Российские этюды – 2

Андрей, спасибо!

Дождь в Москве

В Москве дождь

Под ногами ручьи по асфальту, над головами – зонтики. Но есть прохожие без зонтиков – они красивые, мокрые и задумчивые.

Звоню друзьям. Они рады, но как-то по-деловому. Это нормально. Дружба сверкает и пузырится шампанским, когда есть общие дела. Когда их нет, то это грустный портвейн под селедку с холодной картошкой.

Чувствую потребность разогнать сырость окружающей среды. Вспоминаю лозунг петербуржцев про булочку («Когда ваши дела идут плохо – не ходите с ними, ходите за булочками!»). Иду в «Магнолию» за булочкой. Набираю полную сумку еды. Столько мне не съесть, но важны возможность и выбор. Продавщицы улыбаются, обрезают заветренные края батонов колбасы и долго смотрят мне вслед. Больше им смотреть некуда – в магазине я один. Москва дождливая спокойна и приветлива. Зонтики создают иллюзию защищенности и большего личного пространства.

Понравилось

Позвонил Капитан, спросил, когда я соберусь к нему на яхту.

– В следующем году.

– Я запомню. А пока давай отчет о поездке.

– Какой отчет?

– Что понравилось, что не понравилось.

Надо привыкать к флотской дисциплине. Сначала, что понравилось. Не люблю подводить итоги. Строить планы гораздо интереснее. Но раз попросили…

– Видел больше улыбок и доброжелательности. И это при том, что в этой поездке мало с кем выпивал.

– Исчезли «конкретные пацаны». В Кисловодске увидел троих в кожаных куртках и адидасовских штанах, но они пили кофе, а не пиво. И к продавщице мороженого не приставали, а делали комплименты.

– Вежливость водителей к пешеходам зашкаливает. Я нечаянно наступил на «зебру», чтобы постоять и подумать, так сразу создал пробку в обоих направлениях. И ни одна зараза не гуднула, чтобы вывести меня из состояния глубокой задумчивости.

– Чистота в центрах городов немыслимая. Я долго хранил на туфлях грязь с места дуэли Печорина и Грушницкого, но с этой реликвией пришлось расстаться под осуждающими взглядами.

– Не знаю, как в других городах, но проблема такси в Кисловодске, Москве и Питере решена полностью. Такое чувство, что такси можно заказать не только по телефону и Инету, а просто усилием мысли.

– В Москве почти исчезла реклама. Даже стало грустно, что красивые девушки с плакатов больше не зовут меня уехать на Мальдивы.

– То ли я такой обаятельный, то ли вид у меня почти умершего лебедя, но в магазинах и аптеках угадывали мои желания почти без слов и сразу вели к нужной полке.

– Пытался найти в магазинах следы санкций и кризиса. Не нашел.

– В метро стали снова читать бумажные книги. Один парень читал даже третий том собрания сочинений А. Куприна.

– Вежливая полиция. Причем настолько, что я даже забыл в какой стране и попытался перейти на английский язык.

– В ресторанах готовят вкусно. Я прокололся только один раз в «Белорусской кухне» на Маросейке, где подали сухие и слишком жирные драники. Я люблю белорусов и точно знаю, что к этим драникам они отношения не имели.

– Америка приучила меня к доброжелательности, открытости и общительности. Я разговаривал с десятками людей и возникло чувство, что все они прошли американскую школу.

– Мысли я читать не могу, но при мне никто не ругал Америку и Европу.

– На дневных улицах исчезли женщины в вечерних платьях. Часто встряхивал головой – не в Европе ли я!

«Ха, – сказали мне. – Ты же был как турист, а вот пожил бы».

Ну, что сказать. Я жил в России в гораздо более трудные времена и могу сравнить. Да и живу я теперь в России долго.

А что плохого? Да, видел, чувствовал. Об этом в следующей главе.

Не понравилось

Опять итоги майской поездки в Россию. Теперь о том, что не понравилось.

Меня трудно разочаровать и огорчить. Вид помоек и разбитых дорог вызывает ностальгию по детству. Быт? Я спал на леднике сном младенца под грохот срывающихся лавин и питался томатной пастой, смешанной со снегом. И вообще, самое лучшее отношение к окружающему миру (писал об этом выше) изложено в туалете вагона поезда Москва-Кисловодск: «Что может быть в жизни хуже, чем неработающий туалет в поезде!»

Если вдуматься в эти простые, но рвущие сердце слова, то многие проблемы быта уходят на далекий задний план. Туалет в поезде работает? Все остальное русский человек переживет.

Из кондиционера в купе веет арктическим холодом? Нет проблем для мужчины, у которого золотые руки не растут из золотой попы. Изящный взлет под потолок, полотенце на кондиционерную дырку, ноги плетут антраша, мягкое приземление – в купе устанавливается погода майского солнечного дня.

Не работает карточка запирания купе? Тут два способа решения проблемы: написать в ООН или подойти к проводнику и попросить заменить карточку.

В купе не работает монитор для показа фильмов из локальной сети? Я программист или тварь дрожащая? Берешь планшет, находишь эту сеть и смотришь кино до синих чертиков в глазах.

– Дараган, ты совсем зажрался? Кондиционер, карточка, кино… А помнишь как спал на третьей полке общего вагона и был счастлив?

– Вот и я об этом. Это не недостатки, а приключения и разминка ума.

Можно еще поныть, что метро шумное.

– Ага, нефиг было уши в санатории промывать. Метро шумное, потому что дождь мокрый. Не нравится – бери такси. Впрочем, ты и так в час пик нагло поехал на такси от метро Курская до ВДНХ. И ведь доехал даже без пробок. Лучше отметь, что в Москве стало легче ездить.

– Отмечаю.

– То-то!

Питерские влюбленные знают, что Дворцовая набережная – не лучшее место для романтических прогулок. Там шепотом не признаешься в любви и не позовешь идти на край света. Это нужно кричать, чтобы услышали. Во всем виноват «шумный» асфальт в пупырышках. В Америке такой асфальт на мостах, где возможно обледенение.

– Все питерские набережные подвержены такой напасти. Так что кричи в ухо своей избраннице или ищи более тихое место. В ресторане, например. Давай, критикуй дальше.

– А почему пасхальный кич радовал москвичей аж через две недели после Пасхи?

– А чтобы все успели насладиться и устать от такой красоты.

– А почему почти все девушки в рваных джинсах? Вроде, эта мода окончилась.

– Причем тут мода? Русским девушкам есть что показать под джинсами. Давай что-нибудь посерьезнее.

Около моего дома в Москве располагается очень важный институт, где разрабатывают очень важные приборы. Его жизнь как на ладони. Утром и вечером можно разглядывать сотрудников. Большинство – это мужчины старше шестидесяти.