да хлеб замеси, в край родной принеси…

Перебор менялся более напористой мелодией, плавно переходя во всё более крепкие переливы. Сочнее звучали скрипки, вновь объявлялись духовые, своей протяжностью подхватывая и неторопливость, и нарастающую эмоциональную окраску.

– Зелена трава на наших лугах, сладок мёд в наших цветах, – тянул хор, – Гордимся урожаем! – уверенно звучало мягкое лиричное многоголосье под повторяющийся бой, похожий на перепады крупных капель дождя, аккомпанемент инструментов которого всё нарастал и увеличивался. – Мёд-пивом угощаем!

И затем, после всего этого затишья, под всё громче и громче становящиеся переборы струнных, грянула мощная концовка. Громоздкая, насыщенная, вновь меняющая музыкальный ритм через случившийся плавный переход, но не столь мягкая, сколько уверенная, жёсткая и неторопливая.

– С нами божий дар, ярмарки азарт! Каждая семья пусть будет здесь сыта! – размеренно чеканили в темп людские голоса, переходя на концовку:

Славься, Кроненгард! Славься, Кроненгард!

Славься, Кроненгард! Всегда!

На последнем слове постепенно начали затухать и инструменты оркестра, торжественно завершая сочинённую Коркоснеком композицию. Судя по лицу Бальтазара, он остался весьма доволен, как музыкой, так и текстом. Вероятно, что-то ещё можно было подлатать, обсудить, скорректировать, но ничего такого, о чём тут же стоило бы побеседовать с автором и просить исправлять.

Под сверкающие красочные залпы магов раздавались аплодисменты гуляющих. Звучали тосты, то и дело кто-нибудь восклицал «Славься, Кроненгард!» – не то имея в виду самого нового лорда, не то край, который он переименовал по имени своего рода. Если и были приверженцы прежнего названия «Червегор», то они предпочли отмолчаться, смирившись с решением нового правителя и не желая, по крайней мере, сейчас, вступать в дискуссию. Тем более сам столичный город остался при прежнем своём названии.

Конечно, были и те, кто не праздновал. Например, потерявшие членов своих семей в битве накануне, ведь окружение лорда некромант не жалел, как и пришлые из Бастиана войска генерала Медведя. И всё же то, что случилось, позволило миновать жертв куда больших. В том числе и большинства ныне отмечавших воцарение нового лорда. И они действительно в сердцах были благодарны, что конфликт разрешился быстро, не окутав затяжной войной, голодом и шпионажем все окрестности вокруг. Пусть многие боялись чернокнижника, всё же внутри них находилось место для надежды на мир и его покровительство.

Громче всех веселился генерал Вольфганг Лукас, давно захмелев и теперь, склоняя всех плясать под собственное не слишком-то благозвучное песнопение, метался между пирующими. Он прихлопывал, пританцовывал, создавая ритм самому себе, вытаскивал людей со стульев из-за стола, за что периодически получал от них, если не по лицу, то хотя бы уйму недовольства с отборными ругательствами. И только изредка, совсем уж едва державшихся на ногах, ему удавалось зажечь на весёлые движения своими воплями.

Пьяный люд по большей части желал продолжать набивать животы изысканными яствами. После сытных гуляний им было совсем не до танцев. А военачальнику, казалось, теперь всё равно, как реагируют на его выходки. Спокойствие ему теперь было чуждо, душа рвалась в пляс, и даже тело покорно слушалось, а любимые песни рвались из груди, слетая с пьяных уст усатого генерала. Сбежать и выручать его из пьяных драк в планы прогуливающегося Бальтазара не входило.

Казалось, всё разрешилось весьма удачно. Мортимер сгинул, Кира передала титул некроманту, Миранда, невесть какой интерес во всём этом имевшая, кроме оказания дружеской помощи, тоже была крайне довольна. И даже Морриган внесла самый весомый вклад в это всё, собственно, расправившись втихаря с прежним лордом. Что местные, что пришлые, все радостно пировали.

Орды нежити остались лежать где-то в долине. Ещё предстояло их снова поднять и развести по кладбищам. Здесь, при замке, было и своё собственное. Его обитателей должно было хватить некроманту в качестве охраны и прислуги. В отличие от замка Казира здесь хотя бы не надо было ничего восстанавливать, все стены и башни остались в целости, так и не познав тягот осады.

Одобрив гимн и наградив Коркоснека мешочком серебряных монет и памятным золотником, Бальтазар предпочёл вернуться в замок. Ильдар с раскуривающей его вишнёвую трубку Дариной, неспешно прогуливались по аллеям сада, уходя с площади к цветникам и фонтанам за милой беседой, не налегая на еду и хмельные напитки. Он восхищался её познаниями, а она – его чарующим южным акцентом.

Пирушка в ясный день была внутри и снаружи величественного тёмно-серого замка, но в высоких башнях Бальтазару было довольно спокойно и тихо, потому они и сейчас манили его к себе. К тому же там было прохладно, а день был действительно жарким.

Ворон Эдгар опустился на плечо накидки Морриган, встретившейся ему по дороге. Птица громко каркала и расправляла крылья, будто бы в знак приветствия. А потом сложил их вдоль тела, перебирая когтистыми лапками, устраиваясь поудобнее. Девочка подкормила его мясной фрикаделькой.

– Соскучился по тебе, видать. Не отходит, – улыбнулся Бальтазар на всё это. – Может, и по дому затосковал? Забери с собой в Волколецк. У меня несколько поездок сейчас есть в планах, особо некогда будет за ним приглядывать. Да и ему, не уверен, что по душе разъезды такие придутся. Итак вон какое путешествие от замка Казира до замка Мортимера проделали.

