Жесткий бизнес. Четвертый президент. Рассказы. Стихи

Так и случилось. Назавтра наш президент отбыл в Москву для подписания контракта, а Владислав Константинович в Нижний Новгород для согласования договора с НПЗ.

И завертелось. Контракт был непростым, так как мы поставляли мазут на шестнадцать сахарных заводов Украины по разнарядке «Укрзализници» – украинской железной дороги. Мне были переданы контакты специалистов в Кстово, и теперь пошла стандартная работа коммерческого отдела: отгрузки товара, номера цистерн, паспорта качества, акты приема, счета-инвойсы… И разговоры, разговоры – с НПЗ и Москвой. Ситуация превратила меня в добывающего, лидера, а моих коллег – в помощников: начальник отдела перепечатывал номера трех сотен цистерн, Сергей сваял проект двуязычного контракта на русском и английском, а я его дорабатывал под конкретные условия. Иногда Сережа первым срывал трубку телефона и представлялся Виктору Сергеевичу, но тот вежливо и неизменно требовал меня – никаких переговоров он с другими лицами не вел и никаких просьб не передавал. Всегда испытывал уважение к этому человеку – и как специалисту, который многому меня научил, и как настоящему интеллигенту. Когда была возможность – заезжал к нему в московский офис, разумеется, по делу.

Что бы не говорили эстеты, но главное в бизнесе – деньги. «Конехим» по условиям договора оплатил нам часть товара, а остальное оплачивалось по факту поставки, после уточнения фактического количества отгруженного мазута. Меня вызвал к себе Олег Борисович и задал вопрос – а может ли «Конехим» заплатить раньше? Он вообще любил строить ситуацию «под себя» и временами заставлял меня быть волшебником. Это была хорошая школа, и я перенял этот принцип – «я могу делать невозможное». Что ж, я позвонил Виктору Сергеевичу, попросил, и они заплатили. По завершении контракта вознаградили и нас, троицу из ВЭД, сообразно вкладу в победу, как в сказке про Машеньку: автору этих строк – в миску Михаила Потапыча, начальнику отдела – в миску Анастасии Петровны, Сергею – в Мишуткину мисочку.

Глава седьмая. Жёсткий бизнес

Вы спросите – ну и где же жёсткий бизнес, мафией попахивает? Стандартная работа средней фирмы. Но не спешите – у меня для вас есть несколько козырей! Часть из них я выложу сразу, а некоторые будут предъявлены в процессе повествования.

Американский экономист-криминолог Эннилиз Андерсон из Стэнфордского университета является одним из ведущих зарубежных специалистов по экономическому анализу организованной преступности. Андерсон формулирует следующее итоговое определение: «Мафия – это группа, которая характеризуется ориентированной на получение прибыли преступной деятельностью, использованием насилия либо угрозы насилия, использованием значительной части своих ресурсов для предотвращения сотрудничества ее членов с полицией, а также коррупцией законных государственных властей».

Мне неизвестны источники финансовых средств холдинга, способы и методы заключения выгодных контрактов, я не раскрываю наименований иностранных юридических лиц, имен офицеров банков и стран их дислокации, с которыми мне лично пришлось общаться в процессе выполнения своих повседневных обязанностей. В мои функции не входили грубые силовые приемы: стрелять, бить кому-то морду, давать взятки, угрожать – но я не не имел права позволять угрожать мне, ибо таким образом унижали тех, кто руководил мной, и ставили под сомнение нашу независимость и неустрашимость. Не переоценивая, я рассматривал себя как боевую единицу подразделения, предназначенного для зарабатывания денег легальным или почти легальным путем. Для более точной характеристики царящей атмосферы должен поделиться поговоркой, бытующей в нашей среде: «Кто умеет, тот зарабатывает деньги, кто не умеет, тот бегает с пистолетом». И такие ребята в нашей организации вне всякого сомнения были, учитывая тот факт, что в те годы «Холдинг» был самой крупной и едва ли не единственной чеченской компанией в Санкт-Петербурге, которая пыталась закрепиться и расширить свое влияние в регионе. С точки зрения такой науки, как системный анализ, кроме взаимодействия объектов существует и сопротивление среды, их окружающих, в данном случае – сильная конкуренция в нефтяном бизнесе. И свои интересы было необходимо отстаивать и защищать. Дополнительным обстоятельством был национальный и статусный фактор – как во внешнем окружении, так и внутри нашей организации.

