Конец норманской теории

О чём же нам поведали эти строки? Если опустить рассказ о Кие, Щеке и Хориве, оказывается, что сначала летописец сообщил о походе руси на Царьград – известно, что это было в 860 году. Затем он рассказывает про древлян и прочее, что не имеет отношения к нашей теме. Потом летописец сообщает о том, что пришли два варяга, два князя, а именно Аскольд и Дир – пришли, чтобы княжить в Киеве. И только после этого рассказано о том, как словене и кривичи отправились за море к варягам, чтобы пригласить Рюрика на княжение. Можно было бы усомниться в последовательности описания событий, однако это не так – летописец, сделав отступление по поводу древлян, затем предупреждает: «но мы на прежнее возвратимся», то есть он излагает события одно за другим и только делает небольшое отступление, рассказывая про древлян. Тогда последовательность событий представляется следующим образом. Сначала русь напала на Константинополь, причём в этом нападении участвовали Аскольд и Дир – иначе летописец не сделал бы пояснения, мол, возвращаемся назад. Затем Аскольд и Дир стали княжить в Киеве. И только после этого словене и кривичи призвали Рюрика с варягами.

Теперь уже несложно ответить на первые два вопроса из тех, что сформулированы выше. Аскольд и Дир не отпрашивались у Рюрика, потому что не были его боярами, и их появление в Поднепровье никак не связано с приходом в Ладогу Рюрика. Становится понятно, почему Олег, один из соратников Рюрика, убил Аскольда и Дира – в те времена таким способом избавлялись от чужаков, конкурентов в борьбе за власть.

Но возникает вопрос: зачем киевскому автору ПВЛ понадобилось переписывать историю по-новому? В предыдущей главе уже было сказано, что прибытие Аскольда и Дира в Киев в 862 году не устраивало Нестора, поскольку он хотел приписать организацию нападения на Константинополь Рюрику и его боярам. Поэтому и перенёс это событие на 866 год, оставив 863-865 гг. в ПВЛ «пустыми» – якобы Аскольду и Диру понадобилось время для подготовки к нападению. Летописец обязан был написать, что именно Рюрик дал согласие на то, чтобы Аскольд и Дир напали на Константинополь, а сделано это искажение истории в угоду киевскому князю.

Причина в том, что целью киевского князя было подчинение себе Новгорода – объединение Новгорода и Киева было необходимо, чтобы избежать междоусобицы в славянских землях, и для того, чтобы Киевская Русь имела выход в Балтику. Давайте допустим, что в ПВЛ было бы сказано, что Аскольд и Дир, княжившие в Киеве, не имели никакого отношения к Рюрику. Но тогда появились бы сомнения в праве киевских князей претендовать на власть в Новгороде. Этого нельзя было допустить. Здесь всё определяла политика, как и в более поздние времена: Русь, в том числе и Киевская Русь, пошла от Рюрика и не должно быть никаких сомнений в этом – такое наставление получили киевские летописцы. Однако подправленная летопись не помогла киевским князьям: спор между Новгородом и Киевом – кто главнее? – продолжался, а в XIII веке Киев с Новгородом и вовсе разошлись.

Аналогичная точка зрения высказана в статье историка Т.В. Гимона «Для чего писались русские летописи?»:

«В литературе высказывались различные точки зрения о целях работы летописцев. Большинство авторов так или иначе связывает цели летописания с борьбой за власть. Сравнительно редко звучат предположения о совершенно не связанных с ней целях летописания: чисто познавательных, чисто образовательных или чисто беллетристических. <…> Власть стремится во что бы то ни стало доказать свою древность, для чего идёт и на вольное обращение с историческими данными. Фиксируется история и генеалогия преимущественно правящих родов с целью показать их древнее происхождение и, соответственно, права на власть».

Какие же версии можно выдвинуть, чтобы объяснить появление Аскольда и Дира в Поднепровье? Не исключено, что с Рюриком (Рориком Ютландским) пришли в Ладогу даны (датчане), а свеи (шведы) Аскольд и Дир пришли гораздо раньше – пришли по Западной Двине и далее добрались до Поднепровья. Поэтому и возникло противостояние в борьбе за Киев. Однако этот вариант не объясняет происхождение «руси» и противоречит мнению Шахматова, согласно которому термин «русь» впервые появился на юге. К тому же археологи так и не нашли следов пребывания ни свеев, ни данов в окрестностях Киева в IX веке.

О «разноплемённости» основателей Руси писал и Карл Тиандер в статье «Датско-русския изследования» (1915 г.):

«Основываясь на предыдущей главе, изображающей борьбу свеев и гётов в самой Швеции вплоть до XIII века, мы решаемся поставить вопрос и об этнической разнородности Руси и Варягов, считая первых гётами, унаследовавшими власть над Приднепровьем от готов, а вторых – свеями. <…> Совершенно невероятно, чтобы разноплеменность варягов на Руси не отразилась бы и во внутренних их раздорах. Один такой факт коварное нападение Олега на Аскольда и Дира».

