И жизнь продолжалась

И жизнь продолжалась
Влада Арт

«И жизнь продолжалась» – десять рассказов о счастье в простых вещах. О прогулках с друзьями, вкусном кофе, закатном небе, любимой музыке. Все они рассказаны через призму Чарли, журналистки газеты «Ежелунник: эссе, предсказания и аналитика». Вместе с ней вы будете кататься на велосипеде в карнавальную ночь, заглянете в бар с кактусовым соком и игрой в кости тигра, организуете свадьбу подруге во дворце, сбежите на концерт из больницы и проживёте десятилетие, полное маленьких приключений.

Влада Арт

И жизнь продолжалась

Посвящается моему Северному городу

Предисловие

Я начала писать эту книгу в июле, почти три года назад. Задумка была такая: деконструировать классическую сюжетную формулу и написать книгу не о больших сражениях, великои? любви или невероятных приключениях, а, наоборот, посвятить все? внимание дням, которые в большеи? степени составляют нашу жизнь: обычным будням с их счастьем в простых вещах. Можно сказать, что эта задумка лежит в сердце всех истории?.

Когда мир перевернулся с ног на голову, у меня было написано только два рассказа: «История однои? невлюбле?нности» и «Выходнои?». Они деи?ствительно посвящены настоящему и радости от мелочеи?. Но, начиная с февраля, рассказы стали трансформироваться. Я все? еще? старалась записывать красоту и ле?гкость, но замечала, как рассказы наполняются тоскои? по чему-то безвозвратно упущенному. Спокои?ному времени, когда твоя Вселенная вращается вокруг чего-то обыденно-прекрасного, вроде уроков фортепиано и вечерних прогулок у ТЮЗа.

Я заметила, как дорогие сердцу главнои? героини люди ухо-дят из ее? жизни. По разным причинам. Хотя мотив «прощания» я и не задумывала в самом начале. Но мне захотелось передать эту вполне себе естественную часть жизни, которая, тем не менее, каждыи? раз проживается тяжело, как в первыи?. Даже если мы помним, что никто в нашеи? жизни не останется навсегда, разрыв ощущается болезненно. Но так же естественно, как происходят расставания, случаются и новые встречи. А потому и для главнои? героини, Чарли, каждая потеря – не конец, а только начало.

Когда я начала писать эту книгу, мне было двадцать семь, а закончила я ее? в двадцать девять. Получилось, что книга стала своего рода эпилогом к моему десятилетию от двадцати до тридцати. Опыт, что я прожила к этому возрасту, и то, как он отпечатался в голове и сердце, превратились в этот сборник будничных сказок.

Кстати, изначально книга называлась «Чарли, Цок-Цок и сливовые туфельки». Я придумала название сразу – оно звучало для меня беззаботно и тепло, как маи?скии? вечер. Но в процессе написания рассказов стало ясно, что теперь безешно-зефирное настроение перестало им подходить. И вот новое название явило себя: «И жизнь продолжалась». Оно уместило в себе все чувства, которыми пропитаны собранные здесь главы. Что бы ни случилось: хорошее или плохое, – жизнь продолжается. Думаю, что могу назвать эту мысль своим талисманом последних лет.

Дорогои? читатель, пусть эта книга станет для вас приятным путешествием. Приключением, полным надежды и самых обычных волшебных вещеи?.

Влада А.

P. S. Эту книгу можно прочитать тремя способами.

Первыи? – авторскии?, в особенном порядке, которыи?, как мне кажется, поможет лучше прочувствовать героев.

Второи? – хронологическии?, в порядке взросления главнои? героини. Тогда очередность глав выглядит так: IV – II – VII – V – IX – I – III – VIII – VI – X.

Ну и третии?, вольныи? вариант. Читаи?те в любом порядке, какои? вам вздумается. Пусть получится что-то особенное. В любом случае, приятного чтения.

сегодня мы празднуем жизнь,

ведь это лучшее,что может с нами случиться.

I

Выходнои?

Солнце настои?чиво карабкается в окно Чарли. Медленно, но уверенно, оно ползе?т, лучик за лучиком, цепляясь за дом. Сначала по металлическому подоконнику, потом по ярко-краснои? пластиковои? раме, покрытои? толстым слоем пыли. У солнца почти получилось. Оно поставило себе цель, правильно распределило время. У него нет проблем с таи?м-менеджментом. Ровно в девять пятьдесят три солнце бросает свои лучи на стекло. Свет просачивается сквозь прозрачныи? барьер, и вот уже солнце внутри маленькои? комнаты, где живе?т Чарли.

Это не спальня, а настоящая гриме?рка. Здесь есть и старинныи? цыганскии? тамбурин, и маска из японского театра, и лиловыи? кафтан как у принцессы сливового королевства. Здесь даже можно отыскать меч-трость – особенныи? подарок на двадцать пятыи? день рождения.

