ZEMA

Склон местами был покрыт кустарником, и Ивану приходилось петлять, двигаясь вверх и светить себе под ноги фонарем. Гора была относительно невысокой, метров пятьдесят вверх от уровня дороги.

Иван посветил по сторонам – вроде все, он достиг вершины и оказался на небольшой, поросшей травой достаточно ровной оконечности горы. Он не боялся, и не озирался по сторонам, когда поднимался наверх, чутье подсказывало ему, что кроме него на этом склоне никого нет. Достав из сумки непромокаемый коврик, Иван расположился у ствола карликовой березки, росшей на вершине, и облокотившись на ее ствол попытался хоть что-нибудь разглядеть вокруг себя. Слева в нескольких километрах горели огни Переяславля, а все остальное совершенно не просматривалось. Но северное направление, где начиналось озеро, было особенно иссиня-черным. Часы показывали без четверти четыре. Иван закурил, и, будучи уже не в силах бороться с наступающим строем мыслей о последних событиях в его жизни, постарался расслабиться, приготовившись встречать скорый рассвет.

***

Звук легких шагов возник неожиданно, человек шел быстро и уверено, явно зная наиболее легкую дорогу к вершине, причем шел, не прячась, а вполне открыто к месту, где расположился Иван. Он стремительно встал и повернулся лицом в сторону приближающегося незнакомца. В предрассветной дымке, которая уже коснулась вершины горы, различался силуэт небольшой фигуры, кто-то быстрым и легким шагом, даже в подъем, приближался к нему. Через несколько секунд Иван понял, что это женщина. Когда она подошла совсем близко и остановилась в нескольких метрах от него, он смог разглядеть, что она была достаточно молода, на вид около тридцати лет, среднего роста, непослушные темные волосы растрепал ветер, пряди закрывали высокий лоб, светлые глаза проницательно взглянули на него. Девушка была одета в темный спортивный костюм, облегающая тело ветровка подчеркивала стройную фигуру.

– Здравствуй, Иван, молодец, что приехал, мы ждали тебя – произнесла незнакомка мягким дружелюбным голосом. – Давай знакомиться, меня зовут Ольга. Я понимаю, что у тебя полно вопросов, обещаю, что со временем, ты получишь на них, насколько возможно, исчерпывающие ответы. Она поправила непослушную прядь и продолжила:

– Благодаря своей прозорливости, и тому, что ты доверяешь любящему и преданному тебе человеку, ты здесь. А теперь у нас не так много времени, уже светает, пойдем, ты должен кое-что увидеть. И она своей легкой походкой двинулась в сторону крутого склона, который практически отвесно опускался к подножию горы, на которую Иван, а потом и девушка поднялись с другой стороны.

Она остановилась у обрыва, повернувшись к нему спиной, и стала вглядываться вдаль. Очертания озера уже просматривалось в эти предрассветные минуты. Иван подошел и остановился поодаль от нее. Первые лучи солнца брызнули из-за горизонта, подсветив вершину горы, и Иван смог лучше разглядеть девушку. У нее были правильные черты лица, наверное, ее можно было назвать красивой. Прямой тонкий нос подчеркивал строгий профиль, открытое лицо и волевой взгляд светлых глаз наводили на мысль о силе характера. Она же, увидев первые солнечные лучи, сделала несколько шагов в сторону, так, что лучи теперь проходили через нее, устремляясь дальше вниз по склону к поверхности воды.

– Смотри, Иван! – девушка оглянулась и, ободряюще улыбаясь, позвала его, махнув рукой. – Встань рядом, и протяни руки по направлению света и смотри вдаль.

Иван хотел спросить для чего, но в горле пересохло, и он просто встал рядом, вытянув руки вперед.

Край солнца, которое поднималось за горой, достигнув ее правого склона, показался, наконец, из-за него, ненавязчиво обдав их потоком теплого света. Свет полетел дальше, осветив лежащий на берегу огромный камень и, играючи скользнув по его поверхности, проложил мерцающую дорожку по поверхности воды, бегущую к линии горизонта.

– Ты что-то чувствуешь? – голос Ольги, заставил Ивана вздрогнуть.

