Жесткий бизнес. Четвертый президент. Рассказы. Стихи

– Как ты, из Петербурга, ночью здесь оказался???

Я показал загранпаспорт с визой Литвы, озвучил приказ моего руководства, разъяснил связь с Клайпедой, «Saybolt» и с автомобилем в Литве. Офицер погранслужбы оказался человеком думающим. Все вроде складно, у русского серьезная легенда и глупое поведение, как у агента Джонни Инглиша из британской разведки. Но если копнуть поглубже, то двадцать тысяч тонн мазута в танкере «Paros», и я как ее менеджер, принадлежали компании с Британских островов, и в этом случае ассоциация с Джонни была более осязаемой, однако копать столь глубоко он не стал. Вряд ли это проверка, подумал погранец, и через три минуты моего ареста (двое стояли рядом) разрешил: проходите и, если визу оформят, пропустим. Министерство иностранных дел Латвии здесь и сейчас, а точнее в час ночи, достойно представляли две молодые девушки, обитающие в небольшом вагончике, которые будто ждали этого визита и очень обрадовались своей востребованности. Была испрошена виза на пять дней, а с меня – двадцать долларов США, однако с моей стодолларовой купюры сдачи не оказалось – железный ящичек был пуст. Но за просто так восемьдесят долларов отдавать не хотелось, и они подсказали – в Литве разменяют. Именно это я и объяснил на обратном пути:

а) офицеру на границе Латвии и затем через нейтральные сто метров

б) офицеру на границе в Литве,

куда и был пропущен для осуществления валютной операции, где какой-то барыга обменял мне сотню на девяносто пять долларов мелкими купюрами. После чего я вновь незаконно пересек две границы и оплатил визу. Теперь мне снова – менее незаконно – пришлось перебежать контрольную полосу из Латвии в Литву, где от меня уже сильно устали – скорей бы проваливал… А мы сели в машину и до свидания, и спасибо, Литва!

На въезде в Латвию патруль остановил машину перед шлагбаумом, автоматы наперевес, из машины не выходить!, постовой визуально оценил водителя, внимательно проверил его документы и груз, открыли багажник, сосчитали канистры, а потом внимание на пассажира – заглянул в окно и сказал мне, как старому знакомому:

– А, это ты, – и дал команду – поднять шлагбаум! Я подумал: как просто стать родным, надо просто глаза почаще мозолить! Через пятьдесят метров мне еще раз пришлось предъявить загранпаспорт, и все кордоны пройдены. Здравствуй, свободная Латвия!

Мы ехали посреди короткой летней ночи, тихо играла музыка, и уже к утру стали появляться первые латвийские домики с ухоженными садами и красивыми оградами. Постоянные метания последнего часа привели к философскому вопросу:

– А где же лучше – в Литве или Латвии?

Ответ литовца меня удивил:

– В Латвии, скоро увидите…

Было часов пять утра или еще ночи, когда наш автомобиль подъехал к небольшому стеклянному кафе у шоссе, желанному пристанищу для ночных путешественников. Мой жизненный опыт подсказывал, что мы увидим заспанную физиономию немолодой женщины, которая уже устала обслуживать ночных визитеров, и предложение двух холодных закусок и теплого чая с позавчерашними пирожками, а если хотите горячего, до ждите… Бывают же чудеса: в этот час нас встретила атмосфера чистоты и блеска, молодости и красоты. Кто подбирал – как на съемки фильма о Штирлице и истинных арийцах в рейхсканцелярии (а так в действительности и было – снимали курсантов погранучилищ из Прибалтики) – этих милых светловолосых девушек в белоснежных передничках и стройных блондинов в белых рубашках и черных брюках, которые выглядели на удивление свежо и опрятно, а пирожные и кофе были не хуже, чем ленинградском «Севере» на Невском или «Метрополе» на Садовой в семидесятые годы? Такое можно увидеть или только на заказ, как часто делается у нас в России, или это традиции нации, которые так радуют искушенных путешественников. Теперь я понял, что имел в виду мой водитель, и полностью с ним согласился. Ранним утром мы въехали в спящий город, меня высадили у гостиницы, а машина поехала дальше в лабораторию, которая делала то, что не делали в Клайпеде. Именно благодаря этому обстоятельству я и оказался Вентспилсе столь быстро.