В начале своей деятельности мне довелось составить впечатление о чеченском народе по его молодым, хорошо образованным и воспитанным представителям, чьи родители занимали высшие государственные должности в Чеченской республике. Мои руководители научили меня в мои сорок лет смелости замыслов, широте взглядов, решительности и твердости. Я со своей стороны привнес техническую компетентность и опыт инженера «Военмеха», способность решать нестандартные задачи, исполнительность и ответственность, свойственную военной отрасли, умение устанавливать контакты с людьми. Позже я научился разговаривать на одном языке как с бандитами, так и с иностранцами. Я прошел своеобразные проверки на профессионализм и порядочность, и главное – умение молчать. У меня были ошибки, и за них меня по головке не гладили, но никогда не унижали мое достоинство как подчиненного и как русского по национальности. А для этого было немало поводов, особенно во время чеченских войн, когда лилась кровь, иногда я слышал эмоциональные упреки от людей, переживших этот ад. Однако, моя позиция всегда оставалась неизменной – я служу, но не унижаюсь. Я не пытался изучать чеченский язык, так как таким образом оставлял свободными коммуникации их носителям. Время от времени приходилось отстаивать право на историческую, а не «национальную» правду. Любые национальные трагедии ужасны, но и у меня были неопровержимые аргументы – мои родственники пережили блокаду… Позже я беседовал с чеченцами разного возраста, статуса и разных убеждений, и еще раз убедился, что чем больше в человеке ярого национализма (не путать с национальной гордостью) и ненависти к русскому миру, тем ниже его интеллект, сколько бы ученых степеней не было указано на его визитной карточке. С другой стороны, их национальные особенности и традиции всегда создавали неоспоримое преимущество при объединении в борьбе с внешним врагом, поскольку их боевые качества с детства оттачиваются в семье, мальчики становятся мужчинами, способными постоять за себя, и за свою семью, и за свой род (тейп), и за свою землю.

Тем не менее, разница в возрасте и менталитете все же сказывалась. Бывали случаи, когда я не понимал кого-то из начальства, а они не понимали меня. Характерный пример из жизни. Вызывает президент к себе, а там человек пять в расслабленных позах.

– Вы дизельку продаете? – Речь шла о российских поставках.

– И как? – Отвечаю, что покупателей интересует паспорт качества продукта.

– А зачем Вам паспорт, если есть ГОСТ? – достаточно резко спрашивает с легким акцентом кто-то из присутствующих. Спокойно разъясняю, что в ГОСТ 305—82 «Дизельное топливо» указаны диапазоны значений контролируемых параметров – цетановое число, содержание воды, температуры вспышки и так далее. Покупателя обычно интересует конкретные величины: сера, механические примеси и другие характеристики. После разъяснения в кабинете воцарилась тишина. Да и это не главный аргумент. Ну не скажу же я им прямо, что так продают чаще всего те, кто далеки от поставщика, фактически это «воздух», а я свою репутацию заработал кровью и мне все верят на слово. Вы же предлагаете мне стать бароном Мюнхаузеном и подорвать репутацию фирмы. Бывало и покруче: – Позвоните в Лондон и скажите, что у нас скоро будет двадцать тысяч тонн того-то и того-то.

Ошарашенный новостью англичанин задает мне сто вопросов на родном языке, на которые у меня нет ответа – и по сути, и из-за ограниченного лексикона. Как мне быть? «Терпи, казак, атаманом будешь».

