БЕЛЫЕ ВОДЫ. Сказка для неравнодушных

– О чём вы, отец Сергий?

– О твоей тёмной книге.

– Отец Сергий, книга получила высокую оценку и международное признание.

– А я ведь название книги не сказал, а ты уже сам понял, какая твоя книга тёмная, – уличил писателя монах.

– Я старался правду писать. И за каждое слово в книге отвечаю, – обиделся Верховцев.

– Старался правду, а получилась ложь, – смиренно произнёс старец.

– И в чём ложь?

– А в том, что неполная правда и есть ложь. В книге ты пишешь о том, что плохо в России. Но у тебя нет ни одного светлого образа, ни одного лучика добра и света. А ведь Русь – Бел Свет была изначально и есть теперь, – отец Сергий прошёл в красный угол, опустился на колени и погрузился в молитву.

А Верховцев присел на нары и призадумался. Сколько тёмного в людей вливается средствами массовой информации: в теленовостях – аварии, катастрофы, преступления, в кино – насилие и убийства, в прессе – сплетни и грязные слухи. И его книга, возможно, стала последней каплей, переполнившей чашу негатива. Да и Ирина сказала, что книга мрачная. Жаль, вчера так нехорошо получилось. Привык, дурак, к доступным женщинам. Как стыдно… Надо будет перед ней извиниться.

Тем временем монах закончил молитву, трижды перекрестился, встал с колен и обратился к Александру:

– За тебя молился, чтобы Бог тебе дал силы выполнить твоё предназначение написать светлую книгу, которая призовёт чистых душой и сердцем сделать Россию царством Божьим на Земле.

– Отец Сергий, я совсем не ангел. Как же нечистый человек сможет написать светлую книгу?

– Не ангелы меняют жизнь людей к лучшему, а обыкновенные люди с их грехами и слабостями. Один раскаявшийся грешник дороже девяноста девяти праведников. Бог дал тебе талант, и грех не использовать его на богоугодное дело. Остальные свои грехи ты сам знаешь. А если какие забыл, то представь, что тебе отпущен Богом год жизни и подумай, что можно за это время исправить. А как исправишь, берись за книгу с чистой душой.

– Отец Сергий, мне всё время кажется, что мы с вами где-то встречались. И эти мои юношеские стихи в вашей записке… – Верховцев изучал лицо седобородого монаха. Ничего знакомого, вот только глаза… Неожиданно Александр вспомнил: – Сергей Андреевич, вы?!

– Узнал! Да, в миру был Сергей Андреевич Решетов. А после пострижения – монах Сергий.

Решетова в институте уважали. Учёный широчайшего кругозора, замечательный педагог. Он же курировал факультетскую стенную газету «Слово за слово», где когда-то «печатался» Верховцев. Решетов всячески поощрял талантливого студента: зачёты ставил «автоматом» и не задавал дополнительных вопросов на экзаменах. «Не зарывай свой талант, он ещё всем пригодится!» – говаривал профессор. Неожиданно Решетов уволился и уехал из Москвы. Поговаривали, что причиной тому был идейный конфликт с руководством института. Доходили слухи, что он принял монашество, кто-то видел его на Валааме, кто-то на Афоне. Короче был человек, а остались только слухи и домыслы.

– Сергей Андреевич, вы же учёный. Почему вы здесь? – Верховцев заглянул Решетову прямо в глаза.

– Знание не удаляет, а приближает человека к Богу. Все мы когда-то приходим к Богу, кто при жизни, кто-то после неё. У одних недостаточно знаний, поэтому они верят в чудо, а главное чудо – Бог. Другие наоборот настолько образованны, что понимают: наш мир и человек в нём – не случайное столкновение атомов, а результат работы великого Творящего Начала. Ну а третьи осуждают и тех и других. Первых за темноту и невежество, вторых за то, что от большого ума крыша поехала. А вы, Александр, к каким себя относите?

– Наверное, к тем, кто верит в чудо.

– Ну, тогда с Богом. Надеюсь, мои молитвы услышаны, – попрощался отец Сергий и проводил Верховцева до выхода с монастырского двора.

Глава 7

По прибытии в Москву Верховцев на скорую руку приготовил скромный ужин, состоящей из яичницы и обжаренной «Докторской». После ужина сел за письменный стол, почитал рукопись, всё перечеркнул, достал чистый лист, вспомнил позавчерашний сон и написал крупными печатными буквами: «Белые воды. А. Верховцев». Потом подумал, что столичная жизнь так его завертела, что на нормальные человеческие отношения времени не хватало. Уже сколько лет не был у родителей в глухой сибирской деревушке. Всё по телефону раз в неделю. А они, родные, ждут его каждый день. Эх, терпелива ты, малая родина. Ждёшь и не жалуешься! «Откладывать не буду, послезавтра и выеду», – решил Александр, – «Начинать новую жизнь – так начинать!» Потом он подумал об Ирине. Его охватило особенное волнение, словно невидимое море раскачивало его изнутри. Ни с чем не сравнимое ощущение. «Надо непременно извиниться перед ней», – с этой мыслью Верховцев уснул. Ему снилось море, на берегу которого гриновская Ассоль, так похожая на Ирину, ждала алые паруса.

Утро новой жизни выдалось прекрасным и солнечным. Верховцев в приподнятом настроении сделал утреннюю зарядку, принял бодрящий душ и выпил чашечку чёрного кофе, тщательно побрился, отгладил брюки, пиджак и рубашку. Одевшись, посмотрелся в зеркало, почистил туфли и отправился в в ближайший цветочный магазин «Флора». Там выбрал украшенный ленточкой букет из семи красных роз и поехал в «Библио-Глобус».