В двенадцать часов дня двадцать третьего июня поднялся сильный ветер, который мешал моему движению в офис компании-супервайзера на самой крайней точке полуострова, вдающегося острой косой в море. Я чувствовал себя былинкой в поле, катящейся в неизвестность. В отличии от Клайпеды, где все было подготовлено нашими литовскими друзьями, здесь я был никто и меня вполне могли проигнорировать: нефтяной бизнес – жёсткий, не шутки. Интересно, что первый принцип итальянской мафии, изложенной одним из ее боссов в Нью-Йорке в своей записной книжке и изъятой при аресте, был не знаменитый закон молчания, или «омерта», не честность по отношению к членам семейства и не неприятие полиции, а невозможность подойти к ним со стороны, не будучи представленным им одним из членов их организации. А второй, спросит любопытный читатель? А второе правило тоже неочевидно:

– Не смотрите на жен друзей!

Это исключает внутренние конфликты в закрытом обществе и способствует его стабильности. Если желаете убедиться в обратном – посмотрите прекрасный американский гангстерский фильм «Казино» с Робертом де Ниро, Джо Пеши и Шэрон Стоун в качестве любовного треугольника.

Итак, попытка зайти со стороны без рекомендации. К кому пойти, как не к компании, которая оформляет морскую грузовую накладную, или коносамент на профессиональном языке? Я зашел в одиноко стоящее здание на краю земли и окруженное с трех сторон бушующим Балтийским морем. Начался настоящий шторм, и я подумал – как там наш «Paros»?

– Вы к кому? – поинтересовался на первом этаже охранник. – Второй этаж, компания «Нафта-ЛР».

Нашел табличку, постучал – двери были открыты. Женщина средних лет, Людмила Михайловна, приняла меня и выслушала мои пожелания – Вентспилский терминал! В качестве аргумента я предъявил, как пароль, коносамент на те двадцать пять тысяч тонн на танкере со вчерашней датой – двадцать второе июня.

– Мы делаем лучше, – произнесла она с достоинством, имея ввиду качество печати документа.

– Сделайте! – попросил я. Назавтра я уже ехал на автобусе в красавицу Ригу.

Глава шестнадцатая. Новые лица: финн, швед и братья

Мое возвращение из Латвии было триумфом. Все руководство было в приподнятом настроении, пришлось в двух словах описать ситуацию, чтобы не раздуваться от гордости, и рассказал Олегу Борисовичу о том, как наш танкер вовремя избежал встречи со штормом в порту.

– Значит, никто не грешил, – молвил он философски. Присутствовал и наш партнер – англичанин Маттиас, который на кокни в присутствии Олега Борисовича высоко оценил мой вклад в общее дело, видимо, на основании информации Анны Ануфриевны. Я заскромничал и разделил победу с Шарунасом, на что он улыбнулся и ответил:

– No, it’s you.

Маттиас через агента продал наш товар не кому-нибудь, а гиганту «Бритиш Петролеум», что создавало приятный прецедент в нашей торговой истории. Все расходы, в том числе оплата компании Шарунаса, были сведены в таблицу расходов и определена доля каждого участника нашего англо-российского альянса. Нам с Инной вручили премию за результат, что было приятно вдвойне. Но никто не поинтересовался, как я пробился в Латвию, все было воспринято как должное, и в общем-то моя судьба после отплытия танкера мало кого интересовала: прорвался на границе – молодец, не смог бы – твои проблемы. Ложкой дегтя оказалась и претензия в мой адрес Владислава Константиновича за подписания актов недостач мазута на Клайпедском терминале:

– На измену сели…, – полушутя, полусерьезно «наехал» он. Понятно, что за интересы завода боролся, но было очевидно, что значимость перевалки на терминале была выше, поэтому и отгрузили без проблем, согласно инструкциям судовладельца. Но неприятный осадок на душе остался. Зато в Клайпеде я приобрел опыт работы с терминалом, на практике изучил основные технологические процессы, документацию, вопросы качества товара. Кроме опыта, у меня теперь были и контакты в Вентспилсе, которыми я не собирался делиться ни с кем – иначе моя ценность как специалиста понизилась, а у нас в компании считались только с теми, кто что-то может, а другие нет. Жизнь подтвердила, что никто, кроме Хазира Даудовича, не рассматривал меня как личность, но как боевой патрон, без которого, к сожалению, некоторых, нельзя обойтись – поэтому он и в обойме. Видимо, было за что, но я не прогибался и оставался самим собой. С моими друзьями и бывшими коллегами – Виктором Васильевичем, Сергеем Николаевичем – я поделился впечатлениями о Клайпедских приключениях на своем отложенном дне рождения за праздничным столом, но даже приличные возлияния не повлияли на способность не затрагивать закрытые темы. Тем более, что Инна была рядом.

Теперь главная забота – дизельку достать, точнее марки Л-0.2—62 по ГОСТу, да и направить в Вентспилс. Таков стратегический план. Господин Горчаков изыскивает возможности приобретения экспортного товара, а Олег Борисович ищет внешних контрагентов – нельзя же иметь в качестве бизнес-партнеров одних только англичан!

Не помню точно, когда у нас в офисе появился Тиму Хелтонен – высокий блондин в двух черных ботинках. В отличие от своего французского коллеги, он не владел скрипкой, но был довольно удачливым бизнесменом, перемещающимся по скандинавским странам и имеющим связи в России. Некие особенности внешности не мешали ему быть полезным и в родной Финляндии, где у него была небольшая типография, но главное – он знал многих, и многие знали его. И самое ценное – он был настоящим агентом, в отличие от Франсуа Перрена. Как-то мы с ним, в смысле с Тиму, пили кофе в кафе гостиницы «Гранд Отель «Европа», в том самом, где сиживали Адвокат с Антибиотиком, и вспоминали дни былые. Русским языком (по его словам) он не владел, мы изъяснялись на английском. В свое время Тиму за солидные деньги вывел нас на шведов, компанию «Swedoil» и ее руководителя, Урбана Сандберга. Именно на моем компьютере он набирал договор на маркетинговые услуги с «Dell Holdings» после успешной сделки и именно мне пришлось помочь ему с оплатой его услуг. В сложные моменты он, как хороший посредник, объективно оценивал ситуацию и творил атмосферу доверия для обеих сторон. В общем, квалифицированный психиатр. Представители викингов приезжали в наш офис, где состоялись переговоры по принципиальным моментам и было разработан драфт (проект) контракта, по которому, как и в случае с британцами, мы обеспечиваем доставку товара до порта Вентспилс и осуществляем перевалку нефтепродуктов на танкер, зафрахтованный шведами. Далее продаем на условиях CIF и делим прибыль. Вроде, все просто.

Дизельное топливо нам дали, но по какому-то взаимозачету из нефтехранилища в Брянске. Это означало, что нужно организовать транспортировку товара с места хранения до станции Вентспилс и получить разрешение местной таможни на отгрузку на экспорт. Это поручили брату Олега Борисовича, Арсению, который с недавнего времени работал в «Dell». Большого опыта работы с нефтепродуктами он не имел, но зато обладал спокойным характером и аналитическими способностями, которые позволили ему быстро войти в дело.

Вообще братья – отдельная история в нашем «Холдинге». Про «братьев Кеннеди» я уже писал, так что Арсений был уже четвертый. Но у нашего президента Хазира Даудовича тоже были братья, как же иначе в чеченской семье! Со старшим братом, Тимуром Даудовичем, я познакомился позднее, с младшим, Муслимом, провел много лет в одном кабинете. По приезде Тимура Даудовича в Петербург в силу его статуса было необходимо обеспечить свободный проход через пост охраны, и служба безопасности оформила пропуск с его фотографией, но должность надо было для порядка указать. Поэтому у осведомленных лиц по телефону поинтересовались, кто он? Им ответили, как на духу: «Брат президента». Эту формулировку и занесли в пропуск. И это был высокий статус! Семейственность в данном случае была большим плюсом, во всяком случае более надежных защитников, чем людей одной крови, своего тейпа, одного языка и одной веры, отыскать сложно. Но у ребят с юмором тоже было все в порядке. Одной из шуток был вопрос к своим землякам:

– А ты чей брат?

Вторая шутка, которая часто была в ходу при разговоре по телефону со сторонниками мусульманской веры:

– Салям олейкум на всякий случай!

В смысле, случаи бывают разные…

Но мы отвлеклись. Итак, брат Арсений оправился с Брянск вагоны с дизелькой выталкивать, а я – кто бы еще? – собрался в Латвию, предварительно заключив договор на перевалку с компанией «Puses» и получив от них подтверждение станции Вентспилс эти вагоны ловить, принимать, сливать топливо, хранить его и перегружать на судно. С договором помогла Людмила Михайловна, светлая ей память… Получил латвийскую визу на десять дней, собираюсь ехать, а мне Горчаков – подождите. Был бы нужен здесь, в офисе – другое дело, а так – из принципа. Отпустили только в тот день, когда виза истекала, и на границе латвийские пограничники предупредили, что, ежели буду возвращаться с просроченной визой – пять лет без въезда в страну. Это ли не издевательство – сознательно создавать препятствия? Спасибо, Владислав Константинович!

