Трое на плоту. Таёжный сплав

Не обращая внимания на неожиданных гостей, бочком, держа в поле зрения мальчишек, мы по очереди сползли на палубу плота, и с небывалым усердием принялись забивать гвозди и стучать, по уже забитым скобам, делая вид, что полностью заняты работой.

– Вы откуда? – наконец промолвил старший, устав, по-видимому, так долго стоять в картинной позе, тем более что мы не обращали на неё никакого внимания

– От верблюда! – резко буркнул Фома, не разгибаясь и продолжая перебирать скобы, неизвестно как попавшие в руки.

Повисла зловещая тишина. Затем там, на верху, вполголоса стали обсуждать случившееся и решать, что делать с этими неизвестными. По-видимому, противников смущала наша одинаковая одежда – плавательные жилеты явно армейского происхождения, делавшие нас одинаковыми как солдаты в строю, и кажущимися чем-то единым и монолитным. Наше независимое поведение и отсутствие признаков страха, тоже сдерживало стремление тут же вступить в драку. Неподдельный интерес у местных мальчишек вызывали наши велосипеды, редкие в этих отдалённых местах спиннинги с блестящими катушками, и разборные удочки, – мечта каждого деревенского пацана.

Наверху совещались. Каждый из нас тоже мысленно прикидывал наши возможности и предполагаемые последствия… Плот наш был не готов, но если бы мы даже смогли молниеносно спустить его на воду и уплыть, нам навсегда пришлось бы расстаться со своими двухколёсными конями и имуществом, сложенным под кручей, как раз под ногами противника. Конечно, можно было пойти в рукопашную, и возможно рассеять противника. Но два шустрых маленьких пацана, готовые смыться уже сейчас, поглядывавшие в сторону ближайших кустов, непременно сбежали бы и уже через полчаса, здесь собралось бы всё подростковое мужское население деревни. Возможные последствия были бы для нас печальны, в лучшем случае, избитые, мы вечерним поездом уехали бы домой без вещей и транспорта. В худшем, не дожидаясь вечера, подгоняемые многочисленными врагами, отправились туда же пешком по шпалам и к следующему утру были бы дома.

Молчание затягивалось, на обрыве в полголоса переговаривались, судя по отрывочным громким фразам, дело шло к драке. Юрка и Фома, не выпуская из рук топоров, сосредоточенно ходили по плоту, как будто что-то искали. Хотя, зная своих друзей, я на сто процентов был уверен, что ни один из них не применил бы орудие труда против людей. Я тоже передвинул алюминиевые ножны своего охотничьего ножа по ремню со спины на живот и спросил озабоченного Фому:

– Что потерял?

Вместо ответа, Вовка поднял с настила плота пережжённую скобу без видимых усилий, играючи, завернул её в два кольца, плюнул и бросил скобу под ноги. Затем взял вторую так же загнул и её, затем, шутя, вновь разогнул и, вставив остриё скобы, в старую еле заметную дырку в бревне, с одного удара забил обухом.

Естественно от настороженных взглядов противников не ускользнуло ни одно его движение, ни один шаг. На обрыве уважительно затихли…

Затем тот же голос, но уже без прежних ноток враждебности, даже как-то по-дружески, спросил:

– Эй, ребята, вы откуда? Вы кто?

Тут уже я едва сдержался, чтобы не ответить в рифму:

– Дед пихто! – но проглотил готовую сорваться с губ фразу, надо было налаживать отношения. Мы назвали свой посёлок.

– А, это где аэродром? Знаем, знаем! – обрадовано сказал кто-то из братьев.

Самолёты, заходящие на посадку, как раз пролетали вблизи этого посёлка.

– Иногда пролетают над нами, – уже почти миролюбиво промолвил старший мальчишка.

– А к нам «пелет Новым годом концелт оттедава плиезжал», не выговаривая букву «Р», шепелявя выпавшими передними зубами, протараторил один из маленьких. На него цыкнули братья. Противник ещё пытался сохранить значимость, но это ему уже не удавалось.

