Конец норманской теории

В 857 году или, по другим источникам, в 859 году Гастинг, с флотом из сотни длинных судов, поплыл к берегам Испании, пристал к Галисии, высадился и грабил… Они продолжили свой путь, делая грабежи на берегах Испании, Португалии, через Гибралтарский пролив, или так называемый в древних сагах Ньорва Зунд, переехали в Африку, взяли приступом город Накхор и перебили множество сарацин. Потом явились на Балеарских и Питиузских островах и грабили на Майорке, Менорке и Форментерре. <…> Оттуда устремились к берегам Италии. Ветер принёс их в генуэзский залив, в котором они вошли в бухту Специи. Перед ними находился город Лу?на. <…> Сказывают, что они потом посетили Пизу и другие города Италии и доходили даже до Греции».

Как видим, викинги не ограничились набегами на западное побережье Европы, но доходили и до Греции. Судя по всему, эти сведения позаимствованы из «Хроники Альфонсо III»:

«В то время пираты Северяне снова прибыли к нашим берегам. Они разошлись по всей Испании, предавая побережья мечу и огню. Оттуда, пересеча море, они ворвались в город Наакор в Мавритании и убили множество Халдеев. Затем, отправившись к островам Мальорке и Менорке, они опустошили их мечом. Потом они приплыли в Грецию и, наконец, вернулись в свою страну три года спустя».

Мухаммад ибн Абу Бакр аз-Зухри, географ XII века из Гранады, также сообщает о том, что корабли викингов (ал-маджус) доходили до восточного побережья Средиземного моря (Т.М. Калинина, Древняя Русь в свете зарубежных источников. 2001 г.):

«Приходили из этого моря ('Укийанус, т. е. Океана или, по-другому, Окружающего моря – Атлантики) огромные корабли. <…> На них плавали ватаги людей под названием ал-маджус, народ сильный, доблестный и искусный в мореплавании. Когда бы ни появились они, пустело побережье из-за страха перед ними. Набеги их происходили каждые 6 или 7 лет, не меньше чем на 40 кораблях, а иногда и на 100. Они истребляли всех, кто встречался на море, грабили и брали в плен. <…> Они входили <…> в то малое море (ал-бахр ас-сагир – Средиземное) и проходили до окраин Сирии (аш-Шам)».

Арабский учёный X века Ибн ал-Кутиййа описал походы викингов в книге «История завоевания Андалусии»:

«Они отошли от Севильи и направились к Накуру. <…>.. Затем они чинили насилия над всеми обитателями побережья, пока не добрались до страны ар-Рум (до Византии или Италии). В том путешествии они достигли Александрии и пребывали в этом [положении] четырнадцать лет».

«Хроникон о свершениях норманнов во Франкии» («Chronicon de gestis normannorum in Francia», перевод А.С. Козлова, 2009) сообщает:

«23. В год Господень 860. Норманны, остановившиеся на реке Сомме, после того как были взяты заложники плывут к англосаксам. Будучи прогнаны ими, они устремляются в другие края. Те же, которые находились на Роне, доходят до самого города Валенсии – с ограблением всего вокруг. После опустошения его они возвращаются на остров, на котором соорудили стоянку. Затем они отправляются в Италию, захватывают и опустошают город Ризу и другие.

24. Норманны предают огню Лютецию паризиев и церковь святого мученика Винцента, а также Сен-Жермен. Они также следуют по пятам за купцами, спасающимися бегством на судах вверх по Сене, и захватывают [их]. Другие же из норманнов, возвращаясь из Англии, нападают на Теронский округ и опустошают [его]. Потом они со своим герцогом Веландом на 200 судах поднимаются по Сене и осаждают крепость на острове, который называется Осселль».

