– Вы такого плохого мнения о русских офицерах?
– Я реалист, Михаил Гордеевич. О! – Петров увидел в помещении подпоручика Васильева. – Васильев! Вы уже здесь?
– Так точно, господин полковник!
– Вам знаком этот офицер?
– С 1915 года, Михаил Гордеевич. Он тогда еще был лишь вольноопределяющимся. Увлекающийся молодой человек. Вы ведь кажется социалист, Васильев?
– Так точно! Был! Но ныне разочаровался в их идеях.
– Он много помог нам во время этого штурма, Кирилл Павлович. Я даже думаю повысить его в звании до штабс-капитана. Вы готовы служить России, подпоручик?
– Так точно, господин полковник!
– Хорошо! Пока можете быть свободны. Собирайте своих людей. Тех, кто готов присоединиться к нам. На добровольной основе, подпоручик.
– Часть из моих подчинённых на бронепоезде готова пойти за вами, господин полковник.
– Идите, подпоручик.
Когда Васильев вышел Петров сказал Дроздовскому:
– Не стал бы я сильно доверять этому молодому человеку. Офицер он довольно способный. С этим спорить не стану. Но вот в его преданности России я сомневаюсь. В свое время он был в так называемом демократическом союзе офицеров.
– Посмотрим на него, Кирилл Павлович. В бою все станет ясно.
– У вас есть контрразведка в дивизии?
– Пока полноценной нет. Времени не было. До того ли нам теперь?
– А вот большевики уделяют этому внимание, Михаил Гордеевич. Заброс агентов врага в ваши ряды возможен.
– Подумаем над этим, Кирилл Павлович.
В помещение вошли Туркул и Жебрак-Русанович.
– Господа! Позвольте вам представить – полковник Петров Кирилл Павлович.
– Подполковник Туркул.
– Полковник Жебрак-Русанович.
– От сего дня полковник Петров начальник штаба нашей дивизии, господа.
– Имеете опыт штабной работы? – спросил Туркул.
– Служил в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии в 26-м корпусе генерала Дробышева.
***
Туркул доложил о состоянии бронепоезда. Его люди уже закрашивали звезды на корпусе.
– Он готов вступить в бой?
– Хоть сейчас, господин полковник. Но экипаж еще не в полном составе. Нужно думать, кого оставить из старого состава, а кого стоит заменить.
– Капитана Нилова начальником! Я принял решение! А на бронеавтомобиль «Верный» можно назначить поручика Бочковского. Проверим его в бою. А что у вас, полковник?
Жебрак-Русанович ответил:
– Основные силы красной гвардии отошли на Левый берег Дона. А у Новочеркасска у них свежие силы и еще один бронепоезд.
– Будут контратаковать! – сказал Дроздовский. – Я бы на их месте контратаковал.
– Теперь они имеют сведения о нашей численности, – сказал подполковник Туркул. – Они знают, что нас не так много и потому попытаются отбить Ростов.
– Как много у нас пленных? – спросил Дроздовский.
– Здесь? Тех, кто сдался сам? Около 300 человек, – ответил Жебрак-Русанович.
– Я стану с ними говорить.
– Говорить?
– Приготовьте их, подполковник. Из них мы сформируем подразделение для офицерского пехотного полка.
– Но там не офицеры.
– И что? Разве это имеет значение? Я хочу с ними говорить. Посмотрю что это за люди, полковник…
Глава 3
Долг офицера
Ростов.
Офицерский отряд.
День, 5 мая 1918 года.
Бывшие узники тюрьмы, приговоренные к расстрелу, ныне поменялись местами с теми, кто всего день тому назад решал их судьбы. Теперь они охотились на бывших членов ВРК и сотрудников ЧК.
Офицеры направились к зданиям женской гимназии и реального училища. По сведениям бдительных граждан там скрывались не успевшие сбежать из Ростова большевики.
Поручик Штерн из лейб-гвардии Кексгольмского полка, горел желанием найти хоть одного представителя большевистского ревкома.
– Я, господа, только теперь понял, что такое большевики.