Озорнуха. Роман о воспитанниках детдома

Шуре Брыкиной ею была дана команда – проверить местонахождение Дианы. И та довольная, удалилась. А этим временем Луиза с деревянного лежака наблюдала за передвижениями по берегу Поля. Вот он не спеша вошёл в воду, колыхнувшуюся могучими перекатами зеленоватых волн. Вот он уже поплыл резкими взмахами рук от волнореза к разбитому молу. Вот Поль для подводного плавания с головы опустил на лицо резиновую маску, став раз за разом нырять на глубину в поисках рапанов и крабов…

Вскоре Шура вернулась с известием, что Диана уединилась в палатке и лежит на кровати.

– Неужели у Жирафы есть, кроме Поля, кто-то ещё? – рассуждала вслух Луизa, и поглядывала за Ивашечкиным, чья голова то появлялась, то пропадала под водой.

– А ты посмотри, сколько на пляже чужих пацанов! – возбуждённо протарахтела Шура.

– Ну и что, это местные чуваки, будто ты ни к одному не убегала ночью! Многие наши девочки уже во всю крутят… Учти, подражают тебе. Но Жирафу ещё ни с одним не видела.

– А может, тебе? – обиделась та.

– Я ребят как перчатки не меняю.

– Ой, ой, у Дианы учишься?

– Она под надзором у Кротихи. У меня своя голова, поняла? Это тебе надо ума набираться…

– Успею поумнеть, а пока не хочу… А Диана сегодня ко мне подходила. Кстати, вчера после обеда на пляже её почему-то не было. Я только сейчас об этом вспомнила.

В это время, где только что на воде нырял Ивашечкин, Луиза больше его не увидела, отчего даже привстала с лежака. А потом легко вскочила, став быстро оглядывать всё заполненное детворой сияющее на солнце побережье.

– Боже, он может, утонул? – в испуге разинула рот Шура, вертя головой вслед за движениями подруги.

– Только нам этого не хватало! Но пока шум не подымай, смотри в оба, а я побежала. Если спросят, я в туалете, – с этими словами Луиза проворно накинула на загорелые плечи пёстрый халат и в шлёпанцах побежала по раскалённому солнцем гравию…

В палатке, как того и следовало ожидать, Дианы уже не было. Луиза растерялась, её мучила досада из-за того что не удалось до конца выследить Крестову. И она спустилась в низину широкогорного, покрытого лесом, распадка, который почти сплошным диким лесным массивом расползался во все стороны то крутыми, то плавными подъёмами и уходил до высокогорной выси, которая перешла в горную гряду и она громоздилась одна на другую. И вот тут, у самого подъёма на гору, Луиза услышала резкий шорох листвы, то явно бежал человек. Она спряталась за кустом орешника, мимо неё быстро прошелестел по траве, задевая корпусом тела ветки кустарников и деревьев, Ипполит, который был в одних плавках. Вскоре он скрылся в лесной чаще, а Луиза со страхом в душе пошла, осторожно ступая по его следу примятой травы…

Перед ней скоро открылась хорошо нахоженная тропинка, которая наискось поднималась в гору под густыми кущами сплошного леса, как бы разделяя его собой надвое. Пройдя более сотни шагов по горному подъёму, среди редких деревьев она увидела зелёную шелковистую поляну, которая пестрела цветами, и её обрамляли деревья и кусты орешника и оттуда доносились голоса любовников, и скоро увидела и саму парочку. Луиза надеялась лицезреть захватывающую картинку пылкой любви. Однако её ожидания были напрасны, так как, кроме обмена поцелуями, пока более ничего не последовало. Она злорадно улыбнулась, и, стараясь не шуметь ветками, попятилась осторожно назад.

И той же тропинкой спустилась к подножию лагеря. Она быстро нашла Кротову, и, воодушевлённая своим поступком «честной девушки», повела её к стану любовников, нисколько не испытывая гадких чувств оттого, что стала доносчицей. Впрочем, как мы помним, она это делала уже не впервые.

Опустим сцену поимки парочки и постараемся представить, как Луиза покинула Кротову, чтобы поделиться с Шурой об успешно законченной операции по разоблачению ненавистной парочки.

– Я забыла у тебя спросить, – начала Луиза. – Зачем к тебе подходила Диана?

– Она меня учила как вести себя с пацанами. Но я ей сказала, чтобы смотрела на себя…

– Вот как, может, она и меня станет учить? – злобно усмехнулась Луиза.

– Да ну её… Представляю, как ей сейчас приходится выкручиваться.

– Тебя это волнует, лучше молчи. Я тут ни при чём, Кротова сама их выследила.

Однако Шура была права в том, что началось секретное разбирательство всех обстоятельств тайного отлучения из лагеря юноши и девушки. Для Ипполита и Дианы в разной степени это дознание об их отношениях, явилось унизительным и оскорбительным. Воспитатели посягнули на их лучшие чувства. В их глазах Ипполит предстал совратителем малолетки, за что мог поплатиться. Но ни Кротова, ни Марусьев эту связь вряд ли разглашат. И вообще, если их послушать, в детдоме никогда не воровали, никогда не играли в карты, а девочки были примерного поведения. Даже Диана, которая стала в их глазах сорвиголовой, и та теперь только для них, воспитателей, навсегда осталась девочкой без стыда и чести.

– Как вы посмели, негодники, скрыться от своих товарищей в лесной глухомани? – вещала свирепо Кротова. – Вы понимаете, что грубейшим образом нарушили распорядок труда и отдыха! От тебя, Ивашечкин, мы ждали совсем других действий. Не знаю, что мне теперь говорить директору. Ты подорвал его доверие, мы должны к тебе принять надлежащие меры…

– А он тут ни при чём! – с вызовом ответила Диана.

– А кто же? Выходит, это ты его за собой увела? – вытаращила глаза Кротова.

– Да, вы на себя поглядите, что вы делаете с директором? – почти выкрикнула она.

– Ах, негодница, ты знаешь, о чём говоришь? Мы с Александром Александровичем о тебе беспокоимся: что из тебя выйдет? И больше не смей так говорить! – покраснев, выпалила Кротова.

Она была так взволнована словами Крестовой, что теперь боялась не на шутку её дерзких выходок. И поручила помощнице придумать для неё и парня такое наказание, чтобы оно было поучительное для всех. А той для употребления своей власти только того и надо. Кротова посмотрела на Ивашечкина и увидела, как тот криво усмехался.

– Поль, если бы не директор, я бы давно тебя отправила куда следует…

– За что? Мы ничего плохого не сделали. И вообще, почему вы запрещаете дружить с девочкой?

– Вот с этой – не позволим! Я не буду объяснять…

С этого дня на всю неделю им было строго-настрого запрещено появляться на пляже. Диану отправили на кухню мыть посуду и чистить картошку. Ипполита после общественных работ на полях колхоза, запирали на несколько часов в складском помещении, они также опасались, как бы он не спутался с местной шпаной…

И Диане, и Полю, наконец, поставили весьма жёсткие условия. Если за эти дни они нарушат вынесенную им меру наказания, их незамедлительно переведут из детдома в исправительные учреждения…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Но и после приезда с тёплого прелестного юга – парочка, которой возбранялось бывать вместе, продолжала встречаться тайком. Поль и Диана мечтали о хорошей в будущем жизни, когда детдомовская реальность останется для них позади. И даже о том, как станут жить вместе, хотя до этого ещё было так далеко, что казалось, заветный миг желанной свободы никогда не наступит…

Ипполит по-прежнему убегал в город, о чём Диана узнавала позже. И при удобном случае она высказывала ему свои претензии: если уходит куда, то чтобы её предупреждал хотя бы о том, где будет находиться на тот случай, если все его кинутся искать. Однако на её замечания он лишь придурковато улыбался и любезно чмокал девушку в щёку, и тут же куда-то уходил…

А с какого-то времени при ней он вообще стал вести себя почему-то замкнуто, что было ему совсем несвойственно. Диана интересовалась: что случилось; но он не отвечал, и только неопределённо пожимал плечами. Диана видела, что он скрывал что-то и опять спрашивала.

– Да отстань ты, в натуре, что у меня не может быть плохое настроение?

– Поль, ты как-то говорил, что тебя направят учиться на строителя.

– Ну, да, говорил… И что из того?

– А тебе нравится эта профессия?

– Думаешь, я знаю, чего хочу?

– Вот и плохо, а надо точно знать…

– Не все, как ты, хотят стать врачихой, и будь довольна…

– А что в этом плохого, не понимаю?

– Да всё в ажуре, чего ты пристала… В мою душу лучше не суйся…

– А я думала, что мы должны всё знать друг о друге.

– Много хочешь, думаешь, все любят честных?

– А кого тогда должны любить: воров и пьяниц?