Боги былых времен

Эйтиль дожидалась его в городской квартире, как всегда. Он сам обучил ее выживать во внешнем мире, и она отлично приспосабливалась. Иногда, когда он приходил, она встречала его у дверей, оживленная, не скрывавшая своего счастья от того, что он вернулся, а иногда ждала в спальне, словно знала, что он весь день только о ней и думал.

Сейчас она снова угадала его настроение. Когда он вернулся, Эйтиль стояла у большого окна в гостиной и наблюдала за городом. Она старалась скрыть свою тревогу, но получалось у нее плохо.

– Что-то случилось, – сказала она. Это не было вопросом, она знала.

– Тебе нужно уйти.

Вот так, сразу. Как нырнуть в ледяную воду: нужно пережить это в один миг, а не плести тут намеки, которые она все равно не поймет.

– Ты хочешь побыть один?

– Я имею в виду, тебе нужно уйти отсюда навсегда, – жестко пояснил он. В груди что-то болело – не на уровне эмоций, боль была реальной, физической. Катиджан не знал, что так бывает, да и не было у него сейчас времени разбираться в этом.

– Почему вдруг? – все так же тихо спросила Эйтиль, не глядя ему в глаза.

– Это не вдруг. Я сразу предупреждал, что тебе не место рядом с наследником третьей линии.

– Я знаю. Но разве я просила себе вечное место? Я думала, нам хорошо сейчас… У тебя появился кто-то другой, твоя будущая жена?

– Нет.

Может, и следовало соврать ей, но у Катиджана просто не получилось.

– Тогда почему?

– Потому что надо уже. Надоели мне эти отношения, все равно слишком много постоянства для меня!

– Ты врешь.

– А ты так уж хорошо меня знаешь!

Он отчаянно призывал на помощь ту злость, что помогала ему вести переговоры с Даной и Амиаром: злость на себя, на них, на весь белый свет. Но в беседе с Эйтиль так не получалось. Она была безобидна и… она его любила, это отрицать нельзя.

Как странно… Никогда раньше чужая любовь для него столько не значила. Он с легкостью выгонял из своего дома неудачливых охотниц за богатым мужем, разгневанных ведьм, лесных нимф, которые были в сто раз красивей Эйтиль. Катиджан знал, что на их место придут новые, еще лучше, и ни о чем не жалел. Поэтому он не понимал, почему ему так плохо сейчас.

Он был бы рад, если бы дриада вела себя так, как его предыдущие любовницы: кричала, рыдала, бросалась на него с кулаками. Тогда ему проще было бы поверить, что она – очередная истеричка, без которой его жизнь станет намного легче.

Однако Эйтиль просто смотрела на него мерцающими серебряными глазами, нечеловеческими и все равно такими близкими, и печально улыбалась.

Кажется, она снова понимала больше, чем он сам.

– Ты испугался того, что умеешь чувствовать.

– Тебя это не касается! – отрезал Катиджан. – Разве мы все не обговорили в самом начале?

– Ты мог бы позволить себе быть счастливым.

– Счастье тут не при чем! Мне нужна нормальная жена с чистой кровью. Резвиться с дриадой – это, конечно, здорово, пока не родится ублюдок! Мой клан и так на меня косо смотрит. Я не собираюсь из-за тебя и Огненного короля губить репутацию, которую я создавал столько лет!

Он хотел ранить ее, но она была неуязвима. Эйтиль видела сквозь слова, добиралась, кажется, то самой его души, ей было все равно, что он там болтает.

Тем лучше. Значит, она поймет, что он и правда хочет от нее избавиться. Нужно просто переболеть этим, а потом идти к главе клана и сказать, что он заслужил прощение, выполнил все условия. В его жизни больше нет Огненного короля, нет друзей, нет Эйтиль, вообще никого нет. Но только так и становятся сильными.

– Уходи, – повторил он. – Когда ты приперлась сюда, ты обещала, что выгнать тебя будет просто!

Эйтиль кивнула и шагнула к нему. На секунду ему показалось, что вот теперь-то она точно его ударит, отвесит ему пощечину, которую он, как ни крути, заслужил. Но вместо этого дриада приподнялась на цыпочки, чтобы их лица были на одном уровне, осторожно провела пальцами по его щеке и поцеловала. Не страстно, как обычно, а мягко, осторожно, легко касаясь губами его губ. Когда она отстранилась, серебряные глаза были так близко, что заслоняли собой весь остальной мир.

– Я обещала уйти и уйду, потому что вижу: тебя переубедить нельзя, ты не разрешишь мне тебя любить, – прошептала Эйтиль. – Но… мне жаль тебя. Однажды даже тебе станет слишком холодно, ледяной принц.

А потом ее не стало. Дриада, стоявшая перед ним, распалась на сотни стрекоз, разлетевшихся в разные стороны. Она ушла от него так же, как и пришла когда-то: одна, без вещей, без просьб и условий. Несколько секунд – и стрекозы исчезли, оставив его в одиночестве.

