Паранойя победителя

Вначале решили не везти мать, а совершить ознакомительную поездку: жена поехала в повозке с охранником. Амброзайос принял подарки и сказал, что даст ей даже больше, чем она просит, мать он вылечит на расстоянии – её даже не надо везти к нему. Вот так. На следующий день к царю Филиппу пришла на приём, кто бы вы думали – сама тёща Юфранора (до этого она не ходила пять лет). Теперь она не просто передвигалась, а двигалась довольно легко, как пятнадцатилетний подросток. У царя был лёгкий шок, ведь он её видел до этого – она всегда лежала в постели. Она была в хорошем расположении духа, поблагодарила за исцеление и предложила свою помощь в разоблачении колдуна, но только она его назвала величайшим целителем и просила наоборот, всячески помогать этому достойному человеку, который «не жалея живота своего, радеет о судьбах людских». Филипп ответил, что была одна обиженная женщина, которая пропала и никто не знает куда она делась. На это тёща Юфранора сказала, что хочет сама сходить к «великому целителю» и доказать, что в этом ничего опасного нет. Царь начал сомневаться, но потом согласился.

Напряжение начало расти, когда царь понял, что отсутствует Юфранор и его жена. Он приказал найти их. Сначала гонцы царя даже не поняли, где нужно искать, ведь Юфранор никому не сообщал, где он остановился в селении – к царю он приходил сам. После тщательного поиска в течение двух дней, их трупы (Юфранора и его жены) были обнаружены на пороге одного пустующего дома. Оба трупа имели множественные раны практически на всём теле, сделанные ножом, который был найден здесь же. Удивительно, что вход в соседний, но жилой дом, был шагах в двадцати и никто ничего не слышал и не видел до прихода царских оперативников, которые стали опрашивать всех вокруг. Неужели они совершили акт самоубийства? А многочисленные порезы? Самоубийца не может кромсать себя как сумасшедший! Или может?.. С другой стороны, одновременно с ума два человека не сходят! Либо один из них сошёл с ума и убил обоих, либо их убил кто-то третий, значит, есть убийца – и его нужно найти!

Тёща Юфранора, как договорились, на следующий день сама сходила к Амброзайосу («великому и мудрому целителю», теперь она добавила эпитет «мудрый»!). Сейчас она запела дифирамбы с новой силой. На этот раз он вылечил ей грыжу, подправил желудок и почки. Но Филипп её не слушал. Его сейчас возмутило убийство лучших своих людей, и он во что бы то ни стало должен был найти убийцу. Он пригласил следователей и они стали расспрашивать всех, в том числе и тёщу Юфранора, где все они были в эти дни – и… ничего. Никаких зацепок! Царь был в бешенстве! Что-то делать было нужно и он высказал предположение, что может быть завтра взять и ворваться в усадьбу Амброзайоса: учинить обыск и допрос всех, кто там есть, может быть, он как-то причастен к убийствам. В этот момент тёща Юфранора, а она находилась рядом и всё это слушала, эта старая и тучная женщина выхватила из-под своей одежды меч, взметнула его над головой и бросилась на Филиппа. Царь от неожиданности опешил. Его заслонил один из семи его личных охранников. Женщина невероятно резким и жёстким движением пробила мечом грудную клетку гвардейца. Телохранитель умер на месте. Остальные шестеро, желая выслужиться, разрубили старуху на мелкие куски. «Вот примерно так был убит Юфранор и его жена!» – глядя на тело старухи, попытался сыронизировать царь. Всем стало ясно, что пожилая дама слетела с катушек, а значит, она убила Юфранора и его жену (собственную дочь!).

Все поняли, что колдун («великий целитель») сумел не только вылечить больную женщину, но и как-то проник к ней в голову. Теперь уже медлить было нельзя и царь тут же отправил сотню гипаспистов (гвардейцев-щитоносцев), чтобы они арестовали всех в усадьбе Амброзайоса, включая конечно его самого. Но дело в том, что от ставки царя до усадьбы колдуна было расстояние… Гипасписты начали свой путь ближе к вечеру и должны были подойти к точке назначения уже глубокой ночью… В-общем… никто не вернулся. К обеду Филипп выступил с оставшимися гвардейцами сам. По пути они наткнулись на что-то неожиданное: вся группа ушедших вчера гипаспистов, вооружённая до зубов, все сто человек лежали на земле – они были кем-то убиты. Но кем?! При внимательном осмотре складывалось впечатление, что они перерезали друг друга (к-примеру, воткнутые мечи в телах были такими же, что и у остальных, сломанные копья в одних телах, а вторая их часть у лежащих рядом). Филипп натолкнулся на одного едва открывшего глаза воина, лежащего в гуще трупов:

– Что случилось воин?! Кто на вас напал?!

Отвлечённо бессмысленный взгляд гипасписта говорил, что ничего от него ждать не приходится:

– На нас напали… такие… такие же, как и мы… словно в зеркало… они стали резать, колоть и рубить… мне пришлось убивать своих, потому что я не знал, куда бить… я похоже не стал героем?

Больше царь ничего не услышал.

Филипп начал понимать, что колдун на самом деле невероятно силён. У царя был придворный жрец и маг по имени Аристандер, в основном он следил за жертвоприношениями и лечил всех при дворе, но сейчас потребовалась помощь иного рода. Аристандер находился здесь же, он предложил выбивать клин клином, при этом дал всем воинам какую-то тонизирующую травку. Царь приказал всем думать только об одном – арестовать колдуна. Желательно с ним не разговаривать и сразу надеть мешок на голову. На этот раз первыми пошли гетайры (гвардейцы-конники из аристократов). У этих в принципе всё получилось как надо – усадьба была захвачена и невольников выпустили из подвала.

Филипп распорядился расследовать, как Амброзайос сумел подчинить своей воле так много людей, а также где та самая женщина, что приходила жаловаться. Следователи начали допрашивать всех. Оказалось, что люди были страшно недовольны, что их хозяина арестовали и умоляли отпустить его. При этом по существу дела никто ничего сказать не мог, либо не хотел. Как они оказались в подвале они тоже не могли объяснить. Расследование зашло в тупик. Царь нервничал. На прямой вопрос сам Филипп услышал ответ колдуна: «Ты сам, царь, как смог подчинить себе так много людей? Я руководил парой сотен несчастных людей, они пришли ко мне и я сделал их счастливыми, а ты заставил всех подчиняться себе только потому, что все они родились в этой стране. При этом счастливыми ты не сделал никого! Но я не в обиде на тебя – если хочешь, я буду помогать тебе. Сделаю счастливыми тебя и всех в Македонии, дай мне только шанс и немного времени!» Филипп спросил об убийствах в последние дни: «Всех их убил ты, как и ту женщину, что приходила ко мне! Ты овладеваешь чужими умами, зачем мне такой маг при дворе? Ты хочешь овладеть моим мозгом? Я и без твоего участия могу приказать убить кучу народа… я имею в виду преступников конечно!»

Филиппа страшно разозлило, что никто ни в чём не признался. Могла остаться хоть и эфемерная, но надежда на то, что Амброзайос не злой колдун, а добрый маг и волшебник. Царь пригласил судий. Судьи, рассмотрев это дело, инкриминировали обвиняемому незаконное удержание в неволе двухсот пятидесяти семи человек – этого было достаточно, чтобы вынести ему самый суровый приговор. Жену тоже посчитали участницей преступлений… Это дало Филиппу возможность опробовать самую мучительную, как он считал, казнь, привезённую из Азии… В казни участвовали двое (в нашем случае колдун и его жена) – два близких человека, их садили в два сообщающихся котла друг напротив друга (напоминающие качели) и наливали масло, примерно, по грудь. А затем котлы разогревали, конечно, очень медленно. А самое главное – руки приговорённых привязывали к верёвкам сверху, а тела за плечи были привязаны ко дну котла. Приговорённые могли только сидеть и смотреть друг на друга. Когда масло начинало жечь, кто-нибудь из них не выдерживал боли и начинал тянуть верёвки на себя, так он поднимался чуть-чуть вверх. Сидящий напротив тут же опускался в масло – срабатывал эффект качели. Видеть мучения родного человека и понимать, что они исходят от тебя, даже перед смертью очень тягостно, а если казнь затягивалась на несколько часов, сутки или несколько дней… Не позавидуешь…

Таким образом, сама казнь была ещё и пыткой: здесь царь хотел продолжить допрос колдуна во время разогревания масла, «может быть боль и безысходность сделают своё дело и язык развяжется». Пытать и казнить царь приказал не как обычно принародно, а совсем без публики, чтобы никто не отвлекал приговорённого ни от его боли, ни от возможной исповеди. Два опытных дознавателя должны были повторить все вопросы, на которые Амброзайос так и не ответил утвердительно. На тот допрос с пристрастием напросился и я. Мне было очень любопытно, как производят пытки и, в конце концов, виновен ли этот человек? Сам Филипп появился в начале всего этого процесса и, очень быстро потеряв интерес, ретировался по своим делам. Я же остался и с интересом, сев рядом с дознавателями, слушал каждое слово, сказанное колдуном…