Но и у меня есть личный предел, своя граница, через которую не перейти. Как-то заключали договор с «Газпромом», и шеф просил меня подписать договор на условиях отсрочки платежа. Это означало, что для нашей компании это хорошо, но для меня – личная ответственность на миллионы нерусских рублей. У меня был выбор – принять предложение и согласиться, проявить лояльность, а потом страдать долгое время, неся бремя моральной ответственности (примеры были), или отказаться и иметь утрату перспективы и доверия руководства, но спать спокойно. Я выбрал второе, поимел жёсткий разговор один на один и разочаровал президента своими «нет» и» не могу». Но не переступил через себя, свой опыт и свои убеждения. Но и богатым не стал – говорю для тех, кому в описании своих поступков я показался гордым героем. Думаю, что более точный термин – определение Дон Хуана «контролируемая глупость», о которой писал Карлос Кастанеда.

А вот и первый козырь в пользу нашей избранности и силы. Вообще-то о нашей доблестной команде могли узнать многие наши соотечественники тридцатого декабря 1993 года в десять вечера, посмотрев на канале «Россия» часовую передачу под названием «Вечерний концерт». Как говаривал небезызвестный Фантомас:

– Даже великий человек ничто без прессы.

Следуя этому принципу, финансовое объединение «Холдинг» известило о своем существовании на всю страну: это и есть свидетельство высоких амбиций его руководства, присущее истинно мощным структурам.

Глава восьмая. Мельпомена на нашей службе

Когда у человека есть конкретное дело, он увлечен и ответственен за результат, у него нет времени на пустяки, отвлечение от процесса раздражает. Трудно втолкнуть в себя что-то постороннее, не относящееся к выполняемой работе, это как композитору в процессе сочинения симфонии отвечать на телефонный опрос. Это не его предназначение, не его природа. Я практически превратился в сидящего за своим столом человека, решающего срочные задачи в течение всего рабочего дня с перерывом на обед. Сергей Николаевич всегда отзывался на мои просьбы, но загружен был меньше, и по этой причине, а также в силу сангвинического характера и склонности к саморекламе осуществлял общение с другими отделами и первым узнавал все новости нашего этажа – кого уволили, кого взяли, в какой стране на этот раз пребывает руководство и как зовут новую секретаршу Амира. Кстати, о – ч-чень симпатичную. В женском вопросе мы были солидарны – ценили женскую красоту и хорошее к нам отношение, ревностью и жадностью не страдали. Сергей по почти неизвестной для меня причине иногда называл нас «молочными братьями», наверное из-за Тани, нашей общей знакомой.

И вот фантастическая новость от Сергея: готовится телевизионная передача о нашем финансовом объединении, задействованы известные личности, которые – о, чудо! – расположены буквально у нас за стеной, творческий десант высадился в соседнем кабинете! Среди творцов – опытный кинорежиссер-постановщик Сергеева, популярный питерский композитор и певец Игорь Азаров и, внимание, актриса, певица и телеведущая – несравненная Анна Самохина! Трам-парам!

Откуда ветер дует? Здесь надо сделать действительно лирическое отступление. У нашего вице-президента Олега Борисовича два брата – Михаил и Евгений. Яркие личности – Евгений, топ-менеджер «Холдинг-Инвеста», мастер спорта международного класса, высокий и мощный, у нас в отделе практически не появлялся. О нем ходили легенды из уст старшего брата:

– Женя на свадьбе в милицейской фуражке и жезлом гаишника перекрывал движение в Петербурге для свадебного кортежа Олега и его невесты. – Или:

– Женя так врезал в гостинице в Москве одному приставаке, что тот несколько метров проехал по полу.

Старший, Михаил Борисович, сразу внушал симпатию окружающим дружелюбием и творческими способностями. Азартный по натуре игрок, он писал стихи и благодаря неуемной положительной ауре был на короткой ноге с людьми творческих профессий. У нас в офисе пела Людмила Гурченко, я с интересом слушал его рассказы о Ирине Понаровской, частенько приезжали ребята из телепередачи «Адамово яблоко». В общем, мне всегда было приятно иметь с ним дело – творческое или деловое. Кстати, он сторговал мне великолепную венгерскую дубленку за четыреста долларов. Я не раб вещей, но таких я больше никогда не видел, а в метро пассажиры в то непростое время смотрели на меня, как инопланетянина. Михаил Борисович был очень динамичен, легко перестраивался с одного вида бизнеса на другой, но масштаб его деятельности по объективным причинам был не сравним с нашим.

Как-то раз в момент очередной запарки по срочному изучению аккредитива западного банка ко мне зашел уважаемый Михаил «на поговорить». После пары минут вежливого общения я показал на толстую папку с документами, лежащую на столе, и тихо спросил:

– Как Вы думаете, сколько стоит эта папка? – Михаил Борисович зрительно оценил черный картон с металлическими уголками и предположил, завышая цену из уважения ко мне:

– Сто тысяч долларов!

– Пять миллионов, – я тоже немного округлил сумму. Немного побледнев, Михаил молвил:

– Никогда не думал, что Олежка занимается такими делами.

Это была лучшая характеристика значимости нашего труда. С другой стороны, высокая степень секретности сохранялась и между родными братьями – как прекрасно, господа контрразведчики! После этого случая он к нам больше не заходил, но мы радостно приветствовали друг друга в коридоре.

К нам вообще перестали заходить сотрудники других отделов – видимо, поступила такая команда сверху. Меня отключили от других дел, и ареал моего обитания – своя комната и начальника отдела, приемная с двумя секретарями, да кабинеты президента и его заместителя. Именно в приемной я и встретил Анну Самохину – она пришла с каким-то вопросом к референту, а я как раз заканчивал с ней разговор. Как вежливые люди, мы поздоровались, на секунду встретились взглядами, и я вышел в коридор. А вот Сергей частенько бывал за стенкой – видимо, его влекла волшебная сила искусства и его представители, он даже пригласил режиссера заглянуть к нам, радушно предлагая услуги самого себя и наш автомобиль – это интереснее, чем скучные цифры да бумажки. Любопытно, что Анна Самохина быстро разобралась в ситуации в нашем бизнес-сообществе и довольно лестно прозвала братьев Олега, Евгения и Михаила «братьями Кеннеди» – очевидно, не только из-за количественного совпадения.

В итоге где-то под Новый 1993 год был снят ресторан, где, согласно сценарию, и был проведен торжественный вечер и презентация «Холдинга». Ведущими на этом музыкальном празднике были Анна Самохина и Игорь Азаров, чья песня «Полной Луны сила» и стала названием этого действа. На съемках присутствовал весь цвет нашей компании, в том числе начальник нашего отдела Виктор Васильевич с супругой. Президент и его два вице- произносили здравницы в паузах между музыкальными номерами, но можно сказать и наоборот, то есть песни звучали в паузах между здравницами. Нас с Сергеем не пригласили, и для него это было серьезным ударом по репутации, особенно после рекламы собственного имиджа создателям этого фильма. Зато вечером тридцатого декабря, сидя на празднике среди друзей за рюмкой коньяка, мы смогли увидеть на телеэкране «Россия» своих шефов и услышать о нашей компании, как и многие граждане нашей необъятной страны. Песни под гитару в этот вечер у нас тоже прозвучали – «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» и всесезонная «Sunny Afternoon» группы The Kinks – в конце концов, мы счастливчики из Department Foreign Trade! Нас переполняла гордость – мы частица этого праздника и нашего холдинга, и каждый из нас получил не только моральное удовлетворение, а еще шампанское с маленьким мешком денег в качестве новогоднего подарка от Деда Мороза.

Глава девятая. Уроки Джона Хантера

Помнится, где-то в середине семидесятых годов я с большим интересом прочитал книгу шотландского писателя Джона Хантера «Охотник». Писатель сумел ярко описать свои приключения в Африке в конце XIX – начале XX столетия в экзотический роли охотника на крупных животных – львов, буйволов, носорогов, слонов и леопардов. Позднее наш меткий и мужественный стрелок стал проводником сафари для богатых людей, ищущих острых ощущений в дикой природе и охоте на крупного зверя. Если его клиент не мог выстрелить или промахивался, то Хантеру нельзя было ошибаться, ибо эта ошибка вполне могла стоить жизни ему самому и его спутникам. Он был и останется навсегда рекордсменом по количеству убитых хищников, и в чьей отваге, твердости характера, физических кондициях и здравом смысле сомневаться не приходится. Хоть и не каждому читателю по нраву такой промысел, но мистер Хантер высказал универсальную для любой деятельности истину, которую он установил на основе своего опыта.

В любой деятельности, пишет он, есть три этапа. На первом этапе человек ничего не умеет, но учится какому-то ремеслу и достигает первых успехов. На втором этапе, получив определенный опыт, он зачастую уже считает себя знатоком, познавшим все секреты своей профессии. Но это заблуждение, и именно на этом этапе он допускает серьезные, а порой и роковые ошибки. На третьем этапе, когда человек пережил второй этап, появляется чувство реальности, объективная оценка своих навыков и возможных препятствий, и на этом этапе специалист наиболее эффективен. Сам Хантер чуть не погиб на втором этапе, переоценив свои способности и заблудившись в центре Африки, и только чудо спасло его – через два дня плутаний в бескрайних непроходимых лесах он наткнулся на опору линии электропередач, и по этой линии через сутки вышел в маленький городок.

– Я обнял металлический столб и упал на колени – я плакал, потому что понял, что теперь я спасен, – писал он.

В деятельности нефтяного отдела все произошло по классической схеме Хантера. Две крупные сделки, о которых написано ранее, закончились успешно. Наши намерения и решения были взвешенными – мы, продавец и покупатель, две компании, стороны договора, страховали друг друга от неудач. Началось планирование дальнейших продаж 1994 года, и тут вместо прежней сплоченной работы «Холдинга» и тщательной проверки покупателей началось что-то несуразное. Каждый из руководителей, уверовав в свою компетентность, стал сам продавать нефтепродукты, не имея достаточных на то знаний. Это касалось и качества товара, и знания ИНКОТЕРМС – основных понятий и условий международной торговли, и надежности потенциальных контрагентов. Возникло своего рода соревнование, кто побольше и подороже продаст. Расширялась сеть посредников, торгующих тем же, что и наш отдел. А продажа серьезных объемов и сама сделка – дело интимное, тут количеством участников можно испортить сладкую брачную ночь: это не только мое мнение, но, очевидно, были и другие. Возможно, что здесь была ущемлена чья-то гордость – он может, а почему я нет? И понеслось…

Первый звоночек прозвенел еще в декабре 1993 года. Пока я занимался мазутом, Виктор Васильевич лично продал две тысячи тонн дизельного топлива питерскому покупателю. Как оказалось, ни он, ни покупатель глубокими знаниями специфики не отличались, и в результате договора было отгружено летнее дизтопливо, которое было запрещено к приему в это время года в Санкт-Петербурге. Поняв это слишком поздно, покупатель переадресовал весь железнодорожный состав в Чечню, где он, по его словам, «пропал», и был вызван на переговоры, а фактически на разборки, в «Холдинг». Хазир Даудович, выслушав все это, парировал:

– В Чечне мое топливо пропасть не может, – и приговорил покупателя – бравого молодого офицера одной из спецслужб – к компенсации убытков.

– Придется квартиру продавать… – заявил в сердцах должник. Чтобы закончить с этой историей, вкратце расскажу, как развивались события дальше. Помучившись, офицер написал заявление в прокуратуру о вымогательстве, и тем самым сделал второй неверный шаг. Прокуратура тщетно пыталась дозвониться до ответчика, который редко бывал на месте и часто – за границей. Прочувствовав ситуацию, бизнесмен осознал ошибку, отозвал заявление и потом работал с нашей компанией на особых условиях – отбивал долги.

В последних числах декабря мне звонит Горчаков с НПЗ и нервно спрашивает – куда оформлять лицензию? В смысле, в какую страну – Латвию, Беларусь или еще куда. У меня не было ответа, вопрос не обсуждался и висел в воздухе, на уровне руководства (разумеется, с нашим участием), не обсуждался и решен не был.

– А где Хазир и Олег?!

– Не знаю…

Да и не должен был знать. Вообще-то были нередки случаи, когда наши руководители таинственно исчезали, когда они были очень нужны – как и в этот раз. Помню, был разговор с Олегом Борисовичем о цене закупки дизтоплива на Латвию, идея цены от «Конехима» была около ста шестидесяти долларов за тонну, зато надежно. Этот вариант был отвергнут, а нового ничего не придумано. После новогодних праздников поступило указание от шефов – готовьте контракт по дизельному топливу на Белоруссию, реквизиты компании поставщика дадим позже. И ищите покупателей там же.

Здесь был нарушен главный принцип – сначала покупатель, а затем уже страна назначения. Оформив лицензию на продажу на мифического купца в Беларуси и отказавшись от Латвии, где было все прозрачно и надежно, мы сами, образно говоря, накинули себе петлю на шею. Надо признать, что я не смог найти покупателей у братьев-славян, как не старался. Трудно отыскать в темной комнате черную кошку, то есть спрос на дизтопливо, особенно когда ее там нет – в Белоруссии свои два нефтеперерабатывающих завода – в Мозыре и Новополоцке. В результате по команде сверху не раз менялись реквизиты отгрузки, как я узнал позже – от какого-то посредника, а сама поставка была произведена без предоплаты под непонятные гарантии, топливо было слито на нефтебазах в Гомеле и Речице. Этот проблемный контракт тоже стал моим. Я попытался продать дизтопливо на месте другому потребителю, но наши контрагенты грубо пресекли эти попытки и пригрозили мне по телефону, что-то насчет целости моей головы. Я тут же позвонил Хазиру Даудовичу и объяснил ситуацию с глазу на глаз. Через десять минут мой грубый собеседник из Гомеля принес свои глубокие извинения и выразил мнение, что я неправильно его понял. В общем, кто-то создал проблему, а мне в ней теперь разбираться: это входило в компетенцию моего оклада. Но, главный минус – изменен стиль работы, выведены из оборота деньги, и теряется драгоценное время и взаимопонимание.

Послезавтра я был уже в Гомеле. Как и ожидалось, компания-покупатель состояла из местных молодых парней, и абсолютно не соответствовала уровню закупки. Их офис представлял большую комнату в тридцать квадратных метров, пару компьютеров, большой телевизор да арендованная машина «Волга-3102» с водителем, вот и все активы. Да, еще приходили две молодые девицы в коротких платьицах, деньги просили – значит, пассивы. Приезжал и посредник, но мы с ним не контактировали из-за взаимного неприятия. Я поинтересовался у директора, когда он заплатит, но тот заявил, что у них сейчас денег нет. Чтобы внести ясность, поехали на Гомельскую нефтебазу, к которой эти бизнесмены присосались, к начальнику. Походили по кабинетам, я поспрашивал тамошних клерков, и стало ясно, что нефтебаза с этими ребятами уже практически расплатилась. Улучшив момент, я тет-а-тет в кабинете начальника предложил платить нам напрямую, но что он мудро ответил:

– Вы уедете, а мне здесь жить.

В результате родилось дополнение к контракту по условиям платежа, где белорусы оплачивали нам долг с процентами за просрочку. С этим я и вернулся в Питер. Счетчик был включен.

Во время моей командировки коллеги даром времени не теряли. Сергей напустил на себя таинственный вид и сообщил, что они с Олегом Борисовичем сделали могучий контракт по дизельному топливу в количестве десять тысяч тонн с поставкой в Молдавию. Мне некорректно было лезть с расспросами, но постепенно выяснилось, что все круто, цена бьется между 191 и 192 долларами, оплата по факту поставки на станцию Чадыр-Лунга, и есть гарант по оплате.

– Хотел бы я посмотреть на этого гаранта, – подумал я.