И жизнь продолжалась

Не имея ни маршрута, ни плана, Чарли и Цок-Цок решают отправиться на кладбище скульптур. Там, среди плотных рядов бука и кле?на, разбросаны части неизвестных памятников, разрушенных при таинственных обстоятельствах. В четырнадцатом ряду лежат глаз древнеи? царицы Руни и бюст Лиссабонского короля Гозе Рамаго. У западного входа в парк зарастает мхом одна из колонн Парфенона из Царства Ме?ртвых. Есть на кладбище и современные скульптуры. Одна из них – Платиновая змея без головы, работа неизвестного художника для Второи? Международнои? Выставки Анималистического Искусства.

Путь от дома до кладбища неблизкии?. Для начала нужно прои?ти пару кварталов Южного раи?она. Чарли и Цок-Цок следуют по улице Абрикосов, которая однажды была самои? симметричнои? в городе и точно указывала на юг. Отныне она изрядно перекошена и как стрелка компаса не годится. Уче?ные до сих пор ломают голову над таинственным смещением Абрикосовои? улицы, думая, что дело в движении тектонических плит. На самом деле, она просто очень устала и решила наконец пожить для себя.

Чарли и Цок-Цок минуют цветочную лавку, заросшую огромными подсолнухами. На деревяннои? вывеске, что ютится поверх же?лтых гигантов, выведена надпись: «Росток и с мечко». Похоже, что одна из букв со временем выцвела. Из лавки выбегает креп- кии? накаченныи? мужчина. Чарли удивляется, насколько плотно джинсы обтягивают его ноги. В руках у мужчины букет цветов: бархатцы, маргаритки, ромашки, маки и лютики.

От букета за пару метров чувствуется сладкии? летнии? аромат. Как только он задевает нос Чарли, она тут же переносится в детство. В то время, когда вся семья отдыхала в маленьком зеле?ном домике у реки. В жаркие дни дедушка вылавливал из воды тигровых улиток и пересаживал их в аквариум. Делал он это, чтобы собрать кирпичного цвета слизь, которую он обожал использовать в своих картинах. Дедушка был привязан к этому цвету так сильно, что даже использовал краску во время рабо-ты над портретом бабушки, из-за чего ее? белые локоны стали рыжими. Но, несмотря на замену цветов, портрет получился удивительно точным.

Мужчина с букетом обгоняет Чарли и следует дальше по улице. Его попа нетипично сильно раскачивается из стороны в сторону, точно маятник. Завороженная зрелищем полупопии?, она даже на секунду забывает, куда идти дальше.

Он останавливается у пурпурного «Мини Купера» с откидным верхом. На пассажирском месте сидит блондинка с волосами на- столько идеально прямыми, что улице Абрикосов и не снилось. Девушка молча забирает букет, пока мужчина садится за руль. Проходит секунда и рычащии? под капотом «миник» уносится прочь.

– Мне свои волосы никогда так не отутюжить, – Чарли проводит рукои? по торчащим во все стороны кучеряшкам.

– Кар! – отвечает Цок-Цок, намекая, что ее? кучеряшки ему кажутся куда интереснее.

– Ну спасибо, Цок-Цок – улыбается Чарли и они продолжают свои? путь, свернув с улицы Абрикосов на переулок Арбузных Косточек.

Здесь когда-то жил хорошии? друг Чарли – Урса; названныи? в честь созвездия Большои? Медведицы, он в день знакомства по-лучил новое прозвище и стал зваться Мишкои?. Он был заядлым книгоголиком и мог уходить в «зачит» на несколько недель. Личныи? рекорд Урсы – месяц и два дня на воде и гречке за прочтением полного собрания сочинении? Эрнесто Фернандо Гокка, известного также как «отец гедонизма». Эрнест был убежде?нным эстетом, и в своих трудах описывал важность и ценность простых земных удовольствии?. Одним из его значимых трудов была инструкция по самому тонкому из искусств – ничего-не-деланию. Эрнест описывал ничего-не-делание как верх гедонизма. Сам Урса эстетом не был и принципиально не зашивал дырки на одежде. Но работы Эрнеста захватили его так сильно, что он сменил выцветшую толстовку на кашемировыи? свитер, а квадратные очки в пластиковои? оправе на золотое пенсне. С подачи Гокка, Урса заве?л привычку держать чаш- ку, оттопырив мизинчик, и выучил итальянскии?, чтобы прочитать «Божественную комедию» Данте в оригинале.

Чарли смотрит на же?лтую дверь четве?ртои? параднои?, в которои? когда-то жил Урса, и как наяву видит его немного сутулыи? силуэт c авоськои?, полнои? апельсинов, и бутылкои? сливок. Он обожал пить свежевыжатыи? сок со сливками по утрам. И даже в тот день, когда он решил, что с его жизнью на Земле пора заканчивать, Урса не отказался от стаканчика своего любимого напитка – апельсиновые корочки были наи?дены на столе. С того дня прошло уже два года, но Чарли до сих пор не могла смириться с его внезапным уходом.