Нужно сказать, что пытка родственными чувствами – на самом деле жестокая вещь… Амброзайос сдался примерно через час. Он сказал, что хочет хоть кому-нибудь рассказать о том, что произошло… Ведь он до этого никогда ничего ни кому не рассказывал из того, что творил. Изливать душу было бы слишком опрометчиво – его могли бы сдать или стали бы ненавидеть, а так… «Если ты сам веришь, что ты хороший человек, то всегда найдутся те, кто будет обожать тебя… А если ты копаешься в своих недостатках и своей совестливости, поверьте (как сказал он) – любить тебя не будут!» Странная и страшная мысль, подумал я тогда! Это значит, можно грешить вовсю, только надо верить, что ты всё делаешь правильно и именно поэтому ты будешь правым!!! А если ты при этом будешь себя ещё и обожать, то найдутся те, кто тоже станет обожать тебя!!! Вот они – странности человеческого рассудка!!!

Итак, он начал говорить. Оказалось, весёлого в его рассказе не было ничего… Пока он рассказывал, палачи перестали усиливать огонь под котлами и лишь поддерживали тепло, чтобы рассказчик смог в комфортной обстановке расслабиться и продолжать свой длинный рассказ, и на самом деле, наш собеседник многое рассказал. Он подтвердил, что это он околдовал Мильтиаду, но она оказалась непокорной и всё делала себе (именно себе!) во вред. Юфранор, его жена и тёща – это тоже его работа. К нему пришли духи умерших родственников и предупредили, что идут его арестовывать за пару дней до этого. На вопрос: «А почему не сбежал?» Он ответил: «А куда же я брошу жену, сыновей и своих работников?» Сотня гипаспистов, которые поубивали друг друга – это тоже он. Колдун сказал, что мог бы то же самое сделать и с последующими воинами, шедшими вместе с царём, и царя бы убили его собственные охранники, но он просто после убийства гипаспистов не успел восстановить свои силы. Магическую энергию он берёт из космоса и она не безгранична. Вот если бы царь пришёл на пару дней позже…

Рассказ длился довольно долго. Колдун при этом говорил всё тише и тише, как бы засыпая, и я придвинулся к нему, чтобы не упустить ни одного слова… И тут он широко открывает свои глаза-магниты, пристально смотрит на меня и говорит: «Я сегодня умру, но мне уже не страшно, мне хорошо. А хорошо мне оттого, что я понял, что я должен сделать! Ты понравился мне, ты молодой и крепкий! Умерев, я должен буду войти в чьё-то тело, так я буду жить дальше! Я приду к тебе во сне – и это будет значить, что я вхожу в тебя, ты не бойся этого. Ты постепенно и безболезненно станешь моим телом… Ты не должен бояться этого – это не больно, это приятно, это почётно… Ты даже не заметишь, как станешь всесильным. Твои силы вырастут до небес, ты сможешь всё: управлять людьми, внушать людям свою власть над ними, за тобой пойдут миллионы…

Тут я сначала не поверил, скорее, воспринял всё это за нелепую шутку, но потом я вспомнил о Мильтиаде, Юфраноре и сотнях невольников, о гипаспистах – через секунду я вскочил:

– Чтоб тебя собаки разорвали!!! Адское отродье!!! Ты что меня гипнотизируешь? – я почувствовал шум в ушах, головокружение и бросился бежать оттуда, что есть мочи.

Итак, колдун умер, работников его отпустили на волю, царь даже приказал дать бывшим невольникам немного денег, чтобы они смогли уехать из того злополучного места, если захотят конечно. Сыновей колдуна под страхом наказания царь принял в армию – они пополнили македонскую фалангу, там за ними постоянно следили. В-общем, всё закончилось более-менее хорошо, но вот что со мной?..

Самое жуткое произошло потом… По ночам я стал видеть образ Амброзайоса, он тянул руки ко мне и просил помочь ему – он хотел войти в меня. Со стороны, может быть, это выглядит довольно смешно, но мне было не до смеха. Самое мерзкое, что всё это сопровождалось приятными переживаниями: ощущением блаженства, неги и какой-то эйфории. Каждый раз я испытывал слабость, пытался его атаковать, либо убежать, но на следующий день, вернее ночь, всё повторялось. И так почти каждый мой сон! Позже он стал сниться совсем без одежды, а потом ещё хуже – как будто его тело начало разлагаться и гнить. Моя мать Олимпия и придворный маг Аристандер давали мне разные лекарства – под действием этих лекарств сны постепенно стали приобретать другой окрас, теперь я испытывал прилив сил и уже сам избивал своего обидчика. Постепенно, великий колдун, который вредил всем в реальной жизни, а затем доставивший мне немало хлопот во снах, совсем канул в лету.

И вот сейчас, я Александр, отправившийся по поручению царя Филиппа, за арсеналом оружия, лёжа на этом перевале в повозке и, пытаясь заснуть, опять увидел агрессивную и сгнивающую фигуру Амброзайоса… Неужели он опять вернулся в мои сны? Чёрт!!! А я не взял с собой никаких лекарств!!!

Мог ли этот колдун, находясь уже по ту сторону жизни, заколдовать каких-нибудь воинов смерти и теперь они в облике далматов выскочили из-под земли и пытаются отомстить мне?..

Я продолжал лежать и думать. А сон всё не шёл…

Стало светать.

Ночью, как сказал дозорный, никто не появлялся и подозрительного шума он не слышал. Когда стало видно на двести шагов, я поднял всех. Закопав убитых, я приказал ускориться, чтобы быстрей добраться до цели пути.

Мы двинулись. Запах цветов и щебет птиц теперь не казался мне успокаивающим. Напряжение не покидало меня. Жары не было, но яркое солнце тоже раздражало. Мы шли в низине. Я понимал, что нас видно со всех сторон. Любой нападающий имел много плюсов, а мы только могли встретить их или бежать… Всё вокруг казалось подозрительным. Я вглядывался в горизонт, но ничего необычного там не видел. К вечеру мы были на месте.

Крепость, в которой находился арсенал оружия, представляла собой укреплённый форпост около восьми оргий (12 метров) в диаметре и семи оргий (10 метров) в высоту, в ней было два этажа. Простой опорный пункт на всякий случай от набегов самых разных разбойников. Когда-то здесь рядом было небольшое поселение и люди, чтобы чувствовать себя более спокойно и уверенно построили себе эту крепость, но потом все куда-то ушли, а осталась одна семья, к которой мы и приехали.

Семья состояла из четырёх человек: муж с женой и дети (мальчик и девочка). Нас встретил муж Гермоген. Это был крупный человек, с довольно устрашающей внешностью (много волос на лице и голове, неухоженная борода), с всегда хмурой усмешкой. Он был неопрятен в одежде и неухожен, но я думаю именно такой человек смог бы выжить здесь один, то есть без родственников и соседей, я даже уверен, что он смог бы удержать один эту крепость от небольшого отряда врагов, если таковые появятся. С ним была жена Андромаха и их маленькие дети Никандр и Елена.

Я взошёл на крепость – вид с крепостной стены был великолепным! И, несмотря на то, что начало темнеть, сколько хватало моего взгляда – это были луга, на которых изредка росли кустарники и небольшие деревья. Я вздохнул полной грудью. Тёплый свежий ветерок слегка поглаживал мне лицо. Вот это тишина! Я, наверное, тоже смог бы быть здесь счастливым! Хотя… я всегда мечтал о славе и карьере. Высокое положение – это то, о чём думают при дворе всегда. Честолюбие приходит у таких как я с молоком матери.

Итак, хозяева накрыли нам поужинать в крепости, мы сели отведать местных яств. Дом семьи находился шагах в ста от крепости и был довольно маленьким. Крепость была для них складом самых разных вещей. Итак, мы ели курицу, пили вино и разговаривали. Между этим, дети прибежали посмотреть на нас и стали бегать вокруг, жена носила нам еду, муж тоже не всегда находился с нами, то заходил, то выходил по разным делам. Мои воины стали разбредаться, кто подышать, кто по нужде…

И в тот момент, когда, казалось, нашу безмятежность не может нарушить ничего, произошло… вот это. Находясь на воздухе, я услышал вдалеке едва уловимый топот копыт. Я сразу окликнул воинов, чтобы те на всякий случай поспешили в крепость и сам двинулся к ней. Тут я увидел летящие в меня стрелы, пики, дротики и тому подобное. Летели они со всех сторон. Чёрные фигуры со всех сторон бежали на меня. Я выхватил меч из ножен, между мной и крепостью было шагов тридцать, но этот путь мне уже преградили четыре тёмных воина, с другой стороны от меня также было несколько человек. Все они были вооружены до зубов – в каждой руке у них что-то было. И все они устремились ко мне и явно не с дружеским приветствием, было ясно, что даже плен исключён. Я не могу понять сейчас как, но зигзагообразными движениями я бросился бежать, сначала куда-то вправо – потом между ними, пытаясь воткнуть в кого-то меч, я перескочил линию атаки. Бежал я конечно к крепости. Ко мне поспешили мои воины:

– Все в крепость!!! – крикнул я. Пика, летевшая сзади в меня, угодила в горло бегущему на помощь Аристоклу. Он упал. Я не медлил, бежал к нашей цитадели, все устремились туда же. Но те, кто сидел внутри, наоборот, стали выбегать из крепости в полном вооружении.

– Все внутрь!!!! – повторил я и, споткнувшись обо что-то, упал… Вот сейчас мне и придёт конец… Я понял, что шансов у меня нет – пики как дождь стали втыкаться в землю вокруг меня, но я вскочил, с удивлением понимая, что всё ещё жив. Вот так! Даже не ранен! Секунда – все уже были внутри и закрывали дверь. Я тоже здесь. Только шум снаружи дал понять, что внутри всё-таки не все, кто-то остался там, на растерзание чужакам. Возле двери с той стороны буквально кого-то разорвали.

– Не хватает троих, – пересчитав нас, с напряжённой ноткой в голосе, сказал Лисимах: – Кажется, нет Аристокла, Ксантиппа и Ипатия.

– Да, похоже, это их кровь, – сказал я, глядя на дверь снизу – небольшая лужа показалась из-под неё: – Думаю, мы рановато закрыли дверь.

За дверью шёл оживлённый разговор:

– Нет! Среди убитых нет Александра! – послышались вражеские голоса из-за двери.

– Что вам нужно?! Кто вы?! – крикнул я через дверь.

Пришельцы перешепнулись, через какое-то время прозвучал голос:

– Я Гентий, сын Гентия, которого обманул и убил царь Филипп. Сейчас я пришёл отомстить за своего отца и убить сына Филиппа – Александра. Я уверен, что он среди вас. Это так?

– Какое тебе дело до меня, я тебя даже не знаю?

– Это будет просто месть, зуб за зуб, глаз за глаз, как говорят. Выйди, если ты не трус и не хочешь, чтобы погибли все – тебе всё равно не жить, нас здесь сто человек, вас меньше десяти, мы до вас всё равно доберёмся. Я знаю вас даже по именам – у меня есть свой осведомитель у вас в столице. Но если вы будете сопротивляться, то всех кто выживет, я буду пытать так долго, что они будут умолять меня, чтобы я их просто убил, других вариантов у вас нет. То, что мы пришли убивать вас, знают только те, кто находится здесь. Повторяю, я ничего не имею против остальных, если кто-то из вас захочет сдать или убить своего командира я даже готов заплатить ему деньгами и взять к себе в войско всех вас. Подумайте!.. Я не хочу резни! Как только я начну штурм, у вас не будет шанса! Повторяю, я буду терзать тех, кто останется в живых до тех пор, пока они не начнут умолять меня убить их, но и тогда я буду их мучить!

Я залез на верхний этаж башни, чтобы видеть врага:

– Выговорился? Теперь послушай меня. Ваши трупы здесь будут лежать уже утром. Ко мне идёт отряд из пятисот человек – этого никто не знает, только я и Филипп. Если вы сейчас не исчезните, я лично отрежу тебе голову. Кто ты? Гентий говоришь, так вот слушай, Гентий, бегите отсюда, пока я не сильно разозлился!!!

Конечно, я блефовал, но мне нужно было как-то сбить с него спесь и любым способом поднять боевой дух своих людей. Гентий не унимался:

– Ты рассмешил! Шутник, надеюсь, твоя смерть будет мучительной – я всё для этого сделаю!

Тут они немного отошли от крепости, видимо, что-то готовили. Защищать крепость осталось восемь мужчин и женщина, способная держать оружие. Соотношение сил нисколько не радовало никого из сидящих в крепости:

– Александр, о чём ты говоришь? Какая помощь от Филиппа?

– Я хотел, чтобы они занервничали, уж слишком уверенно он себя ведёт, – я указал пальцем в сторону Гентия.

– Значить всё плохо… и у нас даже сбежать отсюда не получится?

– Не думай об этом! Они вторглись на территорию чужой страны и будут наказаны! Если их не перебьём мы, то придёт Филипп… когда-нибудь… и отомстит за нас! Не думайте о плохом!