Уходящее время

– Да-да, мы тоже слышали, – поддержала меня Ляля.

Даня посмотрел на часы.

– К десерту он как раз поспеет. Мы так и договаривались.

– А кто это?

– Попробуйте угадать с трёх раз… Начнём с тебя, Лиз.

– Я думаю, какой-нибудь политик. Скажем, депутат Госдумы, – при этом лицо Лиз сморщилось, словно проглотила что-то очень кислое.

– Лиз в своём репертуаре! Ни минуты без политики! Хотя бы здесь дала нам от всего этого отдохнуть… Влад, твой черёд.

Что ж, придётся напрячь мозги, чтобы не ударить в грязь лицом.

– Могу сказать, что это будет какой-нибудь мужик. Красивых женщин тут вполне достаточно.

– Нет, так не пойдёт. Хотя бы профессию укажи.

– Ну, тут масса вариантов. Это может быть сценарист, или какой-нибудь герой-любовник, которого ты наметил в партнёры Анне или Лиз.

– Лучше бы обеим сразу! – рассмеялась Лиз.

– Да нет, я не то имел в виду…

– К сожалению, Влад, не сработал твой дедуктивный метод. Ну, Анна, твой выход, покажи нам класс!

– Я думаю, что он принесёт нам что-то вкусненькое.

Судя по его виду, Даня был несказанно удивлён – никак не ожидал, что кто-то попадёт прямо в «яблочко»:

– Аня, так нечестно! Кто тебе сказал? Тамара, ты проговорилась?

– Да нет, я тут ни при чём.

Аня захлопала в ладоши:

– Я угадала! Какой будет приз?

– Самый большой кусок торта тебя устроит?

– Да я в купальник тогда не влезу!

– Ничего, завтра посадим на голодную диету.

Смех смехом, но оказалось, что новый гость – это всего лишь ресторатор, партнёр Дани по бизнесу. С чего бы приглашать его в компанию, где все так или иначе связаны с кино? Даже Тамара освоила профессию сценариста – об этом Даня нам все уши прожужжал. И вот какая у меня возникла мысль – возможно, я был прав, и Даня пригласил его, намереваясь познакомить с Анной. От близкого знакомства с ней и я бы не отказался, будь моложе лет на дцать.

Так оно и оказалось. Этот ресторатор глаз не сводил с Анны, сыпал шуточками, словом, был в ударе. Что вполне понятно, если в обмен на исполненный по его заказу кондитерский шедевр, притом весьма впечатляющих размеров, получил шанс «закадрить» красавицу. А я в итоге не выдержал, и, сославшись на то, что торт слишком жирный для меня, поспешил откланяться. Ляля согласилась подвести…

К счастью, Любаша и компания уже разъехались, Карина похрапывала в своей спальне, а Ляля, высадив меня у ворот особняка, отправилась в обратный путь – видимо, ей торт понравился.

И вот сижу в шезлонге у бассейна, перебирая в памяти события последних дней. Уже смеркалось, когда я заснул… Разбудил меня грохот мотоцикла. В свете тусклых фонарей увидел, что ко мне подходят два очаровательных создания… Спросонья сразу и не разберёшь. В одной из них узнал Лялю. А кто же та, другая? Вот подошла и говорит:

– Я привезла ваш приз.

– Не понимаю… – только и смог произнести.

– Вы этот кусочек торта заслужили. Угадали, что Даня пригласил героя-любовника, впрочем, не для Лиз, а для меня… Ну а в награду за то, что я героически старалась не упасть с мотоцикла… В награду вы перескажете мне сценарий. Времени до утра достаточно, – уселась рядом: – Так что, начнём?

Ну да, я оказался прав. Только у Дани роль сводника не получилась… Странно, ведь замечательный актёр!

Глава 8. Посиделки в Верховье

Проснулся оттого, что в глаза светило солнце. Я лежал на кровати, но почему-то не в загородном особняке Карины, а в гостинице. За окном московский пейзаж, на столе недопитая бутылка «Абрау-Дюрсо», а в голове… Конечно, это был сон, восхитительный, неповторимый. Стоило прожить столько лет, чтобы испытать такие ощущения! Вот если бы наяву…

Только успел принять душ, как зазвонил телефон. Зяма приглашал на дачу к Санычу. Я был в долгу у ребят – несколько лет не приезжал в Москву, игнорируя ежегодные посиделки. Поэтому без раздумий согласился. Заказал такси до Верховья, по дороге заехал в магазин – не с пустыми же руками туда ехать. Вроде бы полагается каждому вручить по сувениру – есть такая странная традиция у тех, кто приезжает из дальних стран. Но мне такие обычаи не по душе, да и презенты эти неуместны – ведь собрались мы по весьма печальному поводу.

Дачный участок у Саныча небольшой, гораздо меньше, чем у Карины или Дани. Как-то пустовато здесь – ни одного деревца, только кусты малины и смородины вдоль невысокого забора. Да и дом вполне обыкновенный, хоть и каменный – типичный для Верховья, а на Рублёвке давно уже таких домов не строят.

Тимоху мы, конечно, помянули, много было сказано добрых слов о нём, однако нельзя же весь день только горевать, так что очередной тост был уже за нас, за нашу дружную физтеховскую группу. Чем хороши эти встречи? Конечно, приятно посидеть за бутылкой коньяка в компании друзей, но основная причина в том, что словно бы возвращаешься на много лет назад. Словно бы из глубин сознания поднимаются забытые образы и чувства, лица преподавателей, прилетают грустные и радостные весточки из прошлого. Фок сыплет анекдотами, Серж вспоминает забавные эпизоды из жизни студенческой общаги – мне его рассказы в диковинку, поскольку больше одной ночи в общежитии не выдержал, так и ездил каждый день из Москвы в Долгопрудный и обратно. Уж очень неуютно спать под солдатским одеялом, ну а тамошний, прошу прощения, сортир…

Уже после третьей рюмки кажется, что снова молод, полон сил, и всё только начинается. Это иллюзия, но иногда без неё не обойтись – в любой момент судьба может совершить какой-нибудь кульбит, поэтому надо использовать редкие минуты отдыха на полную катушку. Но это, конечно же, не значит, что нужно непременно напиваться…

Тут только заметил, что за столом нет хозяйки дома. В принципе, мальчишник меня вполне устроил бы, но вот Колян, Дем и Зяма с жёнами… Спрашиваю Дема:

– А Лики почему нет?

– Так они года три, как разошлись.

– С чего бы это?

– Саныч говорит, что изменяла ему со своим начальником.

– Что-то не верится…

– Да кто ж их разберёт? Тут Фок как-то высказал мысль, что в идеологии радикально разошлись.

– Неужели?

– Так ведь Лика у нас ярая патриотка, а Саныч совсем наоборот.

Ну и как на это реагировать? Прожили вместе сорок лет, и на излёте жизни всё разрушить только из-за того, что… Жуть! Вот до чего может довести увлечение политикой!

Пока мы с Демом обсуждали перспективы возрождения этой семьи, что, по его мнению, совершенно безнадёжное занятие, Зяма, изрядно приняв на грудь, стал жаловаться на свою судьбу. Суть его монолога заключалась в том, что добиться признания можно только после того, как уйдёшь отсюда в мир иной.

– Ну вот помру, и все вы, стоя над гробом, будете твердить, какой я был умный, талантливый, да что тут говорить, будто лучше меня не было человека на белом свете…

– Эй, Зяма! Куда тебя понесло? Мы и сейчас можем сказать всё то же самое, не сомневайся.