Вера и рыцарь ее сердца. Книга четвертая. Жизнь без десерта

Февраль на дворе рвал и метал от безнадежности остановить приближение весны, а жители деревни готовились праздновать масленицу.

В одну из суббот, когда после буранов вновь ударили морозы, в больницу привезли на вездеходе из деревни, расположенной на болотах, женщину с криминальным абортом. Состояние больной ухудшалось с каждым часом, а акушерку никто не смог найти. Вере удалось только довезти умирающую женщину в районную больницу, а там она умерла.

На дворе стояла глубокая ночь, когда Вера вернулась домой. Дикая скорбь овладела ей, и радовало то, что ее дети убрались в доме, управились со скотиной, протопила баню и вымылись. Дети не встречали маму, они спали, так и не дождавшись субботних беляшей. Вера быстро переоделась в одежды скотника и поспешила в стайки. Корова уже изжевала все сено из яслей, что Таня с Витей надергали из стога, и свиньи купались в собственном помете.

Сначала Вера почистила у свиней, потом – у коровы. Напоследок, она поставила зерно париться на печь и отправилась на поле, надергать скотине сено из стога.

После первой оттепели мороз превратил раструшенный стог сена в ледник. Вытаскивать сено для скота из обледенелого стога в тридцатиградусный мороз Вера воспринимала, как наказание свыше за то, что она, сбежав от законного мужа, приветила любовника, который насмеялся над ней.

Ночь, стужа, и Вера, стоящая на развороченном стогу под необъятным черным небом. Горькие слезы застывали в глазах, пальцы отмерзали в рванных рукавицах, живот стягивала судорога от напряжения, но, сколько бы Вера ни силилась, из-под снега выдергивался только небольшой пучок сухой травы. Что значит пучок травы для коровы, теленка и овечек!? Но сдавать было нельзя, ведь животные не виноваты в том, что им досталась в хозяйки такая грешная женщина.

Когда сено лежало в яслях, Веру ждала холодная баня. Вымывшись, она без ужина забралась под одеяло, но спать не хотелось. Тело ломило от усталости, ныло бедро, и на душе было тоскливо. Книга о карме ждала ее на столе под лампой с розовым абажуром. Вера включила лампу.

Так, на чем она остановилась в отпущении обид? На Пирате. На соседях равнодушно смотревших, как Витю кусает их дворовая собака волчьей породы.

– Автор книги знал, наверное, что забыть сердечную обиду легче, чем ее вспомнить. Кого мне надо еще простить? В поселке Мирном я и тоже пыталась простить тех, кто прощения и не просил, и не заслуживал! Вместо облегчения, я страдала от унижения, от того, что просила прощения у воров и у негодных людей, для того чтобы угодить богу! Может быть, я была не готова прощать искренне? Может быть, прощая, я брала вину других на себя? Я лицемерила, и теперь страдаю от карм и одиночества?

Эта мысль показалась Вере достойной исследования. Она улеглась под мамино пуховое одеяло и отпустила свой дух витать в прошлом с одной целью вытравить из него все, что настраивало злодейку-карму испортить ей жизнь в настоящем.

Совхоз Мирный. Зима.

Как-то раз, на здоровый прием детей пришла мамаша с годовалым ребенком на руках. Она светилась неподдельным материнским счастьем, ее ребенок был развит по возрасту и здоров. В поселке не было ни отопления, ни водоснабжения, отсутствовали в магазинах продукты питания, даже спичек и поваренной соли не было на прилавках, а женщина выглядела довольной жизнью. Вера в душе изумилась такому открытому счастью этой женщины со здоровым ребенком на руках, для нее не имел значения кризис в стране, ее не пугала всеобщая нищета, ее абсолютно не волновало то, что ее шестой ребенок был не привит.

Причина отказа от вакцинации была очень проста: родители ребенка больше верили богу, чем врачам. В своей практике педиатра Вера еще не встречала такого религиозного упрямства! Сафонова горячо убеждала Веру поверить, что верующему человеку грешно бояться за жизнь детей.

– Не переживайте, Вера Владимировна, наших детей не прививки защищают от болезней, а сам Всевышний Бог. Я знаю, что у вас доброе сердце. Чем навязывать мне ваши прививки, лучше вы сами, Вера Владимировна, подумали бы о своей душе. Я вам книжки принесла, почитайте на досуге.

– Хорошо, уважаемая Сафонова, давайте договоримся по-хорошему, мы делаем профилактические прививки Юрику, а я на досуге читаю ваши книги.

Счастливая Сафонова с ребенком на руках вскоре ушла домой. Она так и не поддалась на шантаж, а Вера мстительно закинула в ящик две маленькие книжки со словами: «Я не тот человек, который поддается на происки сектантки».

Вера понимала, что она во многом проигрывала этой простой женщине. Она не могла светиться счастьем, как Сафонова, хотя жизнь в ее семье наладилась: Женя в совхозе Мирный не пил, работал историком в школе и щедро ставил Катюши двойки по своему предмету; Витя и Таня по причине мороза сидели дома, им было вместе хорошо; Пират стал четвероногим членом семьи; Вера училась печь хлеб, доить корову и лечить взрослых людей.

Почувствовать себя счастливой женщиной ей мешал страх, который науськивал по ночам, что ее Женя, рано или поздно, запьет, что дети не получат правильного образования; что ей не справиться с руководством совхозной больницы, где нет тепла, медикаментов, воды и бензина для машины «скорой помощи».

Ответственность за работу участковой больницы легла на плечи Веры тяжелым грузом.

Особо изболелось ее сердце за тех трех беспризорных больных, старика и двух старушек, у которых не было родственников, и они оставались жить в палате больнице без центрального отопления.

В палате, где лежали старики, работало два обогревателя, круглосуточно, а постельное белье стирали сотрудники больницы по домам, так как воды не было. Зато кормили стариков хорошо, по-домашнему.

Первым умер парализованный дед, бывший алкоголик. Его парализовало еще весной прошлого года, на рыбалке в День Троицы, родственники от него отказались, поэтому он доживал свои дни находясь на больничной койке, а умер в лютые морозы под Новый Год. Его бывшая жена, забыв то зло, которое он творил при жизни, по-людски похоронила его.

Зато две бездомные старушки дожили до тепла. Одна из них была бывшая трактористка, она приехала на целину по комсомольской путевке и слыла деревенской дебоширкой, она буянила и в больнице, но холод загнал ее в постель, где она и стала справлять нужду.

Другая старушка, божий одуванчик, иногда вылезала из кровати и тихонько передвигалась по комнате, пользовалась ночным горшком и все выглядывала в окошко своего сына, боясь пропустить его приход.

Вера отметила, что после такой трудной морозной зима люди словно отучились болеть, потому что в холода люди в больницу не ходили, они выздоравливали дома от горячего молока с маслом или от куриного бульона с перцем. Часто больные приходили за помощью к Вере домой, а однажды, к ней на веранду положили человека с ножом в груди. Слава Богу, что его удалось перевезти в районную больницу, правда, а машине головорезов, но главное, что раненый остался в живых.

Как-то раз, от скуки, в часы приема больных, которых не было, Вера открыла первую книжечку счастливой Сафоновой, которую звали Надей.

В этой книге прописывались «истины первоклассника» в историческом контексте: делать добро и любить ближнего, этот постулат был знаком с пионерского детства, но в книжках были написаны и другие идеи, с которыми Вера согласиться не могла.

– Иисус праведник, он страдал за грешника, чтобы его спасти, а безгрешных детей не спасет? Он не спас и меня, чтобы я страдание восприняла нормой жизни? Или, если ребенок не считается грешником, то значит его можно мучить? Я не просила Иисуса Христа за меня умирать, зачем мне нужна эта жертва? Чтобы тяжелее было на сердце? Он умер на кресте, чтобы дать мне почувствовать себя его убийцей? Ох, зачем я только открыла эту книгу. Завтра же отнесу эти книги назад Сафоновой. Теперь я знаю, что ей сказать насчет профилактических прививок.

Воспоминания детства мешали женщине совершать паломничество в свое прошлое. О том, чтобы простить свою маму за пережитый ужас в детстве не было и речи. Мама есть мама, как на нее можно долго обижаться, ведь кроме нее у Веры не было другой мамы. Посчитав свой пульс и успокоив учащенное дыхание, Вера возвратилась опять к работе над своей испорченной кармой.

В тот год поселок Мирный замело снегом по крыши. Только здание конторы, школы, особняки для специалистов да двухэтажная больница победоносно выглядывали из-под снежного покрова своими вторыми этажами. В глазах у односельчан читались недоумение от происходящих бедствий, потерянность и ожидание грядущей катастрофы. Пробираться к домам, заметенным до крыш снегом, иногда приходилось через снежные норы. И Вера ныряла в эти норы, чтобы навещать детей до года, как это было положено в практике любого участкового педиатра.

Дом у Сафоновых был приметен тем, что проход ко крыльцу был очищен от снега и выметен до земли. Веру встретили приветливо, от тепла и гостеприимства она быстро согрелась и теперь привить годовалого сына Сафоновой становилось высшей целью всей ее жизни.

– Надежда, поймите, если верить вашей книге, то все, что случается на земле, случается по воле бога. Не думаете ли вы, что и предохранительные прививки были созданы не по умыслу человека, а по божьему замыслу, чтобы защитить наши народы от вымирания во время эпидемий?

Надя, держа малыша на коленях, внимательно посмотрела на доктора, а потом перевела свой взгляд своего мужа, словно давая ему первое слово в этом разговоре. Павел, отец ребенка, присел на табуретку к женщинам и стал говорить.

– Ваши слова мне очень по душе, уважаемая Вера Владимировна. Вы приняли Божью весть с пониманием. Его святая воля на каждом из нас. Вы прочитали книги о нашем Господе. Теперь мы приглашаем вас к нашему столу отпить чайку.

В тот раз Вера от чая с вареньем и пряниками отказалась, но в другой раз она поддалась уговорам Сафонова старшего, чтобы поближе познакомиться с семьей верующих людей, которые развал страны не воспринимали трагически, а, наоборот, радовались, что они о Боге могут говорить открыто. Чаепитие всегда способствует дружбе. История этой семьи казалась банальной, но в ней было место для мистики, которая была не понятна.

Всего несколько лет назад многодетная семья Сафоновых слыла самой неблагополучной семьей поселка. Надежда с мужем пили беспробудно, а дети росли, как придорожная трава. Сафонов в пьяном виде нередко бил жену, силу его кулака знали и дети.

Любовь Господа Христа открылась Наде первой в семье. Она услышала о ней из уст молодого проповедника евангелиста, который вырос в семье ссыльных баптистов. Божий служитель не ругал Надю за пьянство и за плохое воспитание детей. Он читал ей стихи из библии, которые оказались понятными для женщины и давали надежду, эту надежду Иисус Христос прежде дал грешнице Марии Магдалине. Слова проповедника о том, что жена должна быть покорной мужу, стали откровением для Нади. Это единственное, что она могла тогда сделать Господу за его любовь к ней, к Наде Сафоновой. Чтобы не потерять эту надежду на спасение, она перестала пить все, что могло содержать алкоголь.

Два месяца она служила мужу, ни единым словом, не попрекнув его за грубость, за пьянство и за нищету.

Глава семейства Сафоновых рассказал Вере свой путь ко Христу, когда он вез ее из поселка в Караганду, навестить заболевшую маму.

– Вера Владимировна, вы слышали, как моя жена пришла к вере, а через ее веру во Христа пришел я ко спасению. Сначала я не понял, что происходит с Надеждой. Я даже ее ударил пару раз, так, для острастки. Она слезы утрет, а талдычит: «Ты в доме хозяин, так сказал мне Господь». Я подумал, что жена умом тронулась, а она молчит и по дому управляется. Потом я решил, что она снюхалась с попом. Я и к нему пошел, чтобы тому мозги вправить. А он хоть молодой, но умным человеком оказался. «Ты, говорит Павел, – на себя посмотри. Твою Надю сам Бог призвал тебе женой быть в кротости и в почтении тебе, как ко главе семьи. И тебя Иисус Христос тоже спас, чтобы не мучился ты в аду после смерти. Покайся в грехах, пока не поздно. Этим спасешь и себя и свою семью. … Вера Владимировна, я и сам не знаю почему, но тогда я поверил словам этого проповедника. Другим не верил, а ему поверил. Пить перестал, разонравилась хмельным ходить. А как пить перестал, то и друзей потерял. Вот тогда, в одиночестве, я долго обдумывал свою поганую жизнь, и стыд стал мучить. Хотелось даже опять к бутылке приложиться, но вместо этого к пастору пришел, потом на собрание ходить стал. Жизнь наша с Надей поменялась. Теперь у нас большая дружная семья. В Боге мы все верующие, братья и сестры. Хотите с нами познакомиться? Вера Владимировна, вы готовы к покаянию?

– У меня библии нет.

Это первое, что пришло в голову Вере в тот момент.

– Мы с Надей подарим вам евангелие.

Прошло несколько месяцев, как Вера принесла эту тонкую синюю книжку домой, но читать евангелие, как другие книги, она не могла. Эта книга читалась как-то отрывисто и была порой непонятна, словно не на русском языке была написана. Зато ее стал внимательно изучать Женя.

– Вера, послушай, блудный сын был с радостью встречен его отцом, когда потратил все свое наследие на блуд. Это про нас, когда мы приходим к Богу.

Сознавать, что Бог, вечный и всемогущий, это неправдивая сказка, а настоящая быль, и что Иисус не просто историческая персона, а сын Бога, стало для Веры прекрасным откровением, но в практической жизни это откровение было для нее бесполезным.

На собрания евангелистов Женя не ходил, а Вера ходила, правда, редко, ей очень хотелось еще раз услышать о настоящем Иисусе Христе.

А Бог сам стал являть себя Вере, и в ее жизни стали происходить чудеса.

Как-то, ночью, когда она шла на вызов к мужчине с болями за грудиной, страх холодил ее сердце сильнее, чем тридцатиградусный мороз. Все терапевтические больные были сплошной загадкой для Веры, педиатра со стажем. «А вдруг у больного инфаркт?» – думала она по дороге, и чтобы справиться с паникой смотрела по сторонам, в надежде найти поддержку, но ее не было. Ночь, пустынные улочки, заснеженные дама и скрип снега под ногами. Потом она перевела свой взгляд наверх и загляделась. Яркая луна освещала небо, и оно не было черным, оно было мистически голубым и сверкало россыпью звезд.

– Боже, как может быть красиво небо, когда мы все спим. Если это творение твоих рук, то ты … прекрасен … Но в жизни все не так красиво и празднично, а в жизни все наоборот. Даже твоя небесная красота живет отдельно от тех, кто страдает. Говорят, что ты любишь человека, отдал сына за него. Твоя любовь мне не доступна, даже для понимания, но я прошу тебя, по твоей любви, дай мне то, что я не имею: знания кардиолога. Не дай этому больному с болями в сердце умереть по причине моей некомпетентности. Молю тебя, мой Господь, не дай взять грех на душу.