– Тепло, ответил он хриплым голосом. – Это было первое слово, произнесенное Иваном с момента встречи с незнакомкой. – И усталость, – добавил он. Ольга обрадовалась.

– Значит, тебе будет открыт путь, который пока скрыт от твоих глаз. Она отступила на шаг от крутого склона. – Ты видишь направление, но пока не понимаешь сути. Девушка еще раз указала рукой в сторону уходящей вдаль по поверхности воды солнечной дорожки, которая визуально брала свое начало от огромного валуна на берегу и уходила дальше, понемногу теряя четкие очертания и размывая, растворяя в темных водах озера свои расширяющиеся с каждой минутой, границы.

– Что все это, наконец, значит. Объясни! – голос Ивана немного дрожал.

– Это значит, что ты останешься здесь и дождешься, когда начнет грохотать гром, сверкать молнии и сквозь рваные облака ты сможешь хоть иногда видеть лучи солнца, это непременное условие! Его может не быть минуту, две, три, но иногда оно будет появляться. Направление ты запомнил, посмотри еще раз на берег, на Синь-камень – ты же узнал его, потом посмотри вдаль, параллельно солнечному свету, льющемуся на озеро из-за наших спин. Такой рассвет скоро наступит, для этого времени года весенние утренние грозы не редкость. Ты же должен только ждать, причем ждать на горе, не привлекая к себе внимания. Насколько мне известно, необходимый минимум у тебя припасен, с голоду не пропадешь и не замерзнешь. Пока никого нет, забери все необходимое из своего багажника и принеси сюда наверх. И будешь ждать. Да, будешь. Конечно, ты хочешь узнать кто я, зачем весь этот спектакль, как ты можешь, наверное, характеризовать наше знакомство. Зачем ты приехал сюда ни свет, ни заря и еще куча вопросов, которые ты собираешься задать. Ты задашь их, но не сейчас. Если уж ты решился пойти по пути, то иди прямо, не останавливайся, освободи свое сознание, и думай, пока будешь ждать, о приятных вещах, вспоминай свое детство, первую любовь. Она улыбнулась.

– Ну, а когда придет рассвет, который я описала, – она снова стала серьезной, ты, встретив его, спустишься с горы и сядешь в моторную лодку, которая будет заранее спрятана в камышах в двадцати метрах слева от Синь-камня. Отвязав трос и оттолкнувшись от берега, ты запустишь мотор нажатием кнопки автозапуска двигателя на приборной панели, – отдельная большая красная кнопка. Дальше просто держишь курс прямо по той линии, которую тебе сейчас указало солнце, спроецировав направление от Синь-камня. Это пока все, что я могу тебе сказать. Если ожидание затянется на несколько дней, я тебя навещу, чтобы скоротать твое одиночество. Ты же не привык долго находиться без приятного женского общества? – она лукаво подмигнула ему.

– А теперь торопись, иди к машине, и потом старайся не спускаться с горы. Ленивые туристы никогда не поднимаются сюда, а для городских мальчишек слишком далеко. Она помолчала и еще раз оглядела его. – Да, прошу отдать мне твой мобильник, он вернется к тебе в целости и сохранности, просто мы должны исключить случайности. Выключить телефон и не пользоваться им будет недостаточно, пусть, те, кто интересуются твоим местоположением, видят, что ты просто проехал мимо. Она протянула руку. Секунду поколебавшись, Иван отдал ей смартфон, и, по сути, это означало его молчаливое согласие следовать указаниям этой необычной девушки.

– Приятно было познакомиться, Иван,– опять мягко улыбнувшись, произнесла Ольга. Я и дорогой тебе человек надеемся на тебя, а сейчас мне пора идти, да и ты не задерживайся. Она резко повернулась и, не оглядываясь, быстрым пружинистым шагом стала удаляться от обрыва, спускаясь с горы.

Иван решил еще на несколько минут задержаться на обрыве, слишком завораживающим было зрелище. Он смотрел вдаль и словно чувствовал, как нарождается новый день. Чистое небо и солнечный свет сделали свое дело – чувство тревоги понемногу ослабло и сменилось желанием действовать. Оглянувшись в сторону, где скрылась его новая знакомая, он осмотрел сверху противоположный склон горы, по которому поднимался и решил, не откладывая спускаться к машине.