Согласно приазовской версии, изложенной в предыдущей главе, полиэтническое объединение с участием скандинавов получило название «рос» от греков, а перемещение «росов» в Поднепровье произошло вскоре после их нападения на Константинополь в 860 году, когда разгневанные византийцы с помощью хазар и угров (венгров) вытеснили «росов» из Приазовья. Однако по-прежнему нет ответа на вопрос о национальности Аскольда и Дира.

Датский историк Вильгельм Томсен, не отвергая возможности их прихода вместе с Рюриком, предположил, что эти «бояре» были родом из северо-западной части Скандинавии. Но эта версия была основана лишь на созвучии имён – древненорвежское имя Haskuldr, или Hoskuldr, созвучно имени Аскольд. Того же мнения придерживался и А.А. Куник – ему удалось отыскать ещё одно древненорвежское имя, Dyri.

Совсем по другому пути пошли И.Ф.Г. Эверс и С.А. Гедеонов – они полагали, что имя Аскольд имеет венгерские корни. Вот что писал Гедеонов в книге «Варяги и Русь. Разоблачение германского мифа»:

«Эверс первый вывел научным образом мнение о венгерской народности Аскольда и Дира, основываясь на чтении Воскресенского списка летописи: "Яко гость есмь подугорской <…>, да придъте къ намъ къ родомъ своимъ". <…> Всего более повредил своему предположению сам Эверс, утверждая, что "гость подугорской" бессмыслица, ибо никто не знает подугорской земли; почему и предлагает чтение "родоу оугорьска". Название "Подугорие" могло и должно было существовать у славянских народов, как равносильные ему Подрусие, Подляшие, Подлитовие. Подчехами, Подугорием, Подлитовием назывались ближайшие к тому или другому славянскому племени части этих земель».

А вот что написано в ПВЛ:

«В год 6390 (882) <…> И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила – за церковью святой Ирины».

Гедеонов делает следующий вывод:

«Над могилой крестившегося угрина Аскольда поставил церковь св. Николая христианин угрин Альма, Ольма; это имя есть не что иное, как венгерское (латинизированное) Almus. <…> Венгерское происхождение имени Альма служит новым доказательством венгерского происхождения самого Аскольда».

Версия Гедеонова далеко не бесспорна, поскольку основана всего лишь на весьма сомнительном созвучии имён, однако к происхождению Аскольда мы ещё вернёмся в одиннадцатой главе. Там же будет исследована возможность прихода Аскольда и Дира из Придунавья, о чём писал А.Г. Кузьмин в книге «История России с древнейших времён до 1618 г.»:

«Дир – имя иллирийское, означающее "крепкий", "твёрдый". Оно и до сих пор сохраняется у кельтов (читается теперь на английских манер как "Дайри"). Аскольд – тоже типичное кельтское имя, где компонент "олд" ("олл") означает "великий". Таким образом, Дир и Аскольд могли быть представителями какой-то из ветвей руси. Но попасть в Византию они могли не с севера, а с запада – из Подунавья, откуда в конце V в. гунны и руги возвращались на Днепр после развала Гуннской державы, а в IX-X вв. из Подунавья будет несколько выселений и переселений, в том числе и в Поднепровье (эти миграции пока еще мало изучены и исторически, и археологически)».

По поводу «ветвей руси» следует сказать, что это не более чем фантазия историка. Вряд ли можно всерьёз воспринимать сведения из арабских источников, где встречается упоминание о том, что было три Руси. На самом деле, там речь идёт о трёх городах, где проживали русы.

Историк Г.С. Лебедев в статье «Славянский царь Дир» (2002 г.) предположил, что «совмещение Аскольда и Дира в ПВЛ как "соправителей" в 862-882 годах – конструкция, безусловно, искусственная»:

«Курганы первых киевских князей, предшественников династии Рюриковичей, находились на значительном удалении друг от друга, что вполне соответствует и различию их по времени правления. Дир наверняка был не современником, а предшественником Аскольда, и ПВЛ их объединила как равно "незаконных" правителей по отношению к Игорю Рюриковичу».

Действительно, высказывалось мнение, что инициатором посольства «росов» в 839 году к императору франков Людовику Благочестивому, упомянутому в «Бертинских анналах», мог быть летописный Дир, правивший в Киеве. О Дире пишет арабский историк и географ ал-Масуди в книге «Промывальни золота» (Гаркави А.Я., Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб, 1870):

«Первым из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами. Подле этого царя из славянских царей живет царь Аванджа, имеющий города и обширным области, много войска и военных припасов; он воюет с Румом, Ифранджем, Нукабардом и с другими народами, но войны эти не решительны. Затем с этим славянским царем граничит царь Турка. Это племя красивейшее из Славян лицом, большее них числом и храбрейшее из них силой».

Оставляя толкованием имён, упомянутых ал-Масуди, за рамками этой главы, заметим, что в арабском тексте рядом с именем Дира нет имени Аскольд.

В предыдущей главе рассматривалась возможность появления в Приазовье полиэтнического объединения под управлением скандинавов – этих людей крымские греки называли «росами». Напомню, что в северном Приазовье в 830-х годах хозяйничали угры (венгры). Возможно, кто-то из знатных венгров, обиженных их властителем, примкнул к скандинавам, а затем, породнившись с ними, стал их предводителем. Ал-Масуди мог по ошибке назвать этих людей славянами, хотя не исключено, что славяне составляли большинство в этом объединении.

Свидетельства ал-Масуди анализирует историк-востоковед А.П. Новосельцев в статье «Образование Древнерусского государства и его первый правитель» (1998 г.):

«Обратимся к рассказу ал-Масуди. Как уже сказано, он весьма сложен по составу. Тем не менее, мне кажется, в нём <…> можно выделить два основных сюжета. <…> Во-вторых, сведения о двух славянских царях, которые были современны источникам ал-Масуди. Имя первого из них (скорее всего в смысле близости к источнику информации, то есть Византии) читается как ал-Дир; "ал" здесь арабский определенный артикль, и вполне возможно, как это давно сделано, видеть в этом царе и нашего летописного Дира. Речь здесь идет не о западных славянах, это доказывается тем, что в столицу его с различными товарами приезжают мусульманские купцы. Но следует обратить внимание на другого упомянутого ал-Масуди славянского царя. Имя его в рукописях искажено, но по одному из вариантов может быть прочтено как ал-Олванг, что очень напоминает имя Олег».

Далее Новосельцев приводит ещё одну цитату из трактата ал-Масуди:

«Вслед за ним [Диром] следует царь ал-Олванг, у которого много владений, обширные строения, большое войско и обильное военное снаряжение. Он воюет с Румом, франками, лангобардами и другими народами. Войны между ними ведутся с переменным успехом. За этим царем следует из стран славян царь турок [угров, венгров], а это вид славян наиболее красивый, наибольший числом и силой».

Историк приходит к следующему выводу: «здесь речь идёт о двух восточнославянских княжествах – южном (Дира) и северном (Олега) накануне их столкновения». Это предположение не противоречит изложенной выше приазовской версии, однако в одиннадцатой главе будет высказана ещё одна гипотеза.

Глава 10. Остров русов

Остров русов впервые упомянут в «Книге драгоценных сокровищ» Ибн Русте, написанный в первой половине X века (перевод Д.А. Хвольсона, 1869 г.):

«Что касается до Русии, то находится она на острове, окруженном озером. Остров этот, на котором живут они (Русы), занимает пространство трёх дней пути: покрыт он лесами и болотами; нездоров и сыр до того, что стоит наступить ногою на землю, и она уже трясётся по причине обилия в ней воды. Они имеют царя, который зовется хакан-Рус».

Этот рассказ повторяется в произведениях ал-Бакри (XI в.), ал-Марвази (XI-XII вв.), Ахмеда Туси (XII в.), Наджиба Хамадани (XII в.), Мухаммада Ауфи (XIII в.), Мерверруди (XIII в.). Однако ни в одном из этих трудов не указано точное местоположение острова и название озера (или моря), которое омывает его берега. Некоторые историки полагают, что речь идёт о Таманском полуострове, который в давние времена напоминал остров – его границы определялись Азовским и Чёрным морями, а также рукавами реки Кубань. Но дело в том, что с VI века Тамань принадлежала хазарам, и только в 965 году полуостров завоевали русы – об этом рассказано в «Повести временных лет»:

«В год 6473 (965). Пошёл Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар, и столицу их и Белую Вежу взял».

И.Г. Коновалова в одной из своих статей (2012 г.) настаивает на том, что «в случае с "островом русов" мы имеем дело не с реальной географией, а с географическим образом». Но этот полумифический образ может стать реальностью, если внимательно исследовать средневековые источники.