– Ну, если при мне останется, как будем уезжать, то отвезу в Волколецк дом проведать, – поглаживала маленькая вампирша своего ворона пальчиками в белых перчатках, пока над ней вилось ещё несколько таких же верных питомцев.

– И по ним, наверное, тоже соскучился, – поднял некромант голову ввысь, где на фоне ясного неба летали красивые чёрные птицы.

Вокруг грянула новая музыка. Уже не гимн, но всё равно оркестровая аранжировка одного из произведений Коркоснека. Тот теперь искал возможности музыкально насытить и улучшить собственные творения, раз уж выдалась честь поработать с целой оравой придворных менестрелей. Тост за тостом звучал с разных сторон, в одном из которых узнавался голос примкнувшего к застолью Ильдара. Тихий и спокойный ветерок тёплым весенним днём мирно обдувал кроны близрастущих цветущих деревьев.

– Что-то не так? – заговорила изнутри с некромантом царица-тьма. – Чувствую, как неспокойно твоё сердце.

– Не привык, когда за меня делают мою работу, – проворчал вслух Бальтазар. – Вроде, и поединок с Мортимером был на поле брани, а, вроде, как-то прошло всё не так… Будто пальцем о палец не ударил, хапнув титул. Всё сложилось слишком хорошо, слишком просто.

– Ты умудрился в каком-то смысле «подкупить» и перессорить генералов, выиграв для первого сражения очень многое. Не дал лорду махом смести гарнизон, как он собирался, а заставил отступить в замок, где его и подождала незавидная участь, – шептала та. – Вывел обман на чистую воду, подговорил Гая к отступлению…

– Его даже жалко… – вздохнул некромант. – Назовём, что ли, ближайший лес, что в сторону Фальсберга, в его честь.

– Гайским? Ну, если тебя устраивает, как это звучит… – не шибко одобрила та, но и спорить не собиралась.

– Хотелось всё же самому поднять его отрубленную башку, – скривил губы лорд-чернокнижник.

– Не задумывался, что в этом и есть вся суть лидера? – поинтересовалась царица-тьма. – Чтобы вокруг выполняли поставленные тобой задачи. Ты правитель, ты тёмный лорд, пусть наёмные убийцы и прислуга выполняют свой долг перед тобой. Ты же не чувствуешь угрызений совести, что не сам пошил свою одежду, не сам выковал свой клинок, не сам приготовил жаркое в трактире, когда его заказал? Феодал, чиновник, глава мастерской, отец в семье, в конце концов. Всех их объединяет то, что они властвуют, выдают распоряжение, восседая на собственном троне. Ты так много сам путешествовал и решал вопросы, что совсем позабыл, к чему стремишься. Взойти на трон, завоевать. Сам говоришь, некромант никогда не играет честно. Всё вышло в лучшем виде, даже святоша Дамиан тебе покорился, а ты, небось, думал, что сначала сметёшь лорда, потом церковников, потом прибывших имперцев… Жизнь – это не только война. Чтобы понять смерть, с которой работаешь, следует и дальше изучать все грани жизни. Новый этап для тебя. Ты теперь тёмный лорд в окружении свиты. Прими же это с гордостью! Руководи, правь, главенствуй!

– Да будет так, – улыбнулся Бальтазар и медленно зашагал вперёд по своим новым владениям, осматриваясь вокруг, поглядывая на пир, на убранство, на песнопения, узоры кустов и величественную архитектуру замка.

Сердце его, наконец-таки, успокоилось. Он принимал титул всем своим естеством. Этот гимн, эту землю, этот замок и трон, что внутри. И двинулся прямо туда, просто побыть наедине с собой в тронном зале, поразмышлять над тем, что будет дальше. Какие союзы и с кем стоит укрепить, что кому предложить. Было не до празднования, но и все тревоги внезапно пропали. Теперь крепким стержнем внутри тёмного лорда царила уверенность.

Когда стемнело, выбрав новую комнату для сна, с видом на дол, в котором ночных белок гонял озорной Йоль, Бальтазар несколько раз в одиночестве раскладывал карты да выстроил несколько маленьких полупустых бутылей с ягодными крепкими настойками.

– Ой, а я думала, здесь никого нет, присмотрела себе днём эту комнатушку для сна на ночь, – распахнув дверь, ворвалась к нему чуть подвыпившая Люция.

– Ага, ошиблась дверью ещё скажи, – вздохнул он, но не торопясь её прогонять, а даже улыбнувшись с довольным видом, будто стоял здесь и гадал этими картами «придёт – не придёт».

– Так по очереди все спальни тут «перепробуем»? – хихикала молоденькая куртизанка в сарафане, плюхнувшись с разбегу на перину кровати. – М-м-м-м! Какая мягкая! Словно на облаке! Блаженство!

– От тебя пахнет мятой, цитрусами и дорогим бушвальским вином, – подметил тот. – Все фрукты лорда, небось, перепробовала? А мягкое, между прочим, вредно для спины, – сообщил Бальтазар. – Самые крепкие богатыри получаются из крестьян, спящих на жёстком матрасе тугой набивки.

– А я и не на спине лежу, – дрыгала девушка согнутыми босыми ножками. – Но дома стружка под простынею, а здесь роскошная перина! Как хорошо! Не хотите мягкого, предлагаю нечто упругое, – вылезла она из сарафана, оголяя своё худенькое тельце, сверкая спелыми ягодицами в бликах обилия свечей.