На таежный промысел его сманил дядька, брат матери, посулив невиданные барыши от продажи кедровых орехов «москвичам». Пустобрех так закружил Родиону голову, что тот, попустившись городскими удобствами, подхватился и махнул за длинным рублем через пол-России в сибирскую деревушку.
Предки не возражали. Еще бы им возникать! Спали и видели, как стряхнуть с шеи ярмо, коим стал для них непутевый сыночек. На одиннадцатилетнюю дочь Самиру возлагали больше надежды. Беспутный срочную отслужил, а все пацан пацаном. Армия для него стала школой жизни лишь частично. Научился заправлять за собой кровать да выковыривать у картофеля «глазки» после картофелечистки во время многочисленных нарядов вне очереди после отбоя. А еще – пить зубную пасту, выдавленную в кружку с водой и тщательно перемешанную, чтобы набухаться. Когда первый раз увидел сей процесс, спросил по наивности у сослуживцев, для чего это. «Пояснили» на голубом глазу, что «для отбеливания ануса»! За двадцать лет не получил ни одной мало-мальски хорошей специальности. Перебивался случайными заработками на случайных работах. Родители уже не чаяли, что когда-нибудь приведет им в дом помощницу, а себе – спутницу жизни. Кто позарится на такое «сокровище»? Глядишь, поработав с дядькой, сам себя оденет, обует, и, может статься, родителям подкинет копеечку от щедрот своих.
В Листвянке Родион быстро прозрел, но было поздно поворачивать оглобли. Ничего хорошего в деревне, кроме красивого названия, не было. Реальность не соответствовала россказням родственника. Хитрецу не хватало рабочих рук в его кустарной, нигде не зарегистрированной артели, потому и положил глаз на племянника.
Пребывая в кедровом царстве, местное население не жило в роскоши, не каталось как сыр в масле. Перебивалось из кулька в рогожку, бедствовало из-за отсутствия постоянной работы. Для большинства жителей доход от шишек – единственный источник, из которого черпали средства для существования. Тайга щедро делилась своими богатствами, никого не обделяя. Было бы желание и упорство добраться до них. Беда в том, что хороший урожай шишек бывал не каждый год. Раз в пять лет, не чаще. В хороший сезон за день действительно можно было нехило заработать: до шести тысяч, а то и поболее. Нынче, как и в два последних года, природа подвела. Лето выдалось скудным на лесные дары.
– … Посчитали камень простой речной галькой, отшлифованной за многие годы водой. Хотели на месте оставить. Смутили замысловатые линии на чересчур гладкой поверхности. Приперли в деревню, чтобы не мы одни могли полюбоваться причудами природы. Кто-то пустил «пулю», что это – яйцо динозавра! По округе молва быстрее ветра разнесла вовсе невероятную весть. Будто бы в Листвянке поймали живого детеныша динозавра! В дядькин дом началось паломничество. Грязи нанесли немерено, пока тетя Нина, дядькина жена, не догадалась на день выставлять камень для всеобщего обозрения за ограду на табуретке.
«Москвичи», мужики ушлые, с показушным равнодушием обозвали камень непонятным словом «артефакт» и до конца придерживались этой версии. Мало кто из деревенских знал, что они поспешно вызвали по телефону научного светоча, палеонтолога по специальности, который в узком кругу под большим секретом авторитетно заявил, что камень – действительно подлинное яйцо древнего ящера. Ученому мужу поверили безоговорочно. Еще от него посвященные, и я в том числе волею случая, узнали, что в среде палеонтологов не стихает спор о том, проживали ли динозавры на территории современной России. Наша находка будто бы подтверждала выводы оптимистов и посрамляла скептиков. Знаю все потому, что случайно их разговор подслушал. Шушукались за закрытыми дверьми, но при открытой форточке. Оказывается, яйцо имеет огромную ценность, как материальную, так и историческую. «Москвичей» больше деньги интересовали. Тут же размечтались нехило подняться от продажи «артефакта» на «черном» рынке. Предложили дядьке продать его, посулив большие по местным меркам деньги, занизив в действительности стоимость в десятки раз. Свой интерес объяснили необычным рисунком на поверхности камня, будто бы редко встречающимся в природе.