Допустим, что русы, упомянутые в трудах арабских историков – это варяги с побережья Балтики. Тогда логично искать подходящий остров в Балтийском море – в представлении персов это и есть большое озеро, напоминающее Каспий. Речь может идти об острове Готланд, однако, увы, нет никаких свидетельств, указывающих на некую общность его обитателей с варягами-русами. Такой остров есть и поблизости от побережья Эстонии – это Сааремаа, входящий в Моонзундский архипелаг. В поперечнике остров составляет примерно 50 на 70 километров, то есть его можно пройти из конца в конец за три дня пути, что согласуется с мнением Ибн Русте. Климат там сырой, балтийский, до сих пор сохранились и болота. Когда-то остров назывался Куресааре – здесь и совсем недалеко, в районе Куршской косы, обитало племя куршей. В древнескандинавских сагах остров упомянут как Eys?sla (Эйсюсла), а северогерманский хронист XI века Адам Бременский в «Деяниях архиепископов гамбургской церкви» (перевод М.Б. Свердлова, 1989 г.) упомянул остров Эстланд. Позднее немцы назвали его Эзель – точно так же остров именовали и в Российской империи

Прежде чем делать выводы, следует более подробно исследовать историю острова. Сааремаа находится всего в двадцати километрах он побережья Эстонии. На материковой её части издавна обитали эсты – так немцы обозначали племена от устья Вислы до Финского залива. Словене и кривичи называли жителей этих земель иначе – чудь. Вместе они противостояли варягам – данам (датчанам) и свеям (шведам), однако в средневековых хрониках нет никаких сведений о событиях на острове до XIII века.

В «Хрониках Ливонии» Генриха Латвийского, составленных в XVI веке (перевод С.А. Аннинского, 1938 г.), есть сообщение, датированное 1203 годом:

«На пятый год своего епископства, возвращаясь из Тевтонии, епископ… вверился волнам морским и, придя в Листрию, область королевства Датского, застал там язычников эстов с острова Эзель с 16 кораблями: они незадолго до того сожгли церковь, людей перебили или взяли в плен, разорили страну, похитили колокола и церковное имущество».

Это сообщение свидетельствует о том, что с острова совершались нападения на прибрежные города датского королевства. В начале XIII века датский король решил присоединить остров Эзель к своим владениям и обратить его жителей в католическую веру. Островитяне сражались за независимость от датчан более двадцати лет. Вот что написано в «Хрониках Ливонии» за 1222 год:

«По всей Эстонии и Эзелю прошёл тогда призыв на бой с датчанами и тевтонами, и самое имя христианства было изгнано из всех тех областей. Русских же и из Новгорода и из Пскова эсты призвали себе на помощь, закрепили мир с ними».

Сопротивление жителей острова было сломлено только в 1227 году, когда на их землях Ливонский орден образовал Эзель-Викское епископство.

Новый этап в истории острова наступил в 1560 году, когда эта территория перешла во владение герцога Магнуса, брата датского короля. Но вскоре началась Северная семилетняя война, в которой Дания противостояла Швеции. Маленький остров был ближе к России, чем к Дании, поэтому Магнус для защиты от шведов вынужден был прибегнуть к помощи Ивана Грозного, который намеревался создать некое подконтрольное ему Ливонское государство под началом датского принца.

Вскоре на этом острове обосновался датчанин Карстен Роде – он занимался морским пиратством, нападая на шведские корабли, но и ему потребовался более надёжный покровитель, чем датский король. Роде получил каперское свидетельство, подписанное Иваном Грозным, в котором предписывалось «наказному капитану и морскому отаману Карстену Роде» «наших врагов брать, а их корабли огнём и мечом сыскать, зацеплять и истреблять». Впрочем, успешные действия на море продолжались недолго – Карстен Роде был пленён и оказался в датской тюрьме.

Но вот что примечательно: «морской атаман» был родом из юго-западной части Ютландского полуострова, что в нескольких десятках километров от родины другого известного разбойника, Рорика Ютландского. С датскими властями у Роде, также как и у Рорика, были сложные отношения, поскольку независимая республика Дитмаршен, где он родился, в 1559 году оказалась под властью датского короля. Можно предположить, что остров Сааремаа в XIII-XVI веках был пристанищем для пиратов с полуострова Ютландия, которых по каким-то причинам не устраивала тамошняя власть.

Следующая информация об острове датирована 1655 годом. Шведский дипломат Андерс Трана, направленный королем Карлом X Густавом к царю Алексею Михайловичу, сделал такую запись в дневнике (перевод А.М. Галиновой, 2007 г.):

«В открытом море дул зюйд-вест. 21 [августа] около четырёх часов появились очертания Курляндии. Сначала появился Рюсеро, а сразу после него – курляндский замок Wandall. Тотчас же появился вход в гавань. Между Рюсеро и Домеснесом – десять миль. Двадцать третьего и двадцать четвёртого [августа] мы с трудом прошли между Домеснесом и шанцем, а утром в четыре часа мы подошли ко входу в гавань у шанца. Тогда к нам прибыл лоцман, повёл корабль к городу и отдал якорь в реке Дюна [Западная Двина], дав залп из корабельных орудий».

Судя по местоположению, Рюсеро – это не что иное, как остров Эзель, нынешний Сааремаа.