Озорнуха. Роман о воспитанниках детдома

– Из своего дома я никуда не уйду.

– Ну и сиди, деток воспитывай, а ему не угождай, тогда он скорей одумается…

Однако она делала вид, что всё идёт по-прежнему, просто он настолько привык к длительным с ней разлукам, что они охлаждали его чувства. А ей только мнятся подозрения в его неверности, ведь работа тоже отнимала у него много физических сил, и он настолько уставал, что был не рад ничему…

– Ты бы хоть стол накрыла, – однажды обронил он.

И Таисия засуетилась, сбегала в магазин за нужными продуктами. Приготовила селёдку под шубой, грибков с жаренной картошкой, огурчиков солёных, свежих нарезала помидоров с зелёным луком, сварила кусок свинины. И ко всему этому бутылку водки. Но она забыла наказ бывалой напарницы, чтоб не угождала и не потакала всем его прихотям.

С того дня к его приезду она всякий раз готовила нарядный стол, и просила прощения, если сделала что-то не так. А мужу того было и надо, придирчиво осматривал стол и указывал, чего хотел видеть на столе. И она бежала опять в магазин, приносила его любимые консервы…

И вот после такого застолья свершилось неизбежное, Альберт в постели неожиданно отвернулся от Таисии. Её охватила обида, почему же она перестала его устраивать?..

– Что случилось, Аля? – спросила Таисия.

– Ты о чём?

– О тебе. Был таким ласковым, нежным, ненаглядной называл, а теперь и слова другого не скажешь…

– Спи, завтра скажу…

– У тебя есть другая? Я хочу сейчас от тебя услышать…

– А что ты будешь делать, если скажу: да?

– Почему ты меня обманываешь?

– Да уж жизнь такая…

– А ты на жизнь не сваливай, сам такой.., – крикнула она.

– Чего я с тобой добьюсь? Ну, детей воспитаю, а настоящей жизни не увижу. Ездить по свету хочу. И она со мной… сейчас в положении… – нервно, с болью выпалил, точно Тая была в этом виновата, что выбрал себе такую долю – жить на два дома.

Хотя и поздно, но он честно признался жене, как встретил и полюбил другую женщину, теперь она ждала от него ребёнка. Только не сказал, что та оказалась дочерью одного начальника путей сообщений. И это решило всё дело…

– Она тебя застольями встречает?

– С чего ты взяла? У неё есть характер…

– А что же ты меня заставлял бегать по магазинам?

– Проверил, как ты станешь вертеться юлой, – он язвительно хохотнул.

– И что ж мы с тобой не могли бы ездить? Вот дети подрастут…

– За границу мы с тобой никогда бы не вырвались…

– А кто же она такая, что тебе позволят туда поехать?

– Будет другая работа, но какая не могу сказать… Государственная тайна.

– Она тебе её даст? Ой, лучше бы не обманывал…

Вот значит как, её соперница проявила отчаянную смелость, ухватилась за женатого, даже не посмотрев, что он обрекал на безотцовство двоих деток. Напрасно Таисия пыталась его вразумить, пока не поздно остепениться, отказаться от блудливой девицы. Однако на её злые слова он только вспылил, и заверил, что всё у них серьёзно. А в ней, Таисии, он ошибся, и она должна простить его за это. На Альберта её увещевания уже никак не действовали, а вскоре он и вовсе откололся от налаженного руками жены семейного берега…

И с того момента в судьбе Таисии, приученной мужем к сговорчивости и податливости, произошёл роковой надлом, который повёл духовно слабую молодую женщину в беспутство. Впрочем, она была уже подготовлена к падению праздничными застольями, которые устраивала ему в угоду в дни возвращений мужа из рейсов. И Таисия стала попивать, и с каждым разом всё чаше. Правда, ещё не настолько сильно, чтобы делать прогулы, работая по-прежнему в детсаду поваром, лишь бы только деточки воспитывались у неё на глазах…

…На развод Крестов подал не сразу. Сначала для пробы пожил со второй женой, и, видно, молодая женщина всем взяла, что Альберт так крепко к ней пристыл. Собственно, это так думалось Таисии, которая всё ещё надеялась на его возвращение. Но тут прислали повестку явиться в суд; она пришла, стала умолять судей не рушить семью; они пытались примирить его с женой, дали месяц на размышление.

В назначенный день Таисия вторично пришла в суд. Но по её испитому виду судьи поняли, что всё это время женщина прикладывалась к рюмке. У неё глаза были набрякшие, лицо опухшее. Свой несвежий вид она объяснила, что измучилась в ожидании судного дня, поэтому выглядит такой усталой. Но, понимая своё нелёгкое положение, она бросила в лицо мужу, что наложит на себя руки, а он останется с двумя детьми. Его зазноба не выдержит испытания чужими чадами и убежит от него. Она хотела ему отомстить, Альберт же, опрятный, ухоженный, пока не обронил ни слова. Таисия же по его растерянному виду наивно думала, что её угроза на него подействовала. И она призывно ему заулыбалась, а он в досаде опустил глаза…

– Граждане судьи! – взволнованно заговорила Таисия. – Вы только послушайте, он хочет ко мне вернуться, но боится в этом вам признаться!

– Это неправда, Тая, разве ты не видишь, что уже спиваешься! – бросил он. – Лучше думай о детях. Как жаль, что я не могу их взять…

– А тебе они нужны? Тебе другая дороже их! Я не спиваюсь! Это ты меня вынуждаешь водкой боль заглушать… – отчаянно, надрывно выкрикнула.