Каждыи?, кто заходит посмотреть на ее? жилище, всегда открывает для себя что-то волнующее воображение. Кого-то поражают алые башмачки с кастаньетами, крепко пришитыми к носам золо- тыми нитками. Другим запоминается плащ из вафелек, ну а третьи не могут оторвать глаз от васильковои? шляпы. Все эти сокровища – результат долгих странствии? Чарли по самым чудным уголкам мира, где она искала себя. И пусть поиски пока что не привели ее? к окончательному ответу или даже наме?ку на него, памятные сувениры из дальних мест все? равно ее? радуют.

Чарли просыпается. В первыи? раз у нее? едва ли получается открыть глаза, словно к векам привязаны канистры с лавандовым киселе?м, по три литра каждая. Медленно, с трудом, еи? все? же удае?тся поднять их и взглянуть на утро.

Первое, что она видит на рассвете своего дня – луч, что просочился к неи? в комнату. Только теперь он быстро разрастается до целого снопа апельсиново-греи?пфрутовых полос света. Они освоились и без стеснения расползлись по стенам комнаты. Чарли сонно улыбается блаженнои? улыбкои?, всматриваясь в глубокие контуры своеи? комнаты, подсвеченнои? космическим софитом.

Следом за солнцем комнату Чарли навещает перечно-мятныи? ветерок. Он свежии?, его явно принесло с моря. Ветер хранит с десяток разных ароматов. Медленно его смакуя, чтобы хорошенько отпечатался в ноздрях, Чарли разгадывает запахи по очереди.

Вот еи? открылся запах раковин мидии?: ими, скорее всего, позавтракали в порту, прямо у пристани. Вместе с мидиями невидимыи? кто-то пил просекко: его аромат едва ли уловим, но острому нюху Чарли удае?тся его пои?мать. Следом за сухим игристым она расшифровывает запах корабельного масла, которым недавно заправляли яхту со скрипящеи? деревяннои? палубои? и пластиковым корпусом. Последним любопытному носу предлагается запах расплавленнои? жевательнои? резинки, что волею судеб была брошена возле мусорнои? корзины. И вот она вспузырилась на горячем асфальте и выбросила в воздух химическии? аромат клубники из детства.

Разобравшись с ветром и запахами, Чарли лениво потягивается в постели. Не забыв похрустеть каждым суставом, вытянув тело струнои?, она сладко зевает и резким движением выде?ргивает себя из мягких простынеи?.

Чарли открывает дверь комнаты, и еи? навстречу тут же врывается ее? ворон – Цок-Цок. Он радостно каркает, задрав голову и размахивая блестящими че?рными крыльями.

– Привет, Цок-Цок! – широко улыбаясь, говорит Чарли. – Пои?де?м варить кофе.

Босые ноги шле?пают по холодному полу. Она иде?т вдоль широких двереи?, облаче?нных в акриловые наряды самых разных цветов. Так – кто лазурью, кто цветом фуксии – ее? соседи обозначили входы в свои миры. За каждои? дверью и вправду родилась новая галактика, а может и целая Вселенная. Со своими необычным освещением, чуднои? мебелью и совсем уж странными узорами на стенах. Конечно, у каждого наи?де?тся свое? определение к слову «странныи?», поэтому стоит подчеркнуть, что они были необычными даже по меркам «Страны Чудес», в которыи? жила Чарли.

Например, в однои? из комнат орнамент нарисовали с помощью специи?: куркумы, паприки и шафрана. А в другои? – потолок украшал настоящии? мох. Необычная мебель тоже не именовалась таковои? просто так, ведь если для обшивки кресла использовать кору мальмового дерева и страусиные перья, посредственным его точно не назове?шь.

Но верне?мся к Чарли, которая, миновав тоннель пространств, попадает в светлую кухню. Здесь уже собрались все соседи и вместе готовят завтрак.

Едва шагнув за порог кухни, Чарли слышит нежное шкварчание сковородки, на которои?, утопая в раскале?нном тыквенном масле, жарятся ломтики сыра. К этому звуку добавляется бульканье сотен пузырьков, танцующих внутри вскипевшего чаи?ника. Замыкает трио звонкии? стук острого, только отточенного ножа о дубовую разделочную доску.

– Доброе утро, – говорит Крыжовник, ее? сосед лет тридцати пяти с огромными зеле?ными глазами-киви.

– Доброе, – зевнув, отвечает Чарли.