Какие же выводы можно сделать из этих текстов? Викинги собирали для нападения множество больших судов, а затем разделялись на две-три группы для грабежа городов на побережье и в долинах рек. «Росы», напавшие на Константинополь в 860 году, также имели большое число судов. Отличие в том, что викинги продвигались по рекам вглубь территории не более чем на 200 км, а «росы), если они шли из Киева, предприняли поход длиной более 2000 км. При этом около половины пути они должны были пройти по Днепру, преодолев Днепровские пороги и нижнее Поднепровье, которое контролировали хазары.

Если викинги освоили путь из Скандинавии в Грецию, как пишет Стриннгольм, и даже доходили до Сирии, как пишет аз-Зухри, тогда они вполне могли напасть и на Константинополь в 860 году. На этом пути опасности подстерегали только при проходе через Гибралтар и через Дарданеллы, однако блокирование Дарданелл стало возможным только в XV веке, когда в самом узком месте по обе стороны пролива турки построили крепости Чименлик и Килитбахир. До той поры через пролив могли прорваться чужие корабли.

Напомню, что 859 году Гастинг отправился к берегам Испании, а в следующем году разграбил Лу?ну. Трудно поверить, что такие грандиозные события случайно совпали по времени. Логично предположить, что из армады норманнов отделилась часть кораблей для нападения на Константинополь. Единственный контраргумент – в древнескандинавских сагах не сообщается о нападении викингов на Византию. Причина может быть в том, что поход был неудачен или среди командиров не было знатного норманна. Вот и Стриннгольм, основываясь на сагах, не может сказать, кто именно доходил до Греции.

Возможен и такой вариант: викингам, напавшим на Константинополь, отрезали путь назад, в Средиземное море (подоспевший греческий флот мог заблокировать Дарданеллы), и они вынуждены были плыть на север и где-то там создать поселение и продолжать грабежи. В этом случае некому было сообщить на родину о походе, чтобы эти сведения могли лечь в основу устных преданий и скандинавских саг. Хотя Фотий и другие хронисты не пишут о том, куда потом отправились нападавшие на Константинополь, эта версия весьма сомнительна.

Есть ещё один источник, анализ содержания которого может прояснить ситуацию с нападением на Константинополь – это рукопись X века под названием «Житие Георгия Амастридского», где есть такие слова:

«Было нашествие варваров, народа "рос", как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чём другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигли, наконец, и до отечества святого, посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы».

Прежде всего, надо бы выяснить, что такое Пропонтида. Обычно под этим названием понимается Мраморное море, однако вот что написал В.Г. Васильевский в книге «Введение в Житие св. Георгия Амастридского» (1878 г., глава CXXIX):

«Ничто не мешает понимать текст так, что выражение Пропонтида употреблено здесь в более широком смысле, при котором в неё включаются и Босфор с Дарданеллами, или даже в значении нарицательном, соответствующем этимологическому составу слова, в значении "предморья"».

Причина такого понимания и перехода Васильевского к расширенному толкованию такова:

«При том, если держаться буквального смысла выражений агиографа, то и самая Протонтида была только исходным пунктом <…> для русских враждебных действий, а это представляется довольно странным, когда мы сообразим, что Мраморное море долженствовало скорее оказаться наиболее отдалённой гранью, последним пределом, за который русские однодревки вообще не заходили».

Понятно, что Васильевский придерживается аксиомы: русские (и никакие другие) однодревки приплыли с севера. Откуда же взялся «широкий смысл»:

«Пропонтида у греков также и пролив Константинопольский. Есть две Пропонтиды, гласит византийская глосса: одна у Абидоса, другая при Иероне и Псаммафеи».

И далее:

«Когда историк Лука говорит <…> о проливе Пропонтиды при священном устье <…>, то он следует именно такому словоупотреблению, разумея под Пропонтидой Босфорский пролив с Иероном».