– Так это мы и были! – чтобы окончательно разрядить обстановку, сказал я,

– вот он – указал на Фому, – держал всю гимнастическую пирамиду, я плясал в танцевальной группе, Юрка, – похлопал его по плечу, – показывал фокусы. После этих слов, Юрка поднял с настила маленький гвоздь, покрутил в руках …и гвоздь исчез, затем он быстро вскарабкался по обрыву, подошёл к ребятам и извлек гвоздь из кармана пиджака мальчугана с бреднем. Развел руками, гвоздь исчез, и появился вновь, для того, чтобы в очередной раз исчезнуть в нагрудном кармане рубашки одного из младших. После чего, Юрка стремительно сбежал вниз и снова продемонстрировал волшебный гвоздь.

На обрыве восторженно засмеялись, а маленький парень начал лихорадочно хлопать себя по карману, пытаясь найти то, что там никогда не лежало.

Действительно, в прошлом году, неутомимая Лариса Николаевна – учитель физики, «откопав наши таланты», создала концертную группу художественной самодеятельности школы. Мы успешно выступали на сцене Дома офицеров, на районных конкурсах и не раз занимали призовые места. А затем, на выделенном воинской частью автобусе, объехали ближайшие и дальние населённые пункты с концертами. Где, не избалованная благами цивилизации публика, принимала нас как столичных артистов на «бис!» И вот теперь такая необычная встреча со зрителями и почитателями наших талантов.

Постепенно разговор налаживался, ребята спустились к нам на плот, выяснилось, что есть общие знакомые и друзья. Мы коротко рассказали о себе, своих планах, посетовали на потерянное время и отсутствие необходимых брёвен. Показали свою снасть, особенно наших новых друзей интересовал спиннинг, который они называли «рулеткой», оказалось, что у директора местной школы есть такой же, и он ловит на него крупных тайменей. Я продемонстрировал его в действии и, забросив несколько раз, почувствовал на конце лески добычу, к общему изумлению вскоре на берегу в траве прыгал килограммовый ленок с оранжевыми боками и пятнышками вдоль спины. Радости местной детворы не было предела!

В знак дружбы, пойманный трофей был подарен нашим новым друзьям, впрочем, и они не остались в долгу. Старший что-то сказал своим, и два брата скрылись на тропинке в зарослях ивняка, вскоре они появились из-за поворота реки, плывя почти посередине, толкая впереди себя два бревна, именно нужных нам размеров. Общими усилиями мы завели их в протоку и прибили скобами с обоих бортов нашего плота, слегка подняв его настил. Получилось что-то наподобие катамарана или Юркиных «саночек». Новый плот легко выдерживал нас и всю нашу поклажу, а также троих из наших новых друзей и только после этого начинал слегка подтапливаться. Работа шла дружно, ребята охотно выполняли наши просьбы и помогали нам в строительстве ковчега. Солнце едва перевалило зенит, когда дела были закончены. Мы вывели свой катамаран в основное русло и осмотрели его.

У нас получилось устойчивое, вместительное, достаточно плавучее средство, размерами – в ширину, чуть более двух метров, и в длину, примерно, четыре. Носовая часть бревен была спилена, и судно имело острый нос, вдоль этих «скул» были прибиты широкие жерди, чтобы плот не зацеплялся за коряги и прибрежные кусты. Причём необходимость этого подсказали местные ребятишки, впоследствии мы не раз мысленно благодарили их за это.

