Первые сполохи войны

– Фома, это что за чудо?

– Моя невеста, учитель. – Он был смущен и не знал, куда деть свои руки.

– Когда же ты успел? – Мне стало смешно, настолько забавно они смотрелись, сидя рядом, такие разные и такие непохожие. Один смущался, другая рвалась драться. – Ты же вроде Вирону искал?

– Искал Вирону, а нашел меня, – с вызовом ответила за него эльфарка. – Тебе-то какое дело?

– Какой учитель, такой и ученик. – Это Вирона вставила свое слово, и мне пришлось сделать вид, что я не услышал.

– Фома, ты что, ее из разбойничьей шайки забрал? У нее манеры не снежной эльфарки, а беспризорницы из портового района!

– Послушай, ты, недомерок, – приподнялась девушка. – Я тебе сейчас твои слова в глотку забью. Фома, помогай! – Она встала, сжав кулаки.

Фома тут же ухватил эльфарку и усадил на место.

– Простите ее, учитель. Су продали в детстве в рабство, вот она такой и выросла.

Я покачал головой, выражая свое мнение о выборе им невесты, и отвернулся. Сами разберутся.

– С возвращением, Рона. Рад, что твои неприятности уже в прошлом. Что тут у вас произошло?

Вирона замешкалась с ответом, и ее опередил Овор:

– Сынок, среди нас оказался предатель. К моему стыду, я не смог разглядеть врага, а вот девочка смогла. – Он погладил Вирону по волосам.

– И кто это?

– Ринада! – ответила Вирона. Она под лаской старого Овора стала успокаиваться.

– Вы шутите, – не поверил я. Неужели худенькая, беззащитная берка была предателем?

– Нет, сынок, не шутим. Ринада не берка, она чигуана – личный агент князя лесных выродков. Его тайная охрана и карающая рука. Я не видел их, только знал, что они есть. Чигуана могут быть люди, берки, орки, кто угодно. Сироты, воспитанные с младенчества в безграничной преданности князю. Это была закладка на долгие годы. По всей видимости, ее хотели подвести к тебе в качестве жены.

– Странно, – проговорил я, по-прежнему не до конца веря в случившееся. – Если она агент, и агент спящий, почему же она так прокололась? Для чего ей было нужно избавляться от Вироны? Глупость какая-то. Кстати, а как ее вычислили?

– По туфлям, – ответила Вирона, внимательно слушавшая Овора. – Я заметила одну деталь, когда валялась на снегу. Из-под кустика выглядывали желтые носочки женских туфель. Я долго вспоминала, где их видела. Нам же Лия всем одинаковые черные купила. А тут туфли разноцветные. А сегодня увидела эти желтые носочки на туфлях у мышки и вспомнила: они были на ней, когда ты ее привел к нам. Она, видимо, так спешила избавиться от меня, что надела первое попавшееся под руку. Даже сапожки не успела надеть. И когда я об этом сказала за столом, эта тварь перевернула стол, вилку, гадина, воткнула в шею Овору и исчезла в телепорте.

– Все-таки странно, зачем она так рисковала, избавляясь от тебя, детка?

– Я скажу зачем, – произнес Овор. – Вирона за ней следила. Но не потому, что видела в ней шпионку, просто из вредности. Чтобы ей насолить. А та подумала, что Вирона ее подозревает, и решила избавиться от нее.

Эльфарке надоело, что Фома ограничивает ее свободу движений, и она возмущенно прошипела:

– Да отпусти ты меня!

Я бросил на нее взгляд, подпустил эманаций страха и грозно приказал:

– Молчать!

Все притихли, а девочка остолбенела и вдруг стала икать. Испугавшись еще сильнее, зажала рот ладошкой, стараясь удержаться и не шуметь. Я повернулся к Овору. В его взгляде я видел укоризну.

– Дядька, ты хочешь сказать, что меня очень легко просчитали? Что они знали, что я буду спасть девушку и возьму с собой?

– Да, сынок, ты правильно меня понял. Они нашли твое слабое место, и если бы не глупость Вироны… Не возмущайся, дочка, ты молодец. Не важно, что ты хотела. Главное результат, а ты сумела разоблачить очень опасную шпионку. Так вот, если бы не интерес Вироны к берке, я даже боюсь представить, чем все это могло закончиться. Она не пожалела бы своих собственных детей, чтобы сделать тебе как можно больнее.