Чарли подходит к двери и легонько прикасается к неи? подушечками пальцев.

– Эх, Мишка, – тихо говорит она. – Ну какои? же ты дурак!

Цок-Цок молчит. Он не знал Урсу, лишь много о не?м слышал. Но ему, конечно, тоже жаль парня, которыи? заблудился в густом мрачном лесу своих мыслеи? и не смог из него выбраться.

За переулком Арбузных Косточек, на проспекте Васильков, находится нужная Чарли остановка. Отсюда иде?т прямои? трамваи? No 8, прямо до площади Капустников. Оттуда до кладбища скульптур рукои? подать.

Рядом с остановкои? установлен автомат Случаи?ных Мармеладных Мишек, у которого толпятся дети. Они толкаются, стараясь быстрее остальных забросить в автомат монетку. Каждыи? раз, когда монетка со звоном проваливается внутрь, машина начинает грохотать и подпрыгивать, чтобы спустя мгновение выплюнуть цветную мармеладку. Дети надеются, что им выпадет «лимонад» или «соле?ная карамель», но вместо этого уже четве?ртыи? раз под- ряд почему-то выскакивает «брокколи».

– Сеи?час я разберусь, – заявляет мальчик в огромнои? панаме с пингвинами. Он крутит в ладошке медную монетку, потом подносит ее? к губам и что-то шепчет еи? на ушко. Завершив ритуал, мальчик кидает монетку в автомат и бье?т ладошкои? по кнопке. Машина начинает свои? безумныи? танец, покачиваясь из стороны в сторону, поднимаясь на цыпочки и с грохотом опускаясь вниз.

– Три, два, один! – кричат дети.

Из квадратного отверстия вылетает красныи? мишка, и мальчик в панаме ловко ловит его на лету. Откусив мишке голову, он тщательно ее? пережевывает.

– «Клубничная све?кла»! – сообщает он.

– Ууу, – гудят дети.

– Фу! Не лучше, чем «брокколи», – замечает девочка в зеле?ном платье.

– Неа! Это уже НЕ «брокколи»!

Они начинают громко спорить, но их крики заглушает звон

трамвая. Чарли снисходительно качает головои? и, улыбнувшись детворе, поднимается на борт. Путешествие к площади Капустников начинается.

Трамваи? проезжает прямо пятьсот семьдесят метров, потом сворачивает на одну из самых узких улочек города – проезд Андромеды; вагон едва ли не скребе?т по фасадам домов. Пока водитель проталкивает трамваи? вдоль проезда, Чарли заглядывает

в окна. Большинство из них зашторены, и лишь на некоторых висят ле?гкие кисеи?ные занавески, через которые можно разглядеть чужие квартиры, похожие на музеи. В гостинои? на втором этаже Чарли подмечает танцующую парочку. А на однои? из кухонь сидит женщина в изящном розовом халате и с бигудями-кораллами. Она поворачивает голову, и их с Чарли взгляды на секунду пересекаются. Женщина замечает Цок-Цока и машет ему рукои?. Ворон радостно каркает.

– Леди, – обращается к Чарли кондуктор, – если ваша птица продолжит шуметь, мне приде?тся попросить вас покинуть транспорт.

– Но ведь людям же разрешено громко смеяться в трамваях!

– То люди, а у воронов звуковая частота совсем другая, так что им нельзя.

– Ну и глупости! – возмущается Чарли и демонстративно отворачивается от кондуктора. Цок-Цок неодобрительно качает головои?. Он бы и сказал этому пожилому товарищу кое-что, да не будет: все? равно тот не пои?ме?т.

Трамваи? выезжает с проезда Андромеды на улицу Снов. Здесь все дома выкрашены в те?мно-синии? цвет, которыи? со временем выцвел. Зато совсем недавно на всех зданиях поменяли крышу и старое покрытие заменили на опрятныи? красныи? металл. Улица Снов достаточно протяже?нная, около двенадцати километров, и маршрут трамвая №8 пролегает до самого ее? слияния с площадью Поэта. Чарли наблюдает, как дома сливаются в синюю волну и забирают ее? с собои?. Мозг начинает блуждать от однои? мысли к другои?. «Может, сходить в новое кафе недалеко у дома? Или запечь яблоки с картофелем? Нет, в прошлыи? раз картофель оттянул на себя все? внимание, нужно попробовать что-то новое…»

Дзынь!

Звон трамвая переключает поток мыслеи? в другую сторону. «Если так подумать, уже через четырнадцать лет мне будет сорок. Ужас-то какои?! С другои? стороны, сеи?час я одинаково близка и к семнадцати, и сорока. Правда, не знаю, можно ли считать этот факт таким уж утешительным».

Бом!

Трамваи? резко де?ргает в сторону на стыке рельс. Чарли резко вздыхает, вырвашись из мира тягучих размышлении?. Цок- Цок наклоняет немного голову вбок и смотрит еи? в глаза. Она чешет его маленькую макушку.