Она проходит к своеи? полке и достае?т банку желуде?во-мятного кофе. Засыпает две столовые ложки в поте?ртую медную турку и ставит ее? на плиту. Крыжовник заканчивает нарезать черри и ловким движением смахивает дольки в лазурную керамическую миску. Следом он тянет загорелые, цвета абрикосовых косточек, руки к мельничкам со специями и посыпает помидоры шамбалои?, че?рным перцем, шалфеем, маи?ораном и тмином. Он перемешивает их голыми руками и вытирает ладони о голубое полотенце в полоску.

Кофе медленно карабкается по горячему узкому горлышку, прямо к краю, и Чарли быстро снимает турку с плиты. Разлив его на кружку и напе?рсток – для Цок-Цока, она желает Крыжовнику доброго дня и поднимается по че?рнои? лестнице на чердак. Толкает бедром хлипкую дверь, открывая проход к металлическои? покатои? крыше.

Хотя солнце уже вовсю сияет в утреннем небе, металл еще? не успел нагреться до температуры плиты, поэтому Чарли с Цок- Цоком устраиваются поудобнее.

– Ах! – втягивает носом горячии? кофеи?ныи? пар Чарли. Она уже было собралась добавить «мило», но успевает пои?мать слово между губ и аккуратно втягивает его обратно. И это раздавленное «мило» превращается в блаженное: «м-м-м».

Цок-Цок опускает клюв в напе?рсток и с наслаждением закидывает голову, позволяя горячему напитку промочить каждыи? миллиметр горла.

– Предлагаю сегодня устроить выходнои?, – говорит Чарли. Цок-Цок кивает и радостно каркает. Они замолкают, и в тишине любуются видом.

С их точки обзора город представляет из себя слаженную мозаику. Медь труб сплетается с рыжинои? кирпичных фасадов, над которыми возвышаются плете?ные корзинки и разноцветная ткань воздушных шаров. Над плотными слоями цветного дыма нависает вересково-васильковое небо; по нему плывут облака-рыбы с серебристои? чешуе?и?. Чарли наблюдает, как они уносятся все? дальше, к горизонту, где пролегает тонкая полоска моря. Она чувствует, как внутри расползается нежность к виду, которыи? она в эту секунду любит больше всего на свете.

Спустя четырнадцать глотков кофе заканчивается. Тогда Чарли поднимается и в последнии? раз окидывает взглядом вытянутыи? дом, дерево с размашистои? лиловои? кронои? и шпиль Адмиралтеи?ства. Она спускается, Цок-Цок покорно следует за неи?.

Сполоснув чашку и напе?рсток, Чарли возвращается в комнату и распахивает свои? розовыи? пластиковыи? шкаф. Она его просто обожает за форму – копию шкафчика домика Барби; его заказали друзья специально к ее? двадцатипятилетию. Мастера умудрились даже воссоздать все узоры из выпуклых розочек. Подарить шкаф было решено после оглашения шокирущего факта, что Чарли хранит вещи в холодильнике.

А дело вот как было. Однажды Чарли нашла на мусорке старыи? холодильник и по необъяснимои? причине влюбилась в него. Так старая «Заря» получила вторую жизнь, оказавшись перекрашеннои? в лососевыи? цвет. Правда, судьба разлучила ее? с электричеством, так что на внутренних полках отныне хранились не сыры, молоко или овощи, а лавандовые саше и безумные наряды. И хотя некоторые друзья оценили задумку, большинство сошлись во мнении, что Чарли необходим настоящии? шкаф для одежды. Так она и обзавелась новои? розовои? прелестью, а «Заря» родилась в третии? раз и поселилась у Крыжовника.

Задумчиво разглядев свои вещи, Чарли выбирает зеле?ное вельветовое платье, с красными попугаями, вышитыми на плечах. Это одна из ее? любимых находок с Маленького рынка. Каждую среду и пятницу с шести до десяти утра на площади Мира сотни людеи? продают все?, что только можно продать: треугольные шляпы, шарфики из водорослеи?, фарфоровые ягоды, венки из полыни, переносные кресла-книжки, вулкановые печки, косынки из сахарного кружева, тысячесте?кловые монокли и гигантских резиновых рыб; свое? добро они выкладывают на стеллажи под ярко-розовыми шатрами с металлическими крыльями.

Вместе с платьем Чарли достае?т красные лаковые туфли и маленькую сумочку, расшитую изумрудным бисером. Она переодевается и кружится перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Завершает образ алым беретом в цвет попугаев. Довольно кивнув своему отражению, она уже собирается выходить, как вдруг вспоминает, что кое-что забыла.

– Ои?, Цок-Цок! Твои? шарфик! – выудив из шкафчика атласную ленту рубинового цвета, повязывает его на шею ворону. Цок-Цок хлопает крыльями, и они, сделав прощальныи? реверанс перед зеркалом, запирают дверь и быстро пролетают через при- хожую прочь из квартиры, навстречу своему выходному дню.