Сто шагов, чтобы простить

Пристально рассматриваю напряжённую вену на мужской шее. Юркие пальцы бегают по дисплею, что-то лихорадочно печатая. Входящий звонок прерывает действия Харрингтона, заставив отойти в самый дальний от меня угол. Обрывки фраз, вроде "Только у нее", "Попробуй найти на столе, она не отвечает на телефон" и "Ладно, я сам разберусь" приглушённым звуком долетают до моих ушей. Несколько минут странного разговора спустя друг снова оказывается рядом.

– Точно ничего не хочешь рассказать? Только давай без этой херни про переговоры. У нас их сотни были. И я тебя слишком давно знаю, чтобы поверить в эту ересь.

Мужчина очевидно напрягся. Даже больше, чем был до этого. Нервно сцепил кисти в замок и вздохнул.

– Пока не время, Джеймс. Позже обо всём поговорим. Обещаю.

Молча киваю и вытаскиваю собственную трубку, пробегая взглядом по сообщению.

– На месте. Надо их встретить.

– Сможешь сам? Мне нужно кое-с-чем закончить.

– Без проблем, – поднимаюсь с кресла, направляясь к выходу, – зайдём сначала сюда, а потом ко всем.

Говорю, но кажется, что Мэтью только верхушку сути улавливает. Снова остервенело лупит по экрану, не замечая меня.

Спокойно выхожу из кабинета, ощущая себя в привычной обстановке. Ничего нового сейчас не происходит, но низ живота закручивает в каком-то тревожном спазме, не давая возможности хоть как-то расслабиться. Гоню от себя ненужные эмоции. Спускаюсь в холл "Магнум Групп", чтобы лично встретить предполагаемого партнера с командой.

Затем привычный регламент подобных встреч, за которым следует расположение обеих сторон в конференц-зале. Когда все в сборе, появляется запыхавшийся Мэтью. Быстрые рукопожатия, несколько минут на рассадку и фокусировку внимания, и мы готовы начать. И если изначально я был более-менее спокоен и всецело настроен на заключение максимально выгодного контракта, то сейчас, наблюдая за бесконечно трезвонящим кому-то другом, начинаю ощутимо волноваться. Его беспокойство лавиной накрывает и меня.

– Да что, черт возьми, происходит? – шиплю, когда Харрингтон опускается рядом. Пока потенциальный заказчик озвучивает приветственное слово и собственные требования к нашему предполагаемому контракту, меня натурально захлестывают какие-то странные эмоции.

– Мне нужно выйти, – Мэт уже порывается встать, но я ошалело торможу его за плечо.

– Ты нормальный? Сиди на месте. Все сделаешь, когда закончим.

В этот момент я не понял эмоцию, которая завладела глазами друга. Но все стало на свои места буквально через каких-то, твою мать, пятнадцать минут.

Выступал один из финансистов "ТАТС", когда я услышал, как приоткрывается дверь. Не оборачиваясь, на автомате ответил на заданный мне вопрос. Не придал значение застывшему страху в глазах Харрингтона. И только какой-то тяжёлый, тянущий вниз душу грохот заставил меня обернуться.

Сейчас я бы, наверное, смог сказать, что одновременно столь счастливый и столь ужасный момент ощущать нельзя. Если бы мог говорить. Если бы вообще что-либо смог, потому что внутри меня развернулась химическая атака.

Ядовитый газ мучительно медленно распространяется по нутру, в агонии заворачивая всё то, на что попадает. Мечусь взглядом по изможденному лицу вошедшей девушки и не узнаю. Не внешне… Хоть и изменилась, но все та же. Моя. То, что я чувствую, глядя на нее – не узнаю.

Боль. Тонны боли. Миллион осколков от счастливых воспоминаний впиваются в кожу, безжалостно рассекая плоть. Калейдоскопом побежало всё то счастье, что испытал с ней. А я все смотрю. Смотрю и не могу оторваться: от паники, читаемой в родных глазах, от страха, сковавшего красивое лицо.

Вот она шумно и тяжело выдыхает, а зрачки медленно закатываются за веко. И тут меня прошибает. Бросает в такую тряску, что тут же по?том заливает. Все рефлексы отключаются, кроме одного. Как я оказался сидящим рядом с дверью – одному Богу известно. И, когда женские колени подкашиваются, словно ей поставили подножку, не думая ни о чем бросаюсь вперёд. Ловлю хрупкое женское тело ладонями и меня уничтожает.

Боже… Крошечная… Ещё меньше, чем была тогда. С проступающими под кожей костями повисла на моих руках, а я не могу дышать. Штормит так, что впору захлебнуться без попытки на спасение. Пытаюсь сделать серию вдохов, но не могу. Воздух застревает где-то в глотке, не давая кислороду поступить к лихорадочно колотящемуся сердцу.

Не продохнуть. Страшный гул в висках. Чувствую, как начинает щипать слизистую соленая влага. Ментально ощущаю на себе множество глаз, но даже образовавшаяся оглушительная тишина не способна заставить меня оторваться.

Убираю темные пряди с впалой щеки. Втягиваю носом запах. Убиваю себя, когда трогаю хрупкое тело. Пальцы трясутся и не слушаются, но просто не могу остановиться, пока крупная ладонь не легла мне на плечо.

– Отнеси ее ко мне в кабинет, – тихий шепот вырывает меня из образовавшегося морока, – я позову врача.

Врач. Одно единственное слово рассеяло заполонивший голову и сердце туман, заставив обратить внимание на цвет кожи и губ девушки. Ее едва уловимое дыхание, холод кистей – мой испуг.

Быстро извиняюсь перед присутствующими и, прижимая девушку к себе так крепко, насколько позволяют трясущиеся в треморе руки, торопливым шагом покидаю помещение.

Все время до кабинета Мэта не свожу с нее взгляда. Буквально пожираю, цепляясь за все факты изменившегося лица и фигуры. Мне больно. Больно от всего, что вижу: от ее усталости, от ее худобы, от ее припухших глаз. Вся ненависть к себе, что была запрятана от людей за последние несколько недель, снова предательскими червями полезла наружу.

Оказываюсь в помещении и просто сижу. Раскачиваюсь на кресле с Дианой на руках и молюсь. Неумело, криво и скомкано. Но просто прошу. За что и как даже сам не понимаю. Делаю то, что просит разорванное сердце.

Громко открывается дверь, впуская внутрь молодую девушку-медика и самого владельца кабинета.

Смотрю только на свою женщину. Проглатываю в себя все, что вижу, пока стук по плечу не отрывает от созерцания сокровища в моих руках.

– Джеймс, положи ее на диван. Мел посмотрит, – Мэтью говорит, а я не слышу. Или не понимаю. Только шевелящиеся губы и попадают в фокус внимания. – Джеймс.

И тут все схлопнулось. Затянуло пеленой бесконтрольного гнева. Молча опускаю девушку на мягкую поверхность и отхожу, со скрипом сжимая челюсти. Честно пытаюсь остановить надвигающееся душевное цунами, но не получается. Дергаюсь к двери, однако Мэт перехватывает. Все прекрасно понимает без лишних слов. Молча выводит в прилегающий кабинет.

А у меня уже пожар внутри. Кострище, как при инквизиции. Весь самоконтроль палит к херам. Уже не остановиться. Поэтому, когда Мэтью Харрингтон открывает рот, чтобы что-то сказать, я остервенело, не жалея силы, заряжаю ему в морду.

Глава

11

Read All About It (Pt. III) – Emeli Sande

Джеймс

Удар. Сильный, оглушительный и безвозвратный.

С пеленой на глазах наблюдаю, как откинулась в сторону голова друга. Как он медленно повернул ее обратно, стирая с рассеченной губы кровь. Как топит по самую макушку своими серыми зрачками в неприкрытом отторжении и разочаровании. Именно этот взгляд клещами вытаскивает меня из забвения, накрывая оглушительной волной сжигающего стыда.

– Мэт… – разрываю такую громкую тишину, бессильно роняя руки вдоль тела.

– Полегчало?

Мужчина резко вытащил из кармана брюк платок и приложил к израненной плоти.

– Я не знаю, что на меня нашло…

– А теперь послушай сюда, Тернер! – сильный кулак утыкается мне в грудь, по инерции толкая назад. – Если ты кругом ищешь виноватых, то единственный, кому нужно настучать по роже – это ты сам! – молчу, принимая все, что Мэтью выплевывает с очевидным раздражением. – Тебе, блять, тридцать! Тридцать лет, мать твою! А я все сопли тебе утираю, как дошкольнику! Перестань быть гребаным эгоистом! Тебе плохо? Тебе, нахрен, плохо?! Сюда иди!