Дорога вниз была гораздо легче, и он мог, спускаясь, осматривать пустынные окрестности. Склоны горы в основном были покрыты луговой травой, сквозь которую то здесь, то там пробивался низкорослый кустарник, иногда попадались невысокие одиноко растущие березки. У самого подножия встретилась полоска дикорастущей земляники. Быстро добравшись до машины, Иван сел за руль и задумался.

Итак, надо принимать решение. А какое собственно сейчас можно принять решение, думал Иван? И вообще это решение уже принято, если он здесь и, по сути, принял правила непонятной ему игры. Или не игры? Он усмехнулся. То, что это не геокэшинг, а что-то гораздо более серьезное сомневаться не приходилось. Иван извлек содержимое багажника и тщательно закрыл машину. Вокруг по-прежнему не было ни души. Перекинув через плечо сумку с палаткой, взяв в руки спальник и пакет с продуктами, он решительно двинулся в обратный путь наверх.

***

Раскаты грома зазвучали неожиданно, совсем рядом и непривычно громко. Иван повернулся, во сне пытаясь обнять жену, но его рука уперлась в застегнутый спальник, и он проснулся. Дождя еще не было, а гром вовсю уже грохотал, используя всю отпущенную ему природой могучую силу. На вершине горы Ивану казалось, что он внутри этого природного процесса. Пытаясь справиться с волнением, он натянул на себя ветровку и выглянул из палатки. Надвигался грозовой фронт, он шел со стороны озера, частично закрывая собой город. Было раннее утро, первые солнечные лучи словно застыли в ожидании большой свинцовой тучи, стараясь успеть полностью пролиться на гору и окрестности. Иван тщательно зашнуровал кроссовки, сунул в карман новую пачку сигарет и вылез из палатки.

На горе он провел чуть более двух суток, размышляя о перипетиях последних дней и перебирая в памяти необычные моменты в поведении Элен, на которые он раньше не обращал внимания, но в свете последних событий, на них стоило взглянуть иначе. Мысль рикошетила в голове беспорядочно, и он ничего не смог вспомнить стоящего, кроме возросшего беспокойства жены в последние дни, после чего решил жить настоящим, а не мучить себя этим анализом. И это было правильное решение. Он хорошо высыпался на новом месте и иногда, чтобы разнообразить свой день, несколько раз пригнувшись, приближался к краю обрыва понаблюдать за происходящим на берегу. Ложился на живот на прогретую весенним солнцем землю и смотрел вниз.

Днем там было людно. Много машин стояло у обочины дороги, в том месте, где она проходила максимально близко от Синь-камня. Место это не было отмечено в путеводителях, туда не организовывались экскурсии, но народу каждый день к камню приезжало много. Люди толпились у импровизированной небольшой ярмарки с копиями артефактов, кухонной утварью, ходили между рядами с глиняными горшками, изделиями под старину, магнитиками и всевозможными оберегами, и конечно, у самого камня ни на минуту не возникало пустоты. Ручеек людей постоянно тек к камню и от него, кто-то просто стоял рядом, некоторые забирались на него и фотографировались, некоторые, с более серьезным видом, просто сидели на его краях, а кто-то, коснувшись камня, шел дальше к берегу. Иван, лежа на краю обрыва и наблюдая за суетой внизу, силился подсчитать, сколько людей приходит сюда ежедневно. В час в среднем пятьдесят человек, за световой день человек четыреста. Если учесть только весну и лето, то это уже за семьдесят тысяч человек в год. И это паломничество происходило при полном информационном вакууме, только за счет народной молвы и исторической памяти.

Ольга оказалась права, вершина горы не пользовалась популярностью, и за время, прошедшее с момента их короткого знакомства, Ивана никто не потревожил. Поэтому быстро спускаясь вниз, он не особо переживал за оставленные в палатке вещи, а бумажник с документами и ключи от машины были с собой в сумке на поясе.