Ему не хотелось думать о том, что произошло. Хотелось просто забыться… Завтра можно уехать, вызвать сюда бригаду уборщиц, чтобы они вынесли все, что он успел купить для Эйтиль. А пока ему пришлось остаться в квартире, потому что он понимал – в таком состоянии ему лучше по городу не бродить.

Он достал телефон, нашел номер одной из своих человеческих знакомых. Хорошая девочка: красивая, умелая, дело свое знает. Дорогая, но это никогда не было проблемой. Раньше она могла заставить его забыть о чем угодно. Катиджан надеялся, что у нее и сейчас получится. Он отправил ей короткое сообщение: «Приезжай», а через мгновение получил ответ: «Через полчаса буду у тебя, котик».

Ему стало тошно от самого себя, но отменять он ничего не стал. Осталось продержаться полчаса – и эта звенящая тишина будет нарушена. Ожидая девушку, Катиджан прошел на кухню, достал из бара первую попавшуюся бутылку – коньяк, неплохой вариант. Под его дыханием пробка покрылась льдом и просто слетела с бутылки.

Катиджан на секунду замер, вспомнив, что не касался выпивки с тех пор, как в его доме появилась Эйтиль – как и многие дриады, она не терпела запах алкоголя. Воспоминание обожгло, и он раздраженно сделал несколько глотков залпом.

Вкуса он не чувствовал, эффекта тоже не была. Толку от этих дорогих коньяков! И где вообще ездит та баба?

Он наматывал круги по квартире, ожидая ее, старался смотреть только себе под ноги, потому что когда он оглядывался по сторонам, то невольно замечал хоть что-то, принесенное Эйтиль. Цветы в вазе – букет из ирисов и тюльпанов, которые стояли тут уже много дней и никогда не вяли. Так бывает, когда в доме дриада… теперь уже не будет.

Нелепые плюшевые игрушки на безупречно стильных белоснежных диванах. Прямо как собака – всякую дрянь в дом тащила! Свитер на кресле бросила… и запах ее остался: луговые травы, древесная смола и цветущие кувшинки… Зараза!

Катиджан вышел в коридор, чтобы избавиться от этих раздражающих пятен в его светлой квартире. Уж здесь-то ничего не должно быть!

Но было. На подставке возле дверей висели две связки ключей. Одна – его, вторая – точная копия, которую он сделал для Эйтиль. Он помнил этот день…

– Зачем мне ключи? – удивилась она. – Мне удобней передвигаться с помощью стрекоз.

– В мире людей нельзя так часто использовать магию, тебя могут заметить, – пояснил Катиджан. – Да и потом, хватит пробираться сюда, как домушница! Ты здесь живешь, у тебя должны быть свои ключи, заходи через дверь!

Он снял с крючка ее связку ключей; Эйтиль даже сюда умудрилась приплести какие-то цветные ленточки и подвесить крошечную игрушку – маленького плюшевого человечка. Кому теперь эти ключи отдать? Не той же клубной шлюхе, что едет к нему сейчас…

Боль и горечь нахлынули волной, накрыли с головой теперь, когда он меньше всего был к этому готов, – из-за каких-то дурацких ключей! Катиджан замахнулся и швырнул связку ключей в стену. Попал в зеркало, послышался грохот, и пол усыпали сияющие осколки.

Семь лет несчастья, еще семь – ко всем годам, что были до этого. Он даже не знал, что не был счастлив, пока ему не с чем было сравнить.

Теперь уже ему хотелось одиночества, но в дверь позвонили. Надо же, явилась даже быстрее, за двадцать минут добралась! А что ей еще делать? Разгар дня на дворе, не ее рабочее время! Решила, должно быть, что если быстро его обслужит, то к вечеру еще одного богатенького папика подцепить успеет.

Но у Катиджана не было никакого желания касаться ее – противно. Он тяжело вздохнул, глядя на плюшевого человечка, валяющегося среди осколков. Нужно просто заплатить ей, чтобы убралась отсюда молча, а потом уже думать, что делать дальше. Поэтому он без сомнений распахнул дверь, даже не проверяя, кто там.

Это было ошибкой, простительной разве что новичку, но никак не наследнику третьей ветви. Он решил, что раз не чувствует угрозы, то можно не волноваться. А ведь самые сильные из магов умели скрывать свою ауру, он прекрасно знал об этом! Просто Катиджан верил, что напасть на него никто не посмеет, только не в мире людей. На его стороне было громкое имя, принадлежность к Великому Клану, сила, с которой не каждый рискнул бы столкнуться.

Только все это было бесполезно сейчас. В открытую дверь ворвалась непроницаемая пелена черного дыма, застилающего все вокруг. Заклинание было подобрано идеально:

Катижджан почувствовал, что теряет сознание, до того, как успел призвать собственную силу. Погружаясь в темноту, он был рад тому, что прогнал Эйтиль – кто бы ни пришел за ним, навредить ей они больше не могли.