И вот к какому выводу приходит Васильевский, по-своему интерпретируя содержание «Жития св. Георгия Амастридского»:

«Если слово Пропонтида употреблено в нашем памятнике <…> в таком же смысле, то в нём уже не будет заключаться ни малейшего намёка на прохождение русских судов мимо Золотого Рога, мимо стен столицы, а просто будет идти речь о частном набеге, в котором Русь начала свой грабёж у Босфора <…>, а потом достигла Амастриды».

Здесь следует иметь в виду, что Амастрида находилась на южном берегу Чёрного моря, в трёхстах километрах восточнее Константинополя. По мнению Васильевского, русские суда дошли до входа в Босфор, но затем почему-то двинулись вдоль побережья, на восток. Из этого он делает очень важный вывод:

«Если мы будем понимать русское нашествие на Амастриду как местный и частный набег, то уже не останется ни малейшего основания удивляться, что на такое событие не встречается намёка в беседах Фотия, сказанных по поводу осады столицы Византии».

Вот так допущение широкого толкования и отсутствие чёткой информации в беседах Фотия привело Васильевского к выводу, что нападение на Амастриду никак не связано с нападением на Константинополь в 860 году. Однако византийский богослов не мог, в силу недостатка знаний, представить в своих проповедях полную картину того, что случилось в 860 году. Он посчитал необходимым дать всего лишь религиозно-политическую оценку событий, создав в своей проповеди образ врага, несущего погибель Византии. Тем не менее, Васильевский делает из бесед (проповедей, гомилий) Фотия следующий вывод:

«Если из умолчания и намёков Фотия можно выводить какие-нибудь заключения, то разве только то, что русские ранее произнесения бесед действительно никогда не осаждали самой столицы византийской».

И всё это несмотря на то, что продолжатель Феофана и Иоанн Диакон пишут о нападении на Константинополь, причём в то время, когда Михаил воевал с исмаилитами (об этом написал продолжатель Феофана), то есть в 860 году. Однако для нас куда важнее не выводы Васильевского, основанные на многочисленных «если», а то обстоятельство, что Пропонтида в обычном понимании – это Мраморное море. Тогда следует предположить, что нападение на Константинополь было совершено с юга, со стороны Мраморного моря. Тут самое время ещё раз привести отрывок из «Жития патриарха Игнатия» Никиты Пафлагона:

«В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому понту прийдя к Стенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уж совершал набеги на находящиеся вблизи Византии острова, грабя все (драгоценные) сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал».

Нетрудно убедиться, что у южного побережья Чёрного моря нет никаких островов, а вот в Мраморном море, к юго-востоку от Константинополя есть несколько небольших островов, которые и могли стать объектом нападения, но только в 860 году, поскольку в 941 году русские корабли князя Игоря не смогли преодолеть Босфор. Это обстоятельствам ставит крест на выводах Васильевского. Впрочем, есть слабая надежда, что в «Житии св. Георгия Амастридского» описано нападение, случившееся ранее 860 года. Увы, ни один другой источник не сообщил о таком грандиозном нападении, когда вражеские корабли прошли через Босфор, побывали в Мраморном море, чтобы под конец разграбить Амастриду.

И всё же, откуда было совершено нападение? Фотий пишет о русах, как о северном народе. Пафлагон утверждает, что нападавшие пришли со стороны Чёрного моря. А в «Житии Георгия Амастридского» сказано, что разграбление началось с Пропонтиды. Какой же вывод можно сделать?

Если под Пропонтидой понимать Босфор, то можно предположить, что русы сначала разграбили берега пролива, затем острова в Мраморном море, а затем, нагрузив однодревки богатой добычей, вернулись в Чёрное море, но направились почему-то не домой, а за 300 км на восток, чтобы разграбить Амастриду. Но в это слабо верится, поскольку логичнее было бы сразу напасть на Амастриду.

Такой вираж можно признать вполне логичным, если только «росы» пришли из северного Причерноморья или из Приазовья – тогда им всё равно пришлось бы возвращаться вдоль восточного побережья Чёрного моря, проходя мимо Амастриды. Но есть и другая версия. Викинги пришли с юга на больших кораблях, последовательно разграбили острова в Мраморном море (в Пропонтиде), побережье Босфора и Амастриду в южном Причерноморье, а затем вернулись в Средиземное море.

