Сердце Арахны

Это был опасный и враждебный мир, ни на секунду не позволявший забыть, что они уже не на Земле.

Это было как раз то, о чем она мечтала.

* * *

Блейн и сам пока не мог поверить, что решился на это, но отступать не собирался. Другого пути все равно не было! Речь шла не только о нем, будущее поселения оказалось под угрозой, прежде они с таким не сталкивались.

Как он и ожидал, все их хаотичные попытки найти альтернативный источник энергии ни к чему не приводили. Они слишком долго зависели от топлива и технологий, оставленных первым поколением, они позволили себе поверить, что это навсегда. А что у них осталось сейчас? Всего один бак, который надлежало беречь, и мякоть мрикка, которая была не так полезна, как хотелось бы. Что будет, когда электрический свет погаснет? Как долго они проживут? Сколько дней им будет даровано до того, как их кости поглотит какое-нибудь растение?

Он не мог этого допустить. Блейн не надеялся сравниться со своим отцом – между ними всегда была пропасть. Поэтому с приходом темноты он направился не в лабораторию, покинутую Фостером, а в дальнюю часть корабля.

Это было сумрачное место – лабиринты искореженного металла и заросших плесенью стен. Когда третье поколение было детьми, Блейн и остальные частенько прибегали сюда играть. Для них это был волшебный мир, сложный, но все равно куда более безопасный, чем равнины и джунгли Арахны. Правда, если их здесь ловили взрослые, можно было получить, но тем сильнее был их азарт.

Потом он повзрослел и понял, что родители были правы. Эта часть корабля сильнее всего пострадала при падении. Она изогнулась, накренилась, здесь все было шатким и нестабильным. Поэтому Блейн был согласен с приказом совета просто заблокировать все входы, ведущие сюда.

Но замки, как известно, останавливают не всех. У членов совета были собственные ключи, и Блейн не стал исключением.

Поэтому теперь он медленно и осторожно шел по неровному полу металлического коридора. По замыслу инженеров с Земли, эти решетки никогда не должны были поржаветь. Так ведь их не готовили к атмосфере Арахны! Блейну иногда казалось, что на этой планете все гниет и разрушается, для этого она и создана. Но сейчас ему нужно было отстраниться от этих мыслей и сосредоточиться на деле.

В носовой части корабля располагался радиоузел. Он передавал сигнал на спутник, который «Хелена» еще до попытки приземления оставила на орбите, а спутник – на Землю. В первые дни после катастрофы здесь все было объято хаосом, люди исследовали мир, в который они попали, и пытались примириться с ужасом, который он им внушал. Но потом, когда было организовано поселение, они вспомнили о возможности связаться хоть с кем-то – с Землей или с другими кораблями.

Они долго восстанавливали точку связи, собирали по обломкам. Это было нелегко, и успеха добилось только второе поколение. Сигнал пошел, но куда и как далеко – они не знали. Они лишь надеялись, что их кто-то слышит. Скорее всего, на Земле уже знали, что корабль упал, а не приземлился. Но знали ли они о том, что люди выжили? Была ли вообще Земля?

Они надеялись на чудо, но чуда не случилось. Никто не ответил им, и никто не пришел на помощь, они были одни на Арахне. Радиоточке позволили проработать несколько лет, но когда стало понятно, что запасы энергии ограничены, ее спешно отключили, а весь отсек запечатали.

Блейн просто принял это как данность и даже не думал о возможности связи – до недавних пор. Теперь, когда одни предсказания его отца начали сбываться, он невольно подумал: что если все они были верны? Что если их единственная надежда спастись – это помощь извне?

Поэтому он прошел по темным коридорам, пробрался через препятствия из обвалившихся потолочных плит и нашел узел. Правда, там Блейна ожидал неприятный сюрприз: его предшественники не просто отключили радио, они разбили хрупкое устройство. Отец часто называл их варварами – он подхватил это словечко от деда. Похоже, иного определения для них нет!

Но сдаваться Блейн не собирался. Он допускал нечто подобное еще до того, как пришел сюда, поэтому захватил с собой набор инструментов. Ему непросто было вспомнить уроки отца, слишком уж давно все это было. Однако постепенно память поддавалась, она шептала подсказки родным голосом, указывая Блейну, как соединять провода и скреплять раздробленные детали.

Иногда от этого голоса слезы наворачивались на глаза. Блейн стирал их, поспешно и зло, и убеждал себя, что во всем виновата пыль, скопившаяся здесь за годы запустения.

Он был так сосредоточен на работе, что больше не чувствовал ход времени. Для него существовала только одна цель: сделать что-нибудь, не позволить этой планете сожрать их! Блейн снова и снова пытался включить радио, но оно оставалось дряхлым набором запчастей. Он почти потерял надежду, когда приборы вдруг заработали, и на треснувшем экране отразилось подтверждение: сигнал пошел.

Сигнал с их дикой, позабытой всеми планеты полетел туда, вверх, к звездам – и, возможно, к людям, куда более развитым, чем они сами.

– Ну надо же… У тебя все-таки получилось!