Возвращается в поток своих мыслеи?. И вот уже на периферии сознания проявляются новые строчки. Скромные обрывки фраз, но они звучат так, словно могут однажды превратиться в важныи? текст.

«Всем белым воронам Северного города, Дале?кои? страны. Всем, кому бывает одиноко, неуютно, скверно, паршиво. Кто чувствует часто и много, кто не может не…»

Поток прерывается. Муза, внезапно одарившая Чарли вдохновением, уходит на перекур. Записав все?, что удалось от нее? добыть в блокнот с мухоморами на обложке, Чарли наконец замечает, что вагон мчится по однои? из ее? самых любимых улиц – проспекту Непокоре?нных. Он так назван в честь цветов лунохвоста. Три десятилетия тому назад по тогдашнеи? улице Конституции ехали первые грузовики с привезе?нными издалека семенами. Мэром планировалось разбить пышные клумбы лунохвоста у дворца, но произошло автомобильное недоразумение – открылись кузовы грузовиков, и семена в огромном количестве рассыпались по дорогам и свалились в канализацию. Долгое время считалось, что все они были безвозвратно утеряны. Но случилось невероятное: крепкие цветки лунохвоста отказались покоряться судьбе и проводить свои? век в темноте канализации, поэтому проросли из асфальта и стен домов. Они пробивались сквозь тостыи? цемент, и перламутровые бутоны распускались, мерцая, как зве?зды. С тех самых пор лунохвосты не переставали разрастаться, и с годами их становится все? больше и больше. Они цветут вдоль всех поверхностеи?, украшая подоконники, крыши и сточные трубы. С середины мая и до начала июля проспект Непокоре?нных похож на прекрасныи? луг.

Чарли разглядывает бутоны, вид которых еи? никогда не надоедает, и сердце ее? наполняется безграничным теплом и любовью ко всему живому. Она любит Цок-Цока, ворчливого кондуктора, ребе?нка, кричащего на весь трамваи?. Она любит свои? странныи?, грохочущии?, качающаи?ся на волнах времени усталыи? город, в котором даже вещи, которые кажутся кому-то безвкусными видятся еи? прекрасными. Она любит этот мир, где все? на свое?м месте. Где каждыи?, даже фальшивомонетчик и вор, имеют важную роль для Целого. И в этот момент, когда трамваи? с шумом несе?тся по улице, цветущеи? так пышно и живо, всеобщее единство особенно сильно трогает Чарли. Еи? кажется, что если бы грузовики с лунохвстом не перевернулись в этом самом месте не-важно-сколько-лет-тому- назад, то ее? бы не было.

– Площадь Капустников, следующая остановка – улица Же?лтая, – объявляет водитель. Чарли резко поднимается, и они с Цок-Цоком спешат покинуть вагон, пока не захлопнулись тяжёлые железные двери.

Прежде чем пои?ти на кладбище скульптур, Чарли заходит в булочную «Маковка». Это то самое место за пределами центра, куда народ готов ехать из любои? точки города. В «Маковке» каждыи? день пекут целые горы самои? разнои? выпечки, и к вечеру всегда остаются только крошки, а те забирают голуби. От выбора разбегаются глаза: лавандовые крендельки, рогалики с тыквенными кубиками, бублики с голубикои?, слои?ки с крыжовником, калитки с клубничными сердечками, ржаные претцели, манговые пряники, лакричные сушки и королевские эклеры с сливочно-сырно-трю- фельным кремом. Булочная так плотно заполнена запахами, что все гости пьянеют сразу, как только переступают порог, от предвкушения сладкого счастья. Дверь закрывается за Чарли под звон колокольчиков.

– Здравствуи?те! Добро пожаловать! Чем мы можем порадовать вас сегодня? – привествуют ее? сестры-близняшки с густыми рыжими косами. Одна из них одета в нежно-коралловое платье с кружевами, а другая – в грубыи? джинсовыи? комбинезон.

– Ох! – восклицает сестра в комбинезоне. – Какои? красивыи? ворон!

– Кар! – отвечает Цок-Цок.

– Он говорит, что ему нравится ваш костюм, – переводит Чарли. Близняшка краснеет и, хихикнув, поворачивается к сестре и что-то шепчет еи? на ухо. Та в ответ качает головои?.

– Вероника спрашивает, что из нашеи? выпечки можно ворону? Мы угощаем.

Чарли изучает витрину. Она знает, что Цок-Цок с удовольствием попробовал бы королевскии? эклер, но лучше ему отведать полезныи? бананово-кокосовыи? шарик с сердцевинои? из чернослива. Указав на него, она добавляет:

– А мне кукурузную улитку, пожалуи?ста.

Близняшка в платье старательно заворачивает выпечку в банановыи? лист и завязывает его сахарнои? лентои?, пока ее? сестра стучит по клавишам кассового аппарата, выбивая чек.