Ранним утром на берегу было пусто. Как только Иван прошел мимо своей одиноко стоящей машины, хлынул дождь. Он натянул капюшон и ускорил шаг. Еще вчера днем, наблюдая за происходящим у камня с вершины горы, он примерно наметил наиболее короткий путь к зарослям камыша слева от камня, где должна находиться моторка. Подойдя к берегу, он понял, что обувь лучше снять, связал кроссовки между собой шнурками, перекинул их через плечо, закатал джинсы, и, войдя по колено в воду, двинулся вдоль берега левее камня, раздвигая камышовые заросли руками. На лодку он наткнулся почти сразу. Это была обычная металлическая моторка иностранного производства, винт которой был предусмотрительно погружен в воду. Когда и как она здесь оказалась, можно было только предполагать. Отвязав веревку от толстого стебля камыша и быстро перемахнув через борт, он бросил взгляд на приборную панель, ища глазами кнопку. Убедившись, что все идет, как говорила Ольга, Иван расположился на передней лавке, заново обулся и зачем-то сильно выдохнув, надавил на красную кнопку запуска двигателя. Мотор взревел сразу и Иван, вцепившись в руль, плавно надавил на газ. Он еще раз сверил курс, и моторка, пройдя сквозь заросли камышей, выскочила на водяную гладь и стала стремительно удаляться от берега.

Покачивало, раскат грома прогремел где-то над головой, и тут же ударила молния. Ивану стало не по себе, но о возвращении назад он не думал. Чем дальше от берега, тем сильнее качало лодку, нарастал страх, и как ему казалось, стихия только начинала показывать свою мощь, перерождаясь в шторм. Появившееся, непонятно откуда, течение, стало увлекать моторку вправо, Иван выворачивал руль в противоположную сторону, стараясь держаться намеченной линии, раскаты грома следовали один за другим, волны увеличивались в размерах, с разной частотой ударяя в борта лодки. Очередная молния сверкнула совсем рядом, на мгновение ослепив его. Иван на секунду отпустил руль, и в этот момент большая волна накатила, сильно ударив в борт. Ивана откинуло назад, падая, он ударился затылком о заднюю лавку и потерял сознание. Время остановилось.

Глава 2. Клещин наоборот

Знание смиряет великого,

удивляет обыкновенного

и раздувает маленького человека.

Лев Толстой

Солнечные лучи пробивались через небольшое оконце, занавешенное ситцевой шторкой, слабо освещая дальнюю стену большой избы. На потемневших от времени бревнах, были закреплены массивные деревянные полки, уставленные глиняными горшками и другой кухонной утварью. Под потолком висели пучки разных трав, и от них в избе стоял вполне уловимый запах прошлогоднего сенокоса, который смешивался с ароматом свежеиспеченного хлеба, густо исходившего из створок выбеленной печи, которая занимала чуть ли не половину всей избы. Грубый пол, сколоченный из идеально подогнанных толстых досок, был устлан пестрыми половиками ручной работы, и солнечные лучи, скользя наискосок по избе, касались их, отчего ромбики и узоры на половиках как будто подсвечивались изнутри, внося немного веселья в суровый колорит старорусской избы.

Все это Иван видел сквозь слегка приоткрытые глаза, лежа на огромной лавке, стоящей у маленького окна. Ему было покойно, и он неторопливо силился понять, спит он или нет. Голова болела, и сильная слабость во всем теле мешала ему пошевелиться, тем более встать на ноги. Похоже, что не сон, подумал Иван. На удивление он был абсолютно спокоен и, продолжая лежать в сладкой полудреме, не предпринимал никаких попыток собраться с силами и встать. Голова покоилась на чем-то мягком, а ноги свободные от обуви, были укрыты стеганым грубым одеялом, То обстоятельство, что кто-то заботится о нем, дополняло его спокойствие, и он, продолжая уютно лежать на спине, стал вспоминать, что с ним произошло. Но как он не пытался понять, как он сюда попал, у него ничего не получалось, зафиксированные памятью события обрывались штормом на озере.

В этот момент в сенях хлопнула дверь, раздались легкие шаги, и в низком дверном проеме показалась женская фигура. Женщина вошла в горницу, легким движением сняла с головы платок и присела на табурет, стоящий у массивного стола, сложив руки на коленях.

– Здравствуй, Иван! – раздался знакомый голос, и он узнал Ольгу.