В средине плота, ближе к носу, располагалось «лежбище котиков» – это название так и приклеилось к нашему месту отдыха. Над ним на жердяном каркасе была натянута палатка из брезента окошечком вперед по ходу движения. Младшие ребятишки натаскали откуда-то прошлогоднего сена, мы толстым слоем положили его на настил, накрыли брезентом – получился прекрасный матрац. Мешок от тазика-панциря, а также два наших вещевых мешка превратились в набитые сеном подушки. В изголовье аккуратно сложили ранцы с имуществом, снятые с велосипедов. За палаткой, отступив от неё около метра, стоящий на кирпичах медный таз, был прибит тремя длинными гвоздями к палубе. Над ним две рогатины, а сверху поперечную палку для таганка. Неизвестно откуда была принесена какая-то решетка от сельскохозяйственной машины, на которой, положив её на разожжённый в тазу костёр, можно было готовить еду. Рядом сложили, заготовленные впрок, дрова. На торжественно разожжённый костёр, не менее торжественно, был водружён для кипячения старый закопчённый чайник.

Сзади за костром-тазом мы прибили перила и длинную скамейку для отдыха экипажа. К перилам металлическим штырём крепилось весло руля, сделанное из толстой жерди и широкой, прочной доски. Плот дополнительно укомплектовывался тремя жердями для управления. Над палаткой установили флагшток. Велосипеды приставили к стенам палатки с трёх сторон и привязали верёвками. Плот позволял сравнительно легко передвигаться по нему, не рискуя упасть в воду.

В самый разгар работы, за кустами послышался характерный звук вращения катушки забрасываемого спиннинга. Вскоре на берегу появился средних лет мужчина, одетый по-спортивному со спиннингом в руках. Пока он, делая забросы и выкручивая блесну, подходил к нам, мальчишки сообщили, что это директор школы и зовут его Петром Ивановичем. Директор оказался добрым человеком и прекрасным собеседником, расспросив о наших планах, о школе и учителях, со многими из которых он был знаком, Петр Иванович сказал, что путешествие наше вызывает у него тревогу. Мы обещали по возвращению домой сразу позвонить ему в школу. Директор рассказал о реке на этом участке, об опасных местах и перекатах, посоветовал пройти опасные места «Трубу» и «Чёрную скалу» засветло, или переночевать, не доходя до них, километрах в семи, ниже по течёнию тридцать девятого разъезда.

Отказавшись от предложенного чая и пожелав удачи, он пошёл вверх по течению, забрасывая блесну.

Пока мы заканчивали работу и беседовали с Пётром Ивановичем, Жаров заварил чай, скрипя сердцем, открыл «НЗ» – прошлогоднее брусничное варенье, мы вместе с нашими новыми друзьями попили чай, на прощание подарили ребятам пачку рыболовных крючков, как они говорили, «магазинных» и кусок лески.

Уже перед самым отплытием был поднят флаг и плот стал судном. Наконец отчалили, стрелки на наших самолётных, с трёхдневным заводом, часах, показывали четырнадцать. Всё шло почти по графику, мы выгребли на средину реки. На крутом берегу всё удаляющимися маленькими фигурками стояли новые друзья и махали руками.

Спасибо вам ребята! Спасибо за вашу помощь и участие!

Впереди нас ждал полный опасности многокилометровый неизвестный путь! Ждали новые приключения и встречи!

В «трубе»

Давно исчезли за очередным поворотом реки деревянные строения посёлка, а мы молча, обдумывали произошедшие события, анализируя свои действия.

– А ты ловко со скобами придумал! – наконец нарушил тишину Жаров, пытаясь как-то смягчить свою вину за некачественные скобы.

– Да я ничего и не придумывал, когда волнуюсь, руки некуда девать. У доски в школе тряпку выжимаю, да так, что она из мокрой, становится сухой. А тут вот скобы подвернулись, я и давай их узлом по привычке закручивать!» – оправдываясь, ответил Фома, – ты тоже хорош со своими фокусами, давай им гвозди по карманам распихивать, я думал нам ничего не останется, а они станут похожими на металлических ёжиков! – добавил Володька.

– Это нам наука, нельзя быть такими беспечными, что бы ни делали, всё равно кто-то должен по сторонам глядеть, всегда надо быть на чеку! Хорошо, что миром всё закончилось, а то плелись бы сейчас с битыми рожами, босиком по шпалам, «горе путешественники» – подвел я итог разговора. – Поэтому предлагаю, – днем все ведут наблюдения по сторонам за водой и берегом. Независимо от того, чем бы ни занимались – рыбачили, готовили еду, отдыхали. Ночью встаем на отдых так, что бы с берега на плот незамеченным попасть было нельзя. Спим по очереди с двенадцати ночи до шести утра, кому мало – может отсыпаться днём. Еду так же готовим по очереди, сегодня пусть заканчивает Жаров, коль уже угощал чаем. Завтра кормлю я, послезавтра Фома. Питание трёхразовое – завтрак, обед и ужин, по мере готовности еды. Общую посуду моет дежурный, личную – каждый. Пойманную рыбу используем для еды, остальную солим в ведре, кто поймал – тот и солит. У кого ещё есть предложения? – подытожил я то, что мы неоднократно обговаривали, готовясь к походу.

– А кто будет рулить, управлять плотом? – спросил Юрка.

– Мне кажется, в течении дня, – все по очереди, а в опасных местах, все вместе, – предложил Фома. Молчание было общим знаком согласия. Наш катамаран, между тем, бойко бежал по течению, ловко избегая мелей и перекатов, лишь иногда царапая брёвнами донную гальку. Уровень воды в реке был достаточно высок, что позволяло обходить мели и коряжистые участки. Жаров, не имеющий спиннинга, встал к рулю, как викинг, всматриваясь в хитросплетение течений. Время от времени, перебегая с веслом руля с одного борта на другой. Изредка он поднимал из воды доску руля и подгребал ею, дабы ускорить поворот плота. И это у него, на удивление, ловко получалось.

– Ты прямо как лоцман – пошутил я – скоро будешь давать платные уроки.

– Действительно, уроки платные. Но особо не хвали, вот въеду на мель, все шишки будут моими, – отшутился Юрка, шевеля рулём, и вытирая взмокший лоб майкой вместо платка.

Мы с Фомой взяли спиннинги, собрали нужные грузы и блёсны, прошли за палатку ближе к носу и, не мешая друг другу, принялись делать забросы и проводку блёсен. Как говорят, «хлестать» реку. Это привычное для рыбаков занятие, при выполнении с плота, требовало особой ловкости и навыков. Если ты делал заброс вперёд – по ходу движения, то приходилось быстрее вращать катушку спиннинга, чтобы вращающаяся блесна не тащилась по дну, а шла «в пол воды», изображая рыбку. Если заброс приходился в направлении кормы, то крутить катушку надо было медленнее, что бы суммарная скорость движения плота и вращения катушки не выдёргивала блесну поверх воды, превращая её в маленький пропеллер. Поэтому оптимальным оказался заброс вперёд и в сторону одного из бортов, в этом случае блесна небольшой участок проходила по течению, затем, поравнявшись с плотом, разворачивалась и как бы шла какое-то время за ним. Догонявший добычу хищник, настигал блесну на повороте и, как ему казалось, жертва изменяла направление, почувствовав погоню, собираясь скрыться – вот тут он её и хватал, на свою голову

Из большого набора собственноручно изготовленных блёсен, я выбрал «Трофимовку», два карабинчика, а также отлитый груз среднего веса и размера. Карабинчики через кольца соединялись с блесной и грузом, не давая возможности поводку закрутиться. Зная привычку ленка и тайменя, из двух плывущих друг за другом рыбок, в первую очередь хватать переднюю, грузило тоже было оснащено тройником. Леска на спиннинге была обычная толщиной – ноль сорок пять, что позволяло делать дальние забросы и, при необходимости, вываживать солидный улов.

Проплыв по течению около полутора часов, постоянно делая забросы, мы с Фомой кое-что поймали. Хотя с движущегося плота ловить неудобно и менее интересно, чем с берега или стоящей лодки. Там можно обловить всю заводь, всё улово или перекат. А тут всё на бегу, что случайно схватилось – то и твