Российские этюды – 3

Москвичам подскажу два таких места. Это Голосов овраг в Коломенском и старый дуб на Тверском бульваре. В Голосовом овраге работает машина времени, а дуб на Тверском надо обойти и загадать желание.

Ладно, оставим критику и назовем это местами, где тебе хорошо. Где исчезают плохие мысли, где перестают болеть болячки, где кажутся смешными совершенные ошибки, и где будущее кажется не таким плохим. Иногда туда заглядывают физико-математические и литературные музы. Если у них хорошее настроение, то в таких местах можно прекрасно провести время.

Итальянское кафе

В итальянском кафе на стене красовалась надпись на латыни: Edite, bibite, post mortem nulla voluptas! (Ешьте, пейте, после смерти нет никакого наслаждения). В туалете висел текст американской декларации о независимости. В зале играла индийская музыка. Обслуживала нас девушка из Средней Азии. А все остальное было итальянским.

Не нравится мне, когда в кафе за соседним столиком шумная компания. Это зависть, наверное, – кто-то веселится, а ты трезвый и задумчивый. Пришли три девушки, явно студентки, сели за соседний столик. Одеты, как будто сразу после кафе в ночной клуб. Ну, думаю, пропал калабуховский дом (зачеркнуто) уют и аппетит. Одна девушка уткнулась в телефон, другая открыла ноутбук, третья стала листать бумажную книгу.

Более тихих соседей я не встречал.

Объявление

В голове хранятся миллионы картинок: пейзажи: здания, лица, всякая ерунда… Смотришь на что-то, а мозг перебирает свою базу данных: на что это похоже? Если находит что-то аналогичное, то мозг посылает тебе сигнал: вздыхай облегченно, это похоже на картинку номер 45875, я запомню только отличия нового от старого, это много места не займет.

А вот попадётся нечто такое, что хоть сутки картинки перебирай – нет ничего похожего. Читаю объявление: «Клуб безработицы и публичного унижения».

– И что? – спрашивает мозг. – Мне это запоминать? За это ты меня котлетами с макаронами покормишь, а иначе все замажу серым, и ты хоть молотком по мне стучи, ничего не вспомнишь.

Завис я у этого объявления. Диссонанс и смятение. Все картинки перебрал, все прочитанные книги вспомнил. Всплыли даже фразы, сказанные в мужской компании, когда мы в кустах пили портвейн у танцплощадки в городе Пушкино. Нет аналога.

– Ладно, – сказал мозг, – я это запомню, если ты это применишь для улучшения жизни человечества.

Я пожал плечами, сфотографировал. Не смог придумать, как этим можно что-то улучшить.

Очки

В телефоне сто пятьдесят полезных функций, а сегодня я догадался еще об одной. Если ты близорукий, то прочитать объявление можно на экране телефона, поставив его в режим фотосъемки. Так что очки можно смело забывать дома.

А остальной мир даже лучше рассматривать без очков. Легкая размытость, как и легкое опьянение, делает этот мир прекраснее.

МКАД

Летом я почти два месяца не выбирался за пределы МКАДа. Привык к широким тротуарам, трамваю №17, который ходит как поезд метро, электрическим деревьям, нарядным прохожим. И уже закрадывается мысль, что так везде.

А о чем думают люди в черных машинах, сопровождаемых гаишниками? Они ведь вообще видят только красоту, какой и не бывает на этом свете.

Азбука Вкуса

Открою вам тайну. Батон нарезной в «Азбуке Вкуса» точно такой же, как в «Магнолии». Только дороже. Будьте бдительны, везде подвох и засада.

Реклама

Перестали звонить рекламщики. Сразу почувствовал свою ненужность в московском деловом мире

Какие выводы?

В пределах Садового кольца я прошел пешком почти все улицы и переулки. Зачем? Не знаю.

Капитан бы меня спросил строго: «Какие выводы?» А я бы стоял, потупив глаза и подергивая правой ногой. Нет выводов. Не про шило же в попе ему рассказывать.

Люди и улицы

Опять и опять пишу об этом. Если ходить по улицам просто так, то мне становится скучно, хочется зайти в кафе, подкрепиться и бежать к любимому дивану. Совсем другое дело, если ты стоишь у бывшей школы, где учился Юрий Нагибин. Вынимаешь телефон, делаешь снимок перспективы улицы Макаренко, а сам вспоминаешь дневники Нагибина. Прекрасно написаны, между прочим. Очень откровенно, себя не жалел. Вообще откровенность его текстов зашкаливает. Советский барин, чего он не скрывал. Не гордился этим, просто так жизнь сложилась.

А после этого ты идешь по улице не один, а с Нагибиным, и вам есть о чем поболтать.

Мечтатели

Раньше я не смотрел по сторонам. Только под ноги и на силуэты прохожих, чтобы никого не сбить в своем стремлении успеть в тридцать три места одновременно.

– Мечтатели под ноги не смотрят, они смотрят в небо.

– До такого уровня я еще не дотянул. Пока начал смотреть по сторонам.

– И что там показывают?

– Мир, оказывается, меняется сильнее, чем я думал. Раньше я замечал, что меняется только мода на обувь.

Куда спешишь?

Тебе 20 лет. Долго-долго добираешься до электрички, ждешь ее, едешь, потом идешь 15 минут. И все нормально – как иначе? И это при том, что у тебя в блокноте список из тридцати срочных дел. Ты все успеешь, ты всегда все успевал.

Сейчас у тебя свободные дни. В списке дел одна строчка: как следует подкрепиться. И ты это сделал. Так почему раздражают лишние сто метров, которые надо пройти от трамвая до станции Ростокино? Это же временно, пока идет стройка. И пыль временно, и пахнуть краской будет недолго. Раньше бы ты этого вообще не заметил.

Куда ты спешишь? Или это вечно спешащая Москва тебя подгоняет?

Заборы

Заборы, ограды, запертые калитки. Красивые, дорогие. Зачем их так много? От кого они защищают?

Жара в Москве

В Москве жара за 30. Улицы пусты и таинственны. Иногда появляются миражи: мелькнет кто-то в клетчатой рубашке и исчезнет. Ты смотришь на свою такую же рубашку и ничего не понимаешь. Твой дубль, что ли, разгулялся? Или душа твоя решила побродить отдельно?

По солнечной стороне улицы надо ходить быстро и с песней. Иначе, не дойдешь до тени, где можно отдышаться и подготовиться к следующей пробежке. А идти надо. В четырех стенах жизнь пройдет, как и не было ее.

В Климентовском переулке

– В каком месте ты можешь просидеть на скамейке час и тебе не будет скучно?

– Патриарши пруды, Климентовский переулок с пяти до семи…

– Почему такое время в Климентовском?

– В метро идут с работы офисные работники. У всех одинаковое выражение лица – это смешно.

Вознесения