Харрингтон хватает меня за рукав и тащит за собой в помещение, где осматривают Диану. Буквально заталкивает внутрь и тычет пальцем прямиком в нее, до сих пор лежащую без сознания. По спокойному состоянию врача понятно, что опасности нет, но все равно сердце снова встаёт на дыбы от созерцания развернувшейся картины. Сейчас мое поведение самому кажется не достойным никакого уважения. Просто ебаный псих. Неуравновешенный. Глупый. Больной. И Мэт не жалеет. Добивает мое и так в край расшатанное сознание.

– На нее посмотри, страдалец хренов. На нее, блять! Тебе больно? Ты ей чуть жизнь, нахуй, не сломал! Ты, блять, это понимаешь? Понимаешь?! – не кричит, но шепотом так на всю гниль давит, что тошно в разы больше, чем раньше. – Своими ебаными игрульками чуть не уничтожил человека. Это того стоит? А? Стоит?!

Молчу. Потому что просто не могу ничего сказать. Впервые за прошедшее время ставлю себя на ее место. Не себя жалею. Не о себе думаю. О ней. О том, как сломал. О том, что выстояла, раз здесь. Пусть и не без потерь. О том, что не заслуживаю такую женщину.

– Что молчишь? Что? Знаешь, – затаскивает меня обратно и возвращает голосу нормальную тональность, – я привез ее сюда, чтобы помочь в первую очередь ей самой. Вытащить из того дерьма, в которое, твоими стараниями, превратилась ее жизнь. Я видел Диану, которая всегда светилась, будто звезда, в таком состоянии, Тернер, что тебя бы разорвало на месте. Меня чуть это зрелище не контузило. Понимаешь? – каждым словом все глубже в сердце ржавый штырь вкручивает, вызывая адское, нестерпимое жжение за грудиной и в глазах. Не поддающееся никакому контролю. – Но, тем не менее, душа у меня и за тебя болит. Чувствую, что погибаешь. Вижу, – сглатывает и отворачивается. Долго смотрит в окно, и я не тороплю с ответами. Пытаюсь успокоиться, привести себя хотя бы в шаткое равновесие, но тут он снова начинает говорить. – Ваша встреча должна была состояться. Я собирался готовить к этому и ее, и тебя. Но только не сейчас. Не тогда, когда у обоих эмоциональный диапазон разрывает только при одном упоминании друг о друге. И сегодняшняя встреча банальная, но такая фатальная случайность, Джеймс. Она не должна была тебя увидеть. Мы просто с ней разминулись, – тяжёлый протяжный вздох. – Я очень хочу помочь тебе, мужик. Но то, что ты творишь, просто воротит меня в обратную сторону. Твое неуёмное желание лупить каждому по морде только усугубляет просачивающееся с моей стороны отторжение. Сейчас мне очень хочется послать тебя ко всем чертям и бросить. Чтобы осознал, что ты не центр мира. Что она, – тычет пальцем в стену, – она твоя вселенная. Которая приняла и поняла тебя. Со всем твоим неуемным дерьмом. А ты просто вытер об нее ноги. Но, при этом, разыгрываешь непримиримого страдальца. Хуйня это все… Хуйня. Ты даже не представляешь, что ей пришлось сделать, чтобы собрать себя по кускам. И теперь я задумываюсь, – снова пауза, спаливающая все мои нервы дотла, – нужен ли ты в ее жизни снова.

Бесконечные взрывы сейчас долбят. В каждой клетке тела землетрясение. Трясет меня капитально – как внутри, так и снаружи. Зарываюсь руками в волосы и сползаю спиной по стене. Роняю тяжёлую голову между коленей, не в силах смотреть Мэту в глаза.

Всё правда. Каждое болючее слово. Каждое предложение – контрольный в голову, но все никак не убьет. Осечка за осечкой, а страх все нарастает. Не владею собой. До этого тоже хуево получалось, а сейчас просто не могу больше. Чувствую соленые слезы, застилающие глаза. Со всей дури откидываюсь назад и бьюсь затылком о бетон. Хочется вообще башку размозжить. Стучать, пока пополам не расколется.