Пацаны… Товарищи…

Марат сидел за столом, вяло терзал котлету вилкой и размазывал соус по тарелке, пока все не остыло окончательно. Есть не хотелось, но мама не ругала. Она просто убрала тарелку и налила чаю.

– Бери печенье и уйди с глаз моих! То не хочу, это не хочу…

– Угу… – Марат поплелся в комнату и устроился за столом. Разложил детали стабилизаторов, открыл баночку с клеем. Затем снова закрыл. Отхлебнул чаю. Потянулся за пультом – хотел включить телевизор – но не дотянулся.

Задумался, случайно раскрошив печенье на детали ракеты.

Папа вовсе не работал фотографом, это он так – подрабатывал случайными заказами. И как назло, все эти заказы выпадали на выходные, как будто в другой день нельзя фотографироваться! Нужно оно ему было? Наверное, нужно. Папа тоже что-то создавал.

Вообще, он хороший… Улыбается, как артист. Постоянно что-то рассказывает интересное, как служил, как в командировки ездил, что видел. Марату такое и не снилось – папа посетил двадцать стран, всю Европу объездил. И подарки еще дарит – книги, тетради, фломастеры всякие. И у него есть «его всё». И это «его всё» это он – Маратка.

Марат не понимал, почему мама так не любит папу? Почему она называет его «безумным». Обычный он… Как у всех. У них в классе почти у всех мальчишек отцы живут отдельно. Потому что мир склонен к саморазрушению.

Ракета лежала перед Маратом разбросанная, как осенние листья в парке. Еще не целая, не склеенная, не собранная. Не живая. Матовые листы картона для заготовок лежали рядом. Нужно было нанести разметку, сделать черновой вариант. Чтобы потом не ошибиться. Хорошо бы не один стабилизатор на черновую склеить, а штуки три, чтобы руки приучить. Вообще, у «Протона» их шесть, и вовсе это не стабилизаторы, а боковые блоки первой ступени с баком и двигателем. Просто Марат их так называл, для удобства. Но какая сейчас разница? Она же все равно никогда не полетит.

Вот если бы полетела!

Марат закрыл глаза, и ему показалось, что он, в противоречие разрушающемуся миру, создал такую небывалую ракету, что она ожила! Да, она ожила! Она стала огромная, горячая, дрожащая. Струи пара исходили от нее и окутывали фермы стартовой площадки. Вокруг суетились роботы – готовили ракету к полету. Никакие люди были больше не нужны, все сделают роботы. Пусть люди занимаются творчеством, пока мир пытается сам себя разрушить.

И в модуле полезной нагрузки будет находиться самый современный корабль, в котором хватит места для мамы, папы и для него. Можно еще взять кота, который сейчас спит под столом на кухне.

Марат отложил печенье, пошел на кухню и вытащил кота из-под стола. Тот спросонья ничего не понял и поэтому даже не кусался. Марат прижался щекой к теплой и мягкой кошачьей спине.

– Давай, давай, просыпайся…

Кот очухался и вырвался из рук, мяукнул что-то, вновь скрывшись под столом.

– Дурачок… – Марат сладко зевнул.

Было еще не поздно. Можно было забросить ракету на шкаф до завтра и посмотреть «Локомотив-Авангард», или позвонить Витьке, или вообще залезть в ванну с книжкой.

Эта идея показалось Марату лучшей за сегодняшний вечер.

Он быстро разделся до трусов, выбрал на полке самое большое полотенце и обернулся им. Затем настроил воду, налил в ванну шампуня, чтобы под струей получилась пышная, душистая пена, и пошел за книжкой.

Мама сидела в своей комнате и разговаривала с кем-то по телефону. Марат слышал лишь обрывки разговора.

– … ты с ума сошел? Ну, вроде бы договорились на завтра. Ну, не знаю… Ты вечно что-нибудь придумаешь. Да, да! Сначала одно, потом другое, потом третье! Кто так делает-то?

Марат завис в коридоре с поднятой ногой и с книгой в руке. Прислушался. С кем это она?

– … сам тогда поговори. А вдруг он не захочет?

Дверь резко открылась и в коридор вышла мама. Она была чем-то обеспокоена – Марат понял это по сверкающим глазам.

– А, ты здесь – буркнула мама. – Отец снова хочет завтра приехать. Ты не передумал?

Она нацелила в Марата два острых лезвия своих глаз.

Марат покачнулся, он слегка потерял равновесие, стоя на одной ноге. К тому же полотенце размоталось и рухнуло на пол.

– Что? – он словно только что вернулся из космического полета.

– Ничего! – мама сделала какое-то сморщенно-кукольное лицо и протянула Марату сотовый телефон. – Отец, говорю, звонит. Ты на завтра не передумал? Гулять пойдешь с ним?

– А!?

– Бэ! На, общайся…

Мама сунула в руку Марату телефон и закрыла за собой дверь.

– Привет, пап… – растерянно произнес Марат.

– Привет, сынуля, еще раз! Ну, как ты?

Марат все еще был в космосе.

– Я? Норм…

Отец рассмеялся в трубку.

– Ну, раз норм, то и норм! В общем, я завтра приеду! Ты часов в двенадцать, давай, уже будь готов! Чтобы рубашка была свежая, джинсы без пятен. Понял?

– Ну, понял…

– И без «ну», сынуля! Целую!

На валяющееся на полу полотенце мягко приземлилась книга, выпавшая из рук Марата. Она спланировала тихо и без шелеста, как космический аппарат, спускаемый на землю на упругих стропах посадочного парашюта…

КТО СДАЛ?

Две недели назад у нас событие случилось, да какое событие! До сих пор все разбираются. Взрыв! И пятно! Пятно, получается, на нашу замечательную образцово-показательную мужскую гимназию, известную во всем городе, как лучшее образовательное учреждение. Да…

Словом, восьмой «А» подрался с восьмым «В». Собрались после уроков за территорией, у лесочка и устроили битву. Прямо стенка на стенку, махались руками-ногами, с применением вспомогательного оружия – портфелей, палок, сотовых телефонов и даже кирпичей. Тетрадки и карандаши разлетались по округе.

А причина проста и незамысловата – «вэшки» днем ранее выиграли «ашек» в футбол, чего им делать категорически запрещалось. Все знают, что самый спортивный класс в нашей параллели – это восьмой «А», все призы у них всегда и рекорды тоже.

И вот, когда бой разгорелся до самой высшей температуры, выбежали охранники, физрук с директором и еще там всякие учителя и начали ловить всех подряд. Окружили нас. Пойманных бойцов затаскивали сразу на педсовет. Кого не поймали – записали. А как тут скроешься? Гимназия маленькая, все всех знают. Невезуха, иначе никак не скажешь.

Итоги драки так себе – несколько фингалов, подбитые губы, пара расквашенных носов ну и по мелочи. Можно сказать, что никто серьезно и не пострадал, но обидно было. Получилось, что пока мы смотрели рукопашную баталию, кто-то тайком проник в учительскую и сдал. Именно сдал! Предал!

Вот оттого и обидно. Кто же так делает? Неужели у нас каждый день класс на класс дерется? Из-за всполошенных преподов, которые носились по лесочку как угорелые, даже и непонятно было, кто в этой драке победил.

На следующий день вызвали родителей всех до одного – очередь перед директорским кабинетом выстроилась до второго этажа. Последний раз такое случалось, когда прорвало трубы и кипятком залило кабинеты левого крыла – тогда собирали деньги на срочный ремонт, чтобы не срывать учебный процесс.

Пятого и шестого уроков у всех восьмых классов не было – отменили. Шли допросы и всякие следственные мероприятия. Нас, зрителей, тоже гнули, словно это мы дрались.

Пацаны выходили из кабинета дирика с красными носами, расстроенные, под зорким присмотром отцов и матерей. А с боков только и слышалось: «ну что там?», «как оно?», «что будет?».