– Да уж. – Я вынужден был согласиться. Лесные недруги сумели найти мое уязвимое место. – Фома, – обратился я к орку, – отпусти девочку и сходи распорядись, чтобы здесь все убрали и накрыли нам на стол.

Орк встал и пошел к двери столовой.

– Значит, тебя зовут Су? – спросил я девочку. – Это не эльфарское имя. Как твое настоящее имя?

– Та девочка умерла, – твердо ответила эльфарка. – А Су это сокращенное от Сучка.

Смелая и дерзкая, разглядывая девочку, подумал я. И видимо, в рабстве ей пришлось испытать все «радости жизни». Я видел уже третьего представителя этого народа, побывавшего в рабстве, и двое из них прибились ко мне. Куда катится этот мир? Даже гордые снежные эльфары, о благородстве которых ходят легенды, погрязли в распрях и предательстве.

– Я могу тебя переправить в Снежное княжество, дам денег, и ты будешь безбедно жить среди своих. Зачем тебе этот орк?

– Я его люблю. Ты знаешь, что это такое? – Она смотрела на меня, ощетинившись как маленький зверек, готовый защищать свою норку от вторжения крупного хищника.

– Нет, не знаю. Но я знаю, как опасно подбирать по дороге разных девушек и оставлять их у себя.

– Мы с Фомочкой уйдем и не будем тебя затруднять. Тебя это устроит, учитель? – В ее голосе послышались нотки презрения ко мне и нежность к орку.

– Хватит пугать девочку, если ты, остолоп, не умеешь выбирать себе невест, то Фома молодец, он нашел то, что нужно, – вступилась за эльфарку Рона.

– Хорошо, спросим у Фомы, готов ли он уйти с тобой, – ответил я девочке и повернулся к Роне. – Если еще раз встрянешь в разговор, пойдешь вместо Ринады к поросятам.

Я не шутил. Шутки закончились с исчезновением берки, и все присутствующие это сразу поняли. Рона отошла, прикусив губу. Дядька удовлетворенно покивал. Вошедший Фома разрешил все вопросы.

– Мы никуда не уйдем, учитель. Обучи Су, как обучил меня, и мы вдвоем сможем быть полезны гораздо больше, чем я один. А ее верность можно укрепить обрядом. Кроме того, я тоже ее люблю. – Он подошел к девочке, также готовой сражаться за себя и за свое счастье со всем миром, и обнял ее за плечи.

– Хорошо, Фома, я тебя услышал. Пусть будет по-твоему. Обживайтесь, отдыхайте, через седмицу я вами займусь.

Служанки – Маргуна с дочкой – быстро убрали битую посуду, накрыли заново стол, и мы сели ужинать. Я ел с аппетитом, остальные клевали по зернышку. Каждый пребывал в своих думах. Но на моем аппетите неприятности не сказывались. Я отдал должное супу, пирогам Маргуны и прекрасному рулету из какого-то необычного мяса. Скорее всего, он был скручен из разных сортов, истекающий ароматным соком, хорошо пропеченный, он так и таял во рту.

Я ел, но сам все время думал, как открыть Вироне ее положение. Подождать, пока она успокоится, и потом опять ее расстроить или рассказать все сейчас? Я несколько раз кинул на нее оценивающий взгляд, и она это заметила.

– Ты ночевать останешься? – спросила она. Видимо, я опять должен стать для нее своего рода отдушиной, и она сможет ненадолго забыться в моих объятиях. Придется резать по живому и не откладывать разговор на потом.

– Нет, Рона, не останусь, но, прежде чем я уйду, мне нужно с тобой поговорить.

Я увидел, как потемнело ее лицо, и, натянуто улыбнувшись, пожал плечами. Мне ее жалко. Но она должна понимать простые истины. Мир суров и беспощаден. Надо радоваться, что осталась жива и не гневит бога. После ужина я распорядился:

– Маргуна, девочку посели в комнате Ринады. Фома, ты отправишься к себе. – Увидел удивленный взгляд Су (имя-то какое противное, надо будет поменять, мимоходом подумал я) и спросил ее: – Какие-то возражения?

– Нет у меня возражений. Если Фома не против, то какое я имею право возражать.

Я невольно улыбнулся. Колючая деваха.