Однако как опровергнуть Фотия и Пафлагона? Для этого следует обратить внимание на расхождение в оценках численности кораблей, принимавших участие в нападении на Константинополь. Можно предположить, что автор «Брюссельской хроники» пользовался источником, в котором сообщалось, что 200 кораблей викингов вошли в Средиземное море и направились в сторону Греции, либо же – 200 кораблей викингов вошли в Мраморное море. Автор этой хроники, как и Лиутпранд, был уверен, что викинги это те же «росы», поэтому и сделал соответствующий вывод. В то же время, Иоанн Диакон мог иметь в своём распоряжении более полную информацию, в которой говорилось о 360-ти кораблях, напавших на Константинополь.

Откуда же взялась разница в 160 кораблей? А что если викинги, дойдя до Мраморного моря и произведя разведку, убедились, что взять Константинополь им не под силу? Как известно, для нападения на Париж викингам потребовались много кораблей и воинов, а Константинополь был укреплён гораздо лучше, несмотря на то, что основная часть армии отправилась воевать с арабами. Следует учесть и то, что флот викингов наверняка сократился после нападения на города Андалусии.

Решение этой загадки можно найти, если предположить, что в северном Причерноморье или в Приазовье располагалось поселение скандинавов. Это вполне соответствует тактике скандинавов-викингов устраивать промежуточные базы на своём пути, а для тех скандинавов, которые освоили путь «из варяг в греки», такие базы-поселения требовались, чтобы после трудного пути дать отдых воинам, сопровождавшим торговые суда. Такое поселение могло существовать и близ волго-донского волока на пути в столицу Хазарии и далее в Багдад.

Если этот так и о существовании такого поселения было известно в тех скандинавских землях, откуда викинги приплыли в Средиземноморье, они могли послать корабль к своим соплеменникам через Босфор в Чёрное море с предложением присоединиться к нападению на Константинополь. Скорее всего, потребовалось время на подготовку судов, однако из «Хроники Альфонсо III» известно, что поход викингов продолжался три года, так что они могли и подождать – возможно, направились в Сирию, как пишет Аз-Зухри. Когда флотилия кораблей скандинавов, двигавшихся с севера, была на подходе к Босфору, они выслали в условленное место корабль с гонцом, который сообщил викингам о готовности к нападению. В итоге на Константинополь напали 200 кораблей викингов со стороны Мраморного моря (они-то и грабили прибрежные острова, как писал Пафлагон), а 160 кораблей «росов» вошли после этого в Босфор. Если бы викинги не отвлекли внимание греков с юга, флотилия «росов» была бы разгромлена в проливе ещё на подходе к Константинополю.

Эту версию предложил Н.Т. Беляев в книге «Рорик Ютландский и Рюрик Начальной летописи», 1929 г., Лондон). Упомянув битву при Бравалле, рассказав о вероятном участии в ней Бравлина, известного по «Житию св. Стефана Сурожского», Беляев сообщил, что в 845 году Рорик Ютландский (по его мнению, летописный Рюрик) вошёл в Эльбу на 600 судах, а в 850 году напал на Англию, имея 350 судов. Увы, сообщения о Рорике ничем не подтверждены, но вот к какому выводу пришёл Беляев:

«Часть кораблей Бьорна в 860 г. добралась до Греции. Совпадение невозможно – нападение на Контантинополь было с двух сторон. Рорик использовал родственные связи с Бьорном и направил его на Константинополь с юга, а Аскольда по освоенного Бравлином Днепру – с севера».

