Провинциальный апокалипсис

Разумеется, она удивились, что нам по пути. И, оглядываясь на меня, уже более сдержанно смеялась, что было заметно по движению дымчатой копны волос.

Возле подъезда с массивной дверью она смеяться перестала и спросила с удивлением:

– И вам сюда?

– А то куда же?

– А вы к кому?

– К вам.

– К нам? Зачем?

– Здрасти! Забыли уже?

– Что?

– Что я вам вчера говорил.

– Когда?

– В семь часов. Вечера. У букиниста. Вы ещё меня в щечку чмокнули и сказали: «Буду ждать».

– А вот обманывать нехорошо.

– Обманывать? Вот скажите, только честно: над чем мы с вами сейчас смеялись?

– И над чем же, очень даже любопытно?

– Над проказами наших будущих ребятишек!

– Кака-ая самоуверенность!

– Не самоуверенность, а телекинез. Я даже знаю, как вас зовут.

– И как же?

– Люся.

– Ка-атя! Телепат.

– Очень приятно! Рядовой Виноградов. Но можно просто: Иван Николаевич. Ради знакомства, Катя, чего вам на гитаре сбацать?

– Ну и словечки!

– Ну спеть.

– Ничего. Поздно уже. – И она взялась за ручку. – А вот идти за мной не надо. Предупреждаю: на весь подъезд завизжу.

Но я всё-таки вошел следом и, подымаясь за ней по лестнице, подначивал, будто не мог в это поверить:

– Вот так вот прямо и завизжите?

– Вот так вот прямо и завизжу.

– Ни за что не поверю! Вот ни за что!

И, чего я никак не ожидал, в районе второго этажа она вдруг остановилась и пронзительно, до сверления в мозгу завизжала. Да ещё при такой акустике. Меня пулей снесло вниз. Однако же я был хоть и бывший, но всё-таки солдат и, притормозив, прислушался.

Сверху до меня летело то с одного, то с другого этажа:

– Катенька, что случилось? Что такое? Кто кричал?

– Да хулиган какой-то привязался. Пока не завизжала, не пропускал. Встал на дороге. Не пущу, говорит, и всё. Ну я и дала.

Поднялся шум. Кто-то дал дельный совет.

– В милицию надо позвонить, может, недалеко ушел! Они ему там покажут, как к нашим девушкам приставать!

Пора было делать ноги, но что-то во мне встало поперёк, и я во всю лужёную армейскую глотку выдал на весь подъезд:

– Граждане, минуту внимания! – и, когда шум утих, официальным тоном заявил: – Это говорю я, ваш соотечественник! Я тоже люблю Родину! И Катю! А она меня! И в этом вся причина! Прошу прощения за беспокойство, товарищи!

– Ах, во-он оно что! Это чей же паренек, Катя? По голосу вроде не наш!

– Слушайте его больше! Говорю вам: хулиган! Эй ты, рядовой Виноградов, слышишь? Не вводи людей в заблуждение!

– Если я рядовой, то уже не хулиган! В советской армии хулиганов не бывает! Граждане, заявляю со всею серьёзностью, я Катю Петьке не уступлю!

Сверху долетело любопытное:

– Катя, это какого Петю он имеет в виду?

– Сама в первый раз слышу! – отозвалась Катя.

– Не ври! – рявкнул я. – Я всё видел! Всё Лидии Степановне скажу!

– Какой ещё Лидии Степановне?

– Кузьмичёвой!

– Катя, это он про кого?

– Иди проспись, болтун! – долетело до меня опять Катино. – Не знаю я никакой Лидии Степановны! Не слушайте вы его!

– Граждане, не верьте ей! Она от любви ко мне с ума сошла!

– Ха-ха-ха!