Она была совершенно по-другому одета, чем в день их знакомства. Светлый сарафан был украшен красно-зеленой вышивкой с затейливыми лепестками, волосы аккуратно убраны назад деревянным обручем, а на ногах обуты кожаные сапожки. Ее одежда гармонировала с атмосферой избы, а улыбка была такой же загадочно-задорной, что не оставалось сомнений, что перед ним именно она.

– Привет! – голос Ивана прозвучал сипло, и он с трудом приподнялся на локте.

– Сейчас мы быстро приведем тебя в порядок и займемся делом – заявила Ольга и встала, взяв с полки самый большой кувшин. Она наполнила до краев глиняную чашку и протянула ему. – Пей до дна, садись и слушай.

Иван залпом выпил вкусное питье, напомнившее домашний ягодный компот и медленно сел. По телу, почти сразу, стало разливаться тепло, головная боль отступила, и он с удовольствием потянулся, разминая затекшее тело.

– Барышня-крестьянка, тебе не кажется, что пора объясниться? Где я? Почему ты так одета? Ольга, дело, по-моему, зашло слишком далеко. Давай рассказывай, – вопрошал он, при этом продолжая рассматривать ее.

– Дело еще не началось. А кое-что тебе объяснить действительно пора. Мне поручено подготовить тебя к важной встрече, чтобы ты не грохнулся в обморок от той информации, которую тебе предстоит узнать, так что слушай и не перебивай, все вопросы задашь потом, и я постараюсь на них ответить. – Итак, мой храбрый друг – она усмехнулась, – я рада, что ты прошел через портал, и я приветствую тебя в старинном русском городе Клещине.

– Блин, где? – Иван посерьезнел.

– Сказано не перебивать, все вопросы потом, времени мало, – ее голос стал жестче.

– Вначале я тебе расскажу, что и так доступно всем, если покопаться в исторической литературе или в интернете. Первые поселения были основаны в этих местах очень давно – в эпоху неолита, располагались они по берегу озера, которое мы сегодня называем Плещеевым. Озеро появилось благодаря таянию огромного куска ледяного массива, отколовшегося от глобального ледника, уходящего еще дальше на север. И называлось оно вначале Клещиным озером, был такой глагол в древнерусском языке – «клескать» То есть при дуновении ветра озеро «клескало». Потом буква «к» заменилась буквой «п» – плескать, а озеро стало Плещиным, позже стали говорить Плещеево озеро.

– Рассказываю подробно, запоминай, в жизни пригодится, – Ольга усмехнулась. – Славяне появились здесь в IХ веке и возвели небольшую деревянную крепость среди финно-угорских поселений народа меря, жившего с незапамятных времен по берегам озера. К концу Х века это уже был оживленный транспортный узел в древнеславянском мире. Пути, специально не говорю торговые, добавила она, шли волоком со средней Волги через более малые реки: Оку, Клязьму, Нерль и Плещеево озеро, в верховья Волги, и дальше в Великий Новгород. Город был отлично защищен высокими кручами со стороны озера и огромными оврагами с других сторон. Помимо этой природной защиты его окружал высокий земляной вал выше человеческого роста, сегодня его больше нет – отпала необходимость, да и неудобно, – добавила Ольга.

– Потом спустя год после основания Москвы, в 1152 году, – продолжила она, князь Юрий Долгорукий основал крепость на берегу речки Трубеж, которая впадает в Плещеево озеро, для исключительно военных нужд. Но эта крепость стала в дальнейшем городом Переславлем Залесским, а Клещин утратил свое первоначальное значение, его детинец опустел, и старый город стал безразличен князю. Не передавать же как вотчину своим детям хиреющий город, который грозил превратиться в обычное большое село.

Иван внимательно и с интересом слушал это историческое отступление.

– Теперь слушай очень внимательно! Долгорукий не был посвященным, и поэтому, когда он и окружающая его знать потеряла всякий интерес к Клещину, то совет старцев Руси принял решение вывести город в параллельный мир, а на месте Клещина, в видимом мире, осталось обычное село Городище, существующее и сегодня. Эти знания, силу и возможности просветлённые Старцы получили от Золотых Богов в незапамятные времена. А город последний раз упоминается в летописях XII века. И даже сегодня в России есть несколько подобных городов, которые существуют в параллельном мире и являются хранителями Правды, Знаний и славянской Культуры.