Родственные связи с Бьорном – это снова из области догадок. К сожалению, Беляев не смог предложить аргументов в пользу этой версии, кроме соображения о тактической выгоде от нападения на Константинополь одновременно с севера и юга. В предложенной вашему вниманию книге приведено гораздо больше аргументов, однако и этого недостаточно, чтобы утверждать, будто скандинавы напали на столицу Византии с двух сторон. Вот если бы в Приазовье удалось обнаружить следы поселения скандинавов, тогда можно было бы говорить о вполне обоснованной гипотезе.

Впрочем, С.В. Цветков, автор книги «Поход Русов на Константинополь в 860 году и начало Руси» (2010 г.), настаивал на присутствие русов в Приазовье и на их сговоре с арабами:

«Мы можем реконструировать события 860 года следующим образом: русы ожидали известия от арабов, находясь в дельте Кубани, сосредоточив там собранный со всей территории Русского каганата флот и войска и, получив известие от них, в первых числах июля направились к Константинополю в количестве не менее 8 000 воинов (ладья несла не менее 40 человек). Необходимо отметить, что вряд ли такими малыми силами они рискнули напасть на столицу могущественной империи, не будучи уверенными, что в ней нет войск. Кораблей византийцев там тоже тогда не было – это лишнее подтверждение, что войска императора, скорее всего, переправлялись морем до устья Галиса, а потом, вниз по реке до его притока пресловутого Мавропотама. Так что императорский флот тоже не являлся помехой для нападения».

Отсутствие доказательств не позволяет всерьёз отнестись к столь категоричным утверждениям. Всё, что нам остаётся, это продолжить поиски в надежде создать более или менее обоснованную версию событий, рассмотренных в этой главе. Однако какой же предварительный вывод можно сделать?

Если на Константинополь напали скандинавы, они должны были прийти с юга, поскольку в Киеве скандинавов не было, а на дорогу из Ладоги ушло бы слишком много времени. К тому же доставить из Приильменья 200 или 360 судов – это задача явно непосильная. Поддержку могли оказать скандинавы из Приазовья, но только при условии, что там было их поселение. Если же напали не скандинавы, тогда, скорее всего, нападавшие пришли из Поднепровья. Под покровом ночи часть судов миновала Босфор, а с рассветом началась атака и на Константинополь, и на острова в Мраморном море.

Глава 8. Приазовская версия

В этой главе попробуем найти дополнительное подтверждение выводов Шахматова, утверждавшего, что термин «русь» возник на юге и только гораздо позже распространился на северо-запад, в Приильменье. Археологические находки свидетельствуют о том, что в середине IX века в Ладоге была лишь небольшая фактория скандинавов (об этом пишет и Шахматов). Могло ли возникнуть крупное поселение скандинавов в Среднем Поднепровье? Увы, археологи опровергают эту версию – в Киеве и ближайших территориях не обнаружено следов присутствия скандинавов ранее X века. Логично предположить существование поселения скандинавов в Приазовье, даже несмотря на то, что следы такого поселения до сих пор не найдены. Чем же привлекательна такая версия?

Во-первых, близость к греческим колониям в Крыму позволяет предположить, что прозвище «росы» приазовским скандинавам дали крымские греки из Пантикопеи (Керчь), а позже весть о «росах» дошла до Константинополя. Во-вторых, от Приазовья до столицы Византии гораздо ближе, чем от Киева или от Ладоги, а переход через Чёрное море для опытных мореходов не является большой проблемой. Кроме того, от Приазовья было недалеко до земель Закавказья и побережья Каспия, принадлежавших Аббасидскому халифату, так что о том, что византийские войска вскоре уйдут на войну с арабами, скандинавы в 860 году могли узнать как от греков, так и от арабов. Ещё одним аргументом в пользу этой версии является использование русами титула «хакан». Если на северо-западе появление восточного титула ничем не обосновано, то в Приазовье, поблизости от основной территории Хазарского каганата, вполне могло существовать некое подобие «русского каганата», возможно, на первых порах находившегося в вассальной зависимости от хазарских властей.