Блейн, никак не ожидавший услышать голос за своей спиной, вздрогнул и резко обернулся. Он только сейчас увидел Рене, устроившуюся на обваленной решетке возле двери. Несмотря на то, что сам он порой называл ее старухой, старой она не была. Рене относилась к младшим представителям второго поколения, родившимся позже других. Ее тело, пусть и медленно проигрывавшее бой времени, все еще оставалось сильным, и она, дочь военных, ни на день не прекращала тренировки.

Так что не удивительно, что она сумела подкрасться к нему незаметно. Вопрос в другом: как она догадалась, что он здесь? Блейн старался не выдать себя, даже Крита не подозревала, куда он пошел!

– Давно ты здесь? – холодно спросил он.

– Достаточно давно, чтобы разобраться, что ты затеял. Это ведь измена, ты понимаешь?

– Какая еще измена?

– Прямая, – отрезала Рене.

И он знал, что она права. Сейчас энергия стала величайшей драгоценностью, лишь совет мог определять, как ее использовать. А он пошел и запустил прибор, от которого никогда не было пользы!

– Радио требует совсем мало энергии, – только и сказал Блейн, но прозвучало это не слишком убедительно.

– Да, в другие времена это был бы мелкий грешок, за который тебя бы даже из совета не изгнали. Но сейчас люди напуганы и озлоблены, Блейн. К тому же, многие из них винят в наших бедах твоего отца, и то, что правила нарушил ты, еще больше разозлит их.

– Моего отца? – недоверчиво переспросил Блейн. – При чем тут вообще он?

Фостер давно мертв – все это понимали, даже не видя тела.

– Они вспоминают тот случай, когда он сломал генератор.

– Но генератор починили, а дефицит топлива возник после нападения урсы!

– Для того, чтобы понимать это, нужно обладать определенным уровнем интеллекта, – невозмутимо пояснила Рене. – А не у всех в этом поселении он есть. Мы деградируем… тут Фостер был удручающе прав. Но чем глупее толпа, тем она опаснее. Достаточно одной искры, чтобы загорелось пламя.

– И ты, конечно же, дашь им эту искру?

Блейн не сомневался в ее решении. Ему часто казалось, что Рене отличается какой-то странной, личной ненавистью к его семье. Она уже сыграла ключевую роль в суде над Фостером, а теперь у нее в руках была судьба его единственного сына!

Но Рене удивила его. Она окинула собеседника долгим задумчивым взглядом и покачала головой.

– Я им ничего не скажу, да и ты не болтай. Это ты думаешь, что в совете только я плохая, а все остальные – ангелы. Ты можешь сильно удивиться, если подвергнешь их такому испытанию.

– Я и не собирался рассказывать об этом, но почему ты вдруг стала так благосклонна?

– С тобой это не связано, уж поверь мне, – усмехнулась Рене. – Просто я вижу, что мы в тупике. Что бы мы ни делали, это не помогает. Так, может, поможет эта твоя игрушка? Не считай себя самым умным, Ренфро, я тоже в технике разбираюсь, вижу, что энергии тут, и правда, нужно немного. Даже если эта штука проработает год, она отнимет от силы день от того жалкого времени, что у нас осталось. Так какая разница, когда нас проглотит эта планета – днем раньше или днем позже?

– Я все-таки надеюсь, что этого не случится.

– Ты и правда веришь, что сможешь достучаться до Земли?

– Да нет уже никакой Земли, – вздохнул Блейн. – Судя по сведениям, оставленным нам первым поколением, та планета давно погибла. Нет, я надеюсь скорее на другие колонии. Если у них все получилось, они к нам сейчас куда ближе, чем Земля! Вдруг они лучше нас?

– Лучше нас – и до сих пор не прилетели?

– У меня нет всех ответов. Хочешь правду? Я почти в отчаянии, как и все мы тут. Но я по-прежнему смею надеяться, что кто-нибудь нас услышит.

* * *

Стерлинг Витте задумчиво наблюдал за серым потоком, пробивающимся через каменные берега. Река ревела, как живое существо, и исходила паром, способным, пожалуй, прожечь легкие обычного человека. Судя по тому образцу воды, что ему удалось получить, в этих волнах была скрыта половина таблицы Менделеева – и еще десятки элементов, которых на Земле никогда не было.

О том, чтобы пить эту воду, и речи не шло. Однако на «Стреле» был собран неплохой запас еды и воды, так что не было необходимости сворачивать миссию.

Услышав шаги за своей спиной, он обернулся и обнаружил, что к нему приближается новенькая телепатка. Стерлинг снова перевел взгляд на реку и презрительно поморщился. Эта девица неизменно раздражала его, даже когда ничего не делала. Он терпеть не мог некомпетентность, и Альда эта была просто воплощением непрофессионализма. Не важно, какой хорошей кадеткой ее считали в академии. Тут не обучение, тут сложнейшая миссия, на которой детям нет места.

К сожалению, понимал это только он. Против Лукии Деон работала непредвзятость всех капитанов, она оценивала только то, что было написано в досье. Киган и вовсе распустил свой павлиний хвост и наматывал вокруг этой девицы торжественные круги! Ноэль и Рале начинали осторожно присматриваться к ней, позабыв, что из-за нее убрали Гейла. Ее принятие в группу было лишь вопросом времени, и только Стерлинг упрямо держал свои позиции. Правда, сам он называл это не упрямством, а принципиальностью.