Дядька без долгих уговоров пошел на сделку, не увидев в «артефакте» никакого проку. Я же, то ли по молодости, то ли по природной глупости, посчитал, что данная вещь должна стать достоянием государства, а не экспонатом в коллекции какого-нибудь подпольного коллекционера-миллионера, и умыкнул предмет торга после того, как «продавец» получил деньги. Хочу отдать его в музей, если выберусь из тайги целым и невредимым. А там ученые пусть разбираются, что это такое на самом деле. Загрызешь?
– Хватит заливать! – безапелляционно заявил Кирилл, терпеливо выслушав Родионово повествование. – Хочешь скажу, как все было на самом деле?
– И как же? – спросил рассказчик, обескураженный откликом на изложенную историю.
– Узнал, нищеброд, из подслушанного разговора о баснословной стоимости находки и сбежал с ней с целью наживы!
Веретенкин задохнулся от безграничного возмущения, настолько поверив за время плутания по буреломам в придуманную историю. Отдышавшись, завопил:
– Да чтоб провалиться мне на этом месте, если соврал! Чтоб разорвало меня на мелкие кусочки, если хоть одно слово ложно! А ты, а ты…Чтоб тебя карачун забрал!
– Чего разорался? Не рычи! С юмором дружить надо. Пошутил я! – пошел на попятную «земляк». – Что, не могу себе позволить? Если разговариваю на человеческом языке, значит, ничто человеческое мне не чуждо! Мир? Мир, спрашиваю?
– Чтоб ты дотянуться не мог до того места, где сильно чешется!
– Я не заслужил такую участь за безобидную шутку!
– Ты достоин более ужасной доли! Сдать бы на живодерню, а из шкуры набить чучело!
– Пока этого не случилось, мир? Не будешь рычать на меня?
– Запомни: взаймы взял! Меня не надо проверять на вшивость! Достал так достал! Весь запас нецензурных слов забыл! А то бы уши твои коротышные в трубочку свернулись и не выпрямились! Ежа бы тебе под хвост!
– Только не туда! – воскликнул тигр. – Нельзя быть таким жестоким!
– Ладно, в глотку!
– Покажи, что стырил.
Родион развязал рюкзак, зло подтолкнул. Кирилл заглянул в темное нутро мешка, изрек:
– На дыню смахивает. Тяжеленное, поди? Пупок не развязался?
– Своя ноша не тянет! – буркнул Веретенкин, медленно остывая от эмоциональной вспышки.
– Аристотель считал, что из заостренных яиц вылупляются петушки, из округленных – курочки.
– И че?
– Твое яйцо заостренное.
– Не мое, а динозавра! – поправил Родион.
Кирилл ухмыльнулся:
– Верно! Брякнул, не подумавши! Из этого при благоприятных условиях должен был вылупиться самец. Сильно сомневаюсь, что динозавра. – Он еще раз заглянул в рюкзак. – Мелковат до неприличия!
– Крупнейший знаток по яйцам? – с ехидцей спросил Родион. – Динозавры разными были. Встречались и мелкие особи. На картинках видел.
– Неправда! Все динозавры были одинаковые, просто разные археологи собирали их кости по-разному! Опять шучу! Всего лишь анекдот! Кто за тобой гонится?
– Тунгусы, недавние напарники по промыслу! В рот им всем по селедке с молоком! Соблазнились, собаки, щедрыми посулами за мою поимку.
– За время блуждания по тайге ни одного тунгуса не встретил. Как твои выглядят?
– Обыкновенно! С раскосыми глазами.
– И это все приметы?!
– Что еще надо?
– Нет, ничего! Вопросов больше не имею. Коли обещано солидное вознаграждение за твою голову…
– Сказал тоже, «за голову»! За яйцо!
– … кореша не отступятся. Мне не стоит и лапы натруждать.
– Хорошо подумал?
– Лучше некуда. Есть еще одна причина, по которой с утра коготь о коготь не ударю. Праздник завтра, «День Тигра»!
– Разве есть такой?
– Не один год уже.
– Шараебиться будешь?
– Это как?
– Бездельничать.
– Как получится.
– Не стыдно будет в глаза смотреть, морда полосатая?!
– Ничуть. Имею полное право.