Суд прервал выяснение отношений наших героев, понимая, что воссоединение супругов не состоялось. И пришёл к выводу, что спасти семью не удалось. К тому же, как объяснил Альберт, он живёт уже с другой семьёй. Суд посоветовал Таисии подать отдельный иск на удержание алиментов с бывшего супруга. Хотя тот искренне уверял, что будет добровольно помогать воспитывать детей бывшей жене…

* * *

После развода время убывало ещё стремительней, откладывая на некогда свежем молодом лице женщины, следы выпитых стаканов. Таисия спуталась с такими же, как и она, подругами, которые ещё раньше сошли с семейного круга. И теперь бесстыдно и похабно вольничали с чужими, впрочем, тоже брошенными жёнами мужиками.

И потянулись горькие дни одиночества. Подруги уверяли, что о подлом мужике нечего так убиваться, ещё встретит знатней. Однако Таисия уже мало надеялась, что с двумя детьми будет кому-то нужна; и в насмешку над собой мысленно прибавляла: «Как глоток чистой воды». Но она была уже не прежняя молодая, наивная, любящая и любимая, она яростно тянулась к спиртному и напивалась до потери сознания. В такие дни даже забывала о детях, предоставленных самим себе.

А где же её задушевная подруга Вера? Она вышла замуж позже и с мужем уехала, так как он был военным и с тех пор их пути-дороги, похоже, навсегда разошлись…

К тому времени Диане уже исполнилось шесть лет, она была не по возрасту развитая, крупная девочка, с длинными светло-русыми волосами. Соседка, дородная женщина по имени Фаина, видя, как девчушка возится с братом, возмущалась, стыдила Таисию, что та устраивала на глазах детей сборище пьяниц. Однажды тётка Фаня не выдержала и вызвала участкового…

После этого в квартире Таисии Крестовой несколько дней царило затишье. Она снова пошла на работу, предоставив там справку о мнимой болезни. Однажды к ней пришла одна пьяная пара с мужчиной, в шутку посватали её за него. Когда они остались одни, появился второй мужчина. И Диане пришлось увидеть, как они глумились над пьяной до бесчувствия матерью, наваливаясь по очереди на неё. А в другой раз, когда собралась компания и пела песни, некий лохматый верзила, с сигаретой в зубах, поднёс девочке рюмку с водкой. Диана полагала, что тот даёт ей лимонад. Но неприятный запах её насторожил, она загородилась от угощения рукой. А мужчина чуть ли не насильно влил ей горькую жидкость, которая как огнём обожгла губы, язык и горло. Она закашляла и заплакала. Мать оттолкнула от себя второго, который пытался её целовать, и ковыляющей походкой подошла к дочери. Когда догадалась, почему мужчине стало весело, Таисия залепила ему пощёчину. А тот так озверел, что кулаком сшиб её на пол.

Диана увидела на лице матери кровь и страшно закричала. И оравшая песни пьяная компания враз притихла. Девочку стали успокаивать и ласкать. Но она отступала, нервно махала руками, чтобы к ней не приближались, и ещё громче плакала, визжала. А потом убежала в переднюю комнату. Здесь, на затоптанном полу, наткнулась на игравшего брата Ваню, который увидел плачущую сестру и прижался к ней, подняв вслед протяжный вопль.

Таисия, шатаясь, подошла к детям, наклонилась к ним, еле держась на ногах, желая как-то успокоить дочь и сына. Однако вид разбитой кровоточащей губы матери повергал Диану ещё в больший трепет и страх. И она в ужасе отмахивалась от неё, как от прокажённой, не выпуская из объятий брата, который кричал и плотней прижимался к сестре…

Когда уже ближе к полночи все гости ушли, Таисия лежала ничком на измятой постели, на которой недавно терзали её мужчины и безутешно плакала. Дети, утомлённые гамом пьяных людей, уже спали. Диана во сне видела, как мать громко стонала, а потом на неё против её воли наваливался мужчина и девочка плакала…

Наступали вечера, когда Таисию охватывала истерика, она выгоняла всех гостей. И со стола со звоном летели на пол тарелки, стаканы, вилки, бутылки. Мать без сил падала на стул, со всклокоченными волосами, обхватывала отчаянно руками свою голову, исторгала громкие рыдания, нагоняя на детей тот же страх, который они испытывали каждый день.

После этого мать не пила месяца два, отдала дочь в школу, стала с ней заниматься. Когда Таисия вдруг плакала, Диана пугалась, ещё не зная причины горя одинокой женщины. С того дня как покинул их отец, она помнила, как он обещал ей помогать воспитывать детей, но своего слова не сдержал. Жить становилось тяжелее, она подала на алименты, а получив первый перевод, купила детям одежду и обувь. На остальные деньги – продуктов и бутылку. И услышала плаксивый выкрик дочери:

– Зачем водку взяла?

– Доченька, это всё от горя. Не могу без него проклятого, – и залпом опрокинула стакан горькой, расплакалась. Диана, чуть сама не плача, успокаивала. Но слёзы у матери и дочери лились непроизвольно.

– Мама, мама, не надо долго плакать, а то Ваня боится…

И тогда Таисия поворачивала голову на голос дочери, лихорадочным, хмельным блеском глаз, как слепая простирала к ней руки, чтобы её крепко обнять. Она нащупывала девочку, порывисто прижимала к себе, и с новой силой причитала: то повышала, то понижала интонации: