Озорнуха. Роман о воспитанниках детдома

У Ивашечкина было много друзей не только в детдоме, он также знался с ребятами не одного городского квартала. Но до интересов и увлечений мальчишек Диане не было никакого дела. Зато она охотно принимала ухаживания Ипполита как брата, которому со временем одной дружбы с ней уже было недостаточно. И на правах главаря, он уже тогда поддерживал отношения, начатые ещё раньше не только с Полиной Крагиной, но и с Луизой Дубининой, и с Шурой Брыкиной.

Поскольку Ипполит верховодил оравой детдомовских пацанов, он приблизил к себе и её брата Ваню. Хотя поначалу Диане ничего плохого не виделось в этом общении мальчишек разного возраста. К тому же теперь Ваню вообще никто не мог тронуть и пальцем, поскольку даже старшие ребята почему-то безотчётно побаивались Ипполита.

Ещё до того дня, как он сблизился с Дианой, она не знала, что он благоволил к Луизе Дубининой. Но с обретением новой подружки, старую, разумеется, не оставил, а лишь отодвинул на вторую роль. Хотя до начала дружбы Поля и Дианы, многие детдомовские девчонки в нём прямо-таки души не чаяли. А с того дня, как он всё больше стал отдавать своё предпочтение новенькой, Луиза донельзя взревновала, как, впрочем, и Шура тоже. И как после этого Крестова не могла всё чаще вызывать у Луизы раздражение? Но ещё и тем, что с первого дня кровать Дианы стояла впритык к кровати соперницы. И, конечно, сблизиться тогда ещё не могли в силу разного положения, занимаемого в детдоме. Во-первых, Луиза, будучи небольшого роста, заметно пасовала перед рослой Дианой. А во-вторых, в школе они были нарочно разведены по разным классам, словно судьба не торопилась сдружить девочек. Они продолжали друг друга обзывать, приставшими к ним кличками: Диана окрестила Луизу Пышкой, а та в свой черёд погоняла её Жирафой. И вот с какого-то времени Луиза снова попала во внимание Ивашечкина, и с ним пропадала за пределами детдома, чего себе Диана ещё не позволяла.

Однажды Поль и Луиза увидели как голубые «Жигули» остановились перед баром. Из салона вышёл грузный, толстый ни кто-нибудь, а сам директор детдома Александр Александрович Марусьев. Он обошёл машину, открыл дверцу, и вот показалась Кротова. Юной парочке пришлось спрятаться за круглую рекламную тумбу напротив гостиницы «Южная».

– Видала, куда они направились? – буркнул Поль.

– Это какое-то непонятное место: то ли кафе, то ли…

– Бар, там новый питейный уголок. Мне Белый говорил, в бильярд играют под деньги.

– А что тут такого, разве нельзя? – пожала плечами Луиза.

– Ты смотри, никому не вякай, кого мы с тобой видели…

– Ой, подумаешь, в… бар зашли наши… хи-ха, папа с мамой! – усмехнулась Луиза, поводя жеманно по-взрослому плечами.

– Смотри мне, не будь треплом!..

– Да ты сам не проболтайся Диане…

– Это ты так обо мне думаешь? – Поль ткнул её в бок кулаком.

– Ой, мне больно, пошутить нельзя.

Они пошли своей дорогой, думая каждый о своём…

* * *

…Диане не стоило труда смекнуть о том, зачем Поль брал с собой Луизу? Своё открытие она пока держала при себе, но однажды не выдержала и спросила:

– Что ты делаешь с Пышкой в городе? Разве тебе меня одной мало, Поль?

– Тебе ещё рано это знать… У меня такая роль, разве ты уже забыла – воспитатели придумали, – не совсем понятно объяснил Поль, тушуясь под взглядом девочки, в которую был тайно влюблён. – Сам Маруся одобряет, ему нравится, что помогаю наводить порядок…

– Кто тебе поверит, чтобы отпускали с девочкой в город? – отрезала недоверчиво Диана. – А Полина по тебе страдает… – резко засмеялась она.

– Погоди, скоро придёт и твой черёд… – загадочно приговорил тот.

Но Диана ещё не могла доходить до всего того, что с таким тайным значением порой изрекал Ипполит. И она смущённая его словами промолчала, впервые растерянно посмотрела на Поля, инстинктивно чувствуя, что тот представлял для неё какую-то опасность.

По мере своего взросления Диана всё заметнее опережала своих сверстниц как физически, так и духовно. А от этого выглядела старше своих лет, чего конечно, девочка до конца ещё не понимала. Но зато была весьма довольна, что начинала выглядеть как вполне взрослая девушка. И потому любила крутиться перед зеркалом в умывальнике, рассматривая, как застиранное казённое платье облегало растущую грудь, которая становились предметом её гордости…

Ипполит рос физически развитым и крепким юношей. Он занимался спортом, усиленно тренировался боксом и бегом. А преображение Дианы, которое происходило у всех воспитанников на глазах, разумеется, Поля тоже приятно волновало. Она была уже в пятом классе, тогда как Ипполит – в седьмом. Из школы в детдом они часто возвращались вместе, рассказывая друг другу о школьных событиях. Глядя со стороны на юную пару можно было подумать, что они ровесники.

После обеда, тайком от посторонних глаз он в первый раз привёл её к высокому кирпичному забору. Поль предложил побродить по городу, и Диана согласилась. Но для этого нужно было преодолеть двухметровую кирпичную стену. Она этого ещё не делала, и пока Поль объяснял, как они преодолевают это препятствие к свободе, они сидели в глубине двора, где росло несколько фруктовых деревьев. Диана не представляла: как можно перелезть через забор. А ведь именно этим путём Поль уводил детдомовских девочек к городским ребятам. Но для Поля в этом деле проблем не было. Он живо указал Диане на старую вишню, на которую тот забрался как кошка, откуда скинул предусмотрительно сплетённую из верёвки лестницу. И Диана стала по ней неловко подниматься, что удалось проделать с чрезвычайным трудом. Поль стоял на толстом наклонном стволе, который уходил округлым ровным брусом в сторону забора. Он помог Диане залезть на дерево и снова поднял лестницу. А когда по стволу дерева прошли к забору, Поль укрепил канат, сбросив его вниз по кирпичной стене. И показал девочке, как надо спускаться, держась руками за верёвку, а ногами упираясь в забор. Наука очень простая, но требовала силы и сноровки. И с этим препятствием Диана справилась вполне удачно.

И вот они на асфальте, перед ними открывался тенистый, расходившийся аллеями в разные стороны парк, от самых аттракционов и до танцевальной площадки, с которой в вечера танцев доносилась эстрадная музыка.

Вот они прошли через весь парк, вышли с его боковой стороны, пересекли мощёную булыжником улицу и упёрлись, в давно некрашеные деревянные ворота. В тихом безлюдном дворе Поль коротко свистнул, и в форточку одного дома высунулась белобрысая голова парня. Он приветственно взмахнул рукой и вскоре вышел к гостям. Поль представил его Диане, назвавшегося Белым, потом он кивнул головой, чтобы они шли за ним к тому флигелю, который стоял почти в конце узкого двора.

Внутри флигеля было две комнаты, на окнах цветные занавески, на крашеном полу зелёные с бордовыми полосками дорожки, простая мебель, кровать в одной комнате и кровать в другой. Проём соединял комнаты, он закрывался из двух половинок створчатыми дверями.

Хозяин включил старый потрёпанный магнитофон, но играл он вполне исправно. Потом из стола достал стаканы, из кастрюльки на тарелку положил ломти тушёной рыбы, нарезал хлеба. И только после этого, открыв в полу ляду, он полез в подвал с кувшином. А когда показался обратно, держа стеклянную посудину, наполненную чем-то до краёв, Диана наивно спросила:

– Это что, компот? – разглядывая через толстое стекло кувшина, красноватого цвета жидкость рубинового оттенка.

– Да, почти, но ещё лучше! – ответил хозяин юношеским баском. – Ну что Поль, а Диана получше тех, – сказал вдруг Белый, окидывая высокомерным взглядом высокую девочку, у которой из-под платьица уже что-то там бугрились. Притом она уже выросла из этого платья, оно высоко оголяло её стройные длинные ноги.

– Ну-ну, ты мне не пялься, никакой халявы, понял, Белый! – предупредил его Поль. – Учти, Диана будет только играть в карты.

– А когда проиграет?

– Не в счёт, голый васер не пройдёт. На кайф она тоже не пойдёт, я точно знаю…

– Поль, ещё посмотрим, кликну своих Маврушек. Через десять минут приведу, ждите!

Хозяин тотчас подхватился и быстро ушёл, закуривая на ходу. Пока он где-то пропадал, Диана допытывалась у Поля, что они тут будут делать и почему всегда ребята в разговоре прибегают к непонятным словам?

– Вспомни, я когда-то тебе обещал познакомить с друзьями. Вот увидишь то, что в книжках не прочитаешь…

– Ты хочешь, чтобы я пила это вино?

– Да какое это вино… так… кислюха!

– Допустим, но всё равно мне тут не нравится.

– Ладно, один раз можно, посмотрим и пойдём, – успокоил Поль.

Вот послышались со двора девичьи голоса, вот они входят. Диана увидела девушек в брюках, которые выглядели намного старше, чем она. Белый перезнакомил со всеми подругами и одним чернявым приятелем. Поль этих тоже знал.

Все уселись за стол, хозяин наливал в стаканы пузырившийся хмельной напиток. А потом почти разом все чокались и пили, девицы передёргивали плечами, кривились. Поль смачно причмокивал влажными губами и зазывно глядел на Диану, которая осмелев, взяла предложенный ей стакан и аккуратными глоточками отпивала кислицу, вино отдавало в придачу терпкой горечью. Нет, она ни за что бы не стала пить, если бы не девушки, которые умышленно подавали ей дурной пример. Впрочем, они почти на неё не обращали внимания, видя в ней для себя неровню, и ещё посмеивались, когда украдкой смотрели на Диану. Такое высокомерное к себе отношение она не могла снести, поэтому решила показать, что она тоже может пить вино. Хотя стала пробовать в первый раз в своей жизни. Но оно оказалось таким невкусным, что Диана больше не притронулась…

Луиза Дубинина, от которой Поль вдруг переметнулся к Диане, в тот день обыскала весь детдом, чтобы убедиться в отсутствии «этой парочки». И не найдя их нигде, Луиза затаила непомерную злобу на Диану. А поскольку Дубинина отличалась повышенным честолюбием, то в соединении с ревностью к Полю, она почла себя оскорблённой. Ведь тот теперь отдавал предпочтение Диане. И это подтолкнуло Луизу распустить о Крестовой порочащие её достоинство слухи, правда, пока среди девочек, что Крестова призналась Полю в любви, о чём она ей, Луизе, сама рассказала. И ей очень хотелось, чтобы её выдумка как можно быстрей дошла до воспитателей, а от них к Марусьеву, от которого Диане тогда не будет пощады. Но пока это произойдёт, она вдоволь натешится с Полем, ведь он так хорошо научился любить девочек. Ведь кто как не Луиза была в том заветном местечке, куда Ивашечкин теперь вытащил Диану. И вот Луиза вспомнила свой первый ранний грех, совершённый с Полем во флигеле у Белого. Однако как недурно тогда было всё обставлено, но как забавно и жутко всё началось! Поль классный мальчик: добрый, справедливый, в обиду Белому её не давал.

Ну, подумаешь, уже курил и пил вино, к чему её понемногу тоже приучал. Только одна мысль, что Поль давно знался с городскими ребятами, её это почему-то возвышало даже в собственных глазах.

Потом они несколько раз собирались у одного парня, играли в карты с изображениями нагих женщин и мужчин, которые занимались любовью. При виде этих картинок у неё в холодной оторопи захватывало дух. Для Луизы эта взрослая сторона жизни была уже отчасти известна. Ведь она с младых лет знала то, каким способом на свет появлялись дети. А тогда на картах она увидела совокупление, то это её удивило тем, что пацаны, сдав карты в руки, об этом ей ни словом не намекнули. И даже своего отношения не выказали к тому, что так похабно было изображено на картах.

Сперва Луиза покраснела, а потом освоилась, сделав вид, что эти непристойности ей видеть вовсе не в диковинку. И потом сама играла в подкидного и, пребывая в азарте, отвлекалась от пошлых картинок. В компании было трое мальчишек старше её, и она единственная девчонка, но они поступали с ней точно с ровесницей. Её это тоже как-то не очень волновало. Но когда Белый возвестил, что пора уже поиграть под интерес, Луиза нервно заёрзала на стуле.

– Не бойся, пока будем только целоваться, – успокоил тогда её Поль.

Конечно, она была неважным игроком. Но старалась не проигрывать, чего ей не удавалось. Она оставалась один на один то с Полем, то с Белым. И оба после её проигрыша, при постороннем целовали прямо в губы…

И когда они с Полем уходили в детдом хмельные и счастливые, Луизе было интересно с помощью каната подниматься на верхотуру забора. Поль тогда оставался внизу. И оттуда ему было всё видно под её платьем, оно призывно развевалось на майском ветру. И поняв это, стоя на стене в ожидании его, она рукой придерживала подол платья. Но вот Поль в мгновение ока очутился рядом с ней, обнял за талию, и у неё как от дурмана закружилась голова. По дереву он карабкался первым, а за ним, держась за него, ползла она.