– А если завтра они и меня к стенке поставят?
– Ты человек верный. Тебя в обиду не дам. Ты же знаешь, что я несколько раз спасал тебя от дознаний в СБ. Да и Коваля я им не отдал. Рассказал, как ему нужно действовать. И он справился. Вот он и не доехал до краевого отделения СБ.
– Но жив ли?
– Жив, поручик.
– И ты знаешь, где он, друже Ястреб?
– Знаю. В Луцке.
– Но где именно?
– Я дал ему контакты одного человека. Его зовут Михайло Нестеренко.
– Часовщик?
– Он самый. И мне этот Михайло кое-чем обязан. Потому в его доме Коваль и Музыка должны быть в полной безопасности. Но ты это проверишь сам.
– Проверю, друже сотенный…
***
И вот сестра говорит ему о постояльцах в доме Михайла Нестеренко. Но она сказала не «живут», а «жили». Это насторожило Грицая.
– Жили? – поинтересовался Грицай. – Ты сказала «жили», сестра?
– Дак арестовали их.
– Немцы?
– Какие немцы. Советы. Те самые из СМЕРШа. Неделю назад. Но сдались они мирно. Никакого сопротивления не оказали. Стрельбы не было.
– А часовщик Нестеренко?
– Он в своем доме не появлялся.
– Я прикажу разобраться. Что по нашим людям, которые работают на советы?
– У нас нет таких людей, Василь.
– А те, которые жили здесь до войны? Мне нужно знать.
– Ярослава Бовкун, – вспомнила Марина. – Точно.
– Бовкун? И где она работает?
– Убирается в здании ихнего главного совета.
– Это какого?
– Как они называют это – временной гражданской администрацией. У Ярославы муж в Красной Армии. Потому её на работу и взяли. Паек получает. И деньгами тоже обещали. Она сама хваталась.
– Бовкун Ярослава. Это хорошо.
– Но чего ты хочешь от неё?
– У меня важное дело, сестра. Но тебе про то знать не нужно.
– Не веришь мне?
– Дело не в том, сестра. Твоя жизнь будет в опасности. А я этого не хочу.
– Но что тогда?
– Я сам с ней свяжусь через надежного человека.
– Останешься ночевать?
– Нет.
– В городе комендантский час. Ходить в такое время опасно, брат.
– Ничего. Я знаю, как пройти незаметно, сестра…
***
Луцк.
Конспиративная квартира ОУН.
Февраль, 1944 год.
Иван Артурович Нольман в поношенном пальто и шляпе выглядел вполне гражданским человеком. Он спокойно шел по улице, словно местный житель, дорогу он знал хорошо. И никто, даже из людей хорошо знавших Нольмана, никогда не подумал бы что это и есть тот самый старший майор НКГБ. Идет себе мужчина за пятьдесят интеллигентного вида, по всей видимости врач, или бухгалтер.
Нольман нашел адрес и подошел к двери с медной табличкой. Он нажал на кнопку звонка. Это была конспиративная квартира центрального провода ОУН. Старший майор знал это, ибо шифровку от Анны Гончаренко прочитал лично. Он еще по работе со Шпигельглассом знал, что лучше всего делать все самому, если имеется такая возможность.
Он снова позвонил и постучал три раза.
Двери окрылись. На пороге была Анна. Увидев Нольмана, она сильно удивилась. Поначалу даже не поверила, что это он.
– Можно мне войти, панночка. Или мне лучше называть вас «гражданка», как при новой власти положено? Панами мы при поляках, да при немцах были, а ныне граждане.
– Входите!
Нольман вошел, и она заперла двери.
– Как вы здесь?