Красоты Риги несомненны, и даже отягощенный визовой проблемой, при поисках министерства иностранных дел этого невозможно было не заметить. В латвийском МИДе на мой вопрос ответили – поезжайте куда вам надо и продляйте визу на месте. Через четыре часа после автобусной экскурсии по стране я добрался до гостиницы в Вентспилсе, где останавливался в июне.

Глава семнадцатая. Вентспилс

Когда я учился в «Военмехе», город Вентспилс у меня ассоциировался с секретной ракетной тематикой, там наши студенты проходили практику на… не скажу где. Через двадцать лет мои приоритеты сменились, и главным объектом, имеющим стратегическое значение для меня лично, а что уж там, для всей Латвийской республики, был Вентспилский порт в целом и нефтеналивной терминал в частности. В девяностые годы на Северо-Западе России не было крупных портов с нефтяной специализацией, так как, исходя из интересов страны, Советский Союз строил и расширял порты, максимально приближенные к Европе – Таллин, Вентспилс и та же Клайпеда. Потеряв эту инфраструктуру, Россия могла рассчитывать только на маломощные порты в Приморске, Калининграде и небольшой терминал в Санкт-Петербурге. Уже позже появились Высоцк и Усть-Луга. Для прибалтийских стран услуга транзита грузов всегда являлась приоритетной и пополняла казну весомее остальных видов деятельности.

Поскольку с сегодняшнего дня я находился в стране на нелегальном положении, первое чем я занялся – продлением визы. В этом мне оказали содействие коллеги из «Нафты-ЛР» – отвезли в местный офис с письменной просьбой «о выдаче в связи с совместными работами» и привезли обратно меня уже в законном статусе. Теперь я устроился в современный отель «Vilnis» недалеко от порта со стоимостью небольшого номера в девяносто долларов в сутки, но со спутниковой связью и рестораном на первом этаже. Дозвонился до офиса в Петербурге, поговорил с Инной – нашим связным – и оставил свой телефонный номер.

Назавтра меня навестил коммерческий директор фирмы «Puses», приятный интеллигентный мужчина лет сорока пяти. Его мягкая и неторопливая манера общения свидетельствовала о большом опыте подобных встреч, на которой решался основной вопрос – можно ли мне доверять, и за этим доверием стояли большие деньги. Дело в том, что юридически на Вентспилский терминал было два пути – напрямую договор с терминалом или договор с компанией «Puses». Для меня как клиента разница была в том, что за прямой договор мы платили бы на один доллар за тонну больше, чем при работе с «Puses», и именно поэтому могли сэкономить двадцать тысяч долларов на стандартной танкерной партии. Более того, эта компания работала на отсрочке платежа, и доверие к представителю иностранной фирмы, который в любое время мог уехать из страны, должно быть на разумно высоком уровне. Доверие – основа кредита, и мне удалось этот кредит получить.

Вечером прогулялся по тихим улицам города, чьи кварталы пятиэтажек в районе порта соседствовали ближе к центру со зданиями более ранней, довоенной и дореволюционной эпохи, одно-двухэтажные, каждый с неповторимым очарованием, узкие тротуарчики и дороги из камня и каменных плит. Купил местные газеты, из которых узнал о баталиях в сейме (латвийском парламенте): «почему компании „Puses“ предоставлены льготы по транзиту грузов и куда идут эти средства мимо бюджета страны?» На этот вопрос я получил ответ в офисе означенной фирмы – двухэтажном здании напротив терминала, элегантно огороженном колючей проволокой и военным в зеленой форме с автоматом на посту в маленьком караульном домике под крышей. Одна только система охраны внушала уважение своей простотой и надежностью. Директор компании Улдис Паварс – личность, во властности и интеллекте которой сомневаться не приходится. Несколько удивил образ классического малинового пиджака, спортивная походка, манеры изысканы, твердый характер и легкий акцент – важны не слова, а уверенные интонации:

– В сейме о нас говорят – пусть говорят, от этого ни-че-го не изменится.

И возникает абсолютная вера в справедливость этих слов – в нефтекомплексе Латвии все задумано и воплощено как надо, как должно быть. И в интересах тех, кто может жестко диктовать условия. Немного позже я в этом убедился. И компания «Dell Holdings Limited» стала функциональной частью этой системы – латвийской оптимальной экономики – на время контракта.

Ну, а теперь повседневные будни. Сколько отгрузили из Брянска, сколько прибыло в Вентспилс, вопросы качества. Каждый день хожу на терминал к главному диспетчеру, как на работу. От наших поступило решение – судовая партия не двадцать тысяч, а по пять тысяч тонн. Терминал и «Нафта-ЛР» дали подтверждение, подогнали танкер, оформили документы, теперь они должны быть направлены специальной почтой в банк в Швейцарии для оплаты. Я даже не удивился – вдруг поступает приказ из Питера: документы забрать и передать в аэропорту Риги представителю покупателя. В чем смысл выигрыша одного дня и слома всей отработанной технологии – неведомо. На меня смотрят с непониманием, но документы отдают под роспись – все-таки миллион долларов. Еду на частном автомобиле с надежным человеком из отеля в Ригу, встречаюсь в аэропорту с незнакомым человеком, общаюсь на английском, по условленному признаку убеждаюсь, что он из Швеции и знает Урбана Сандберга, и отрываю от сердца комплект банковских документов. Лечу, как на крыльях, в стареньком «Вольво» обратно в родную гостиницу – двести километров не расстояние. Ужинаю в ресторане отеля, геройски заказываю пиво – заслужил.

У меня вроде все клеится, а на Арсения конкретно наехала в Брянске местная мафия. Через околотаможенные круги просочилась информация, что наша фирма оплатила вывозную пошлину на полмиллиона долларов и грузит себе, грузит дизтопливо на экспорт, а с ними, бандитами, не делится. Дело не только в деньгах, но просто обидно до слез – как же так? Приезжает кто-то в их родные края и делает, что хочет. Непорядок!

Арсений звонит в Питер, объясняет расклад, ему обещают поддержку, но в последний момент ему удается улизнуть от рэкета, прикрывшись каким-то офицером вплоть до подножки вагона поезда. Инна и у меня спрашивала и намекала – нет ли проблем? Я вел себя тихо, одет неброско, нигде не высовывался, вечером в номере время коротал. Однажды в темноте брел в гостиницу с грузом невеселых мыслей, было холодно и неуютно, с моря дул сырой ноябрьский ветер. Навстречу женщина с маленькой девочкой, остановилась и предложила мне:

– Приходите в воскресенье утром в церковь…

Видимо, вид у меня был не самый счастливый. А сегодня подхожу к отелю – полицейский минивэн с сиреной и легковой авто с «люстрой» и графикой, у входа – два полицая, иду вперед не обращая внимания, в холле еще двое, но в штатском, пушки под пиджаком оттопыриваются и выражением морды лица – иди отсюда! Куда мне идти? Беру ключ на ресепшн, тихо спрашиваю – в чем дело, отвечают: приехал министр экономики, на терминал. «За деньгами» – додумываю я за консьержа. Вот откуда уверенность директора «Puses» господина Паварса.

Сегодня и у меня проблема – зафрахтован танкер, а дизтоплива на него не хватает полторы тысячи тонн. Поторопились наши шведы, подогнали кораблик слишком рано, можно налететь на демередж – простой судна, каждые сутки по пять тысяч долларов, надо решать проблему. А это опять – вопрос доверия. В офисе было не с руки, договорились с ответственным лицом встретиться в неформальной обстановке. С собой бланки «Dell Holdings Limited» – официальная часть, а неофициальная – букет цветов и поллитра молдавского коньяка «Белый аист» даме – лучшего не нашел. Пропустили по рюмочке молдавского, неплохо, я похвалил французский «Бисквит», который попробовал ранее. В ответ главный специалист достает бутылку «Бисквита» в один литр (!) – друзья-бизнесмены подарили. Но до этого завершаем дело – пишу на бланке гарантийное письмо о возврате полторы тысячи тонн дизельного топлива Вентспилскому терминалу, подпись. А далее – «Бисквит» и спокойный разговор, поиск общих тем, играет музыка. Таня Буланова, ее творчество – наше общее восхищение…

Тридцать три дня в гостинице – не шутка, озверел слегка. Когда кончились деньги, поехал в Ригу и в банке получил еще – спасибо, шефы. Уехал из Вентспилса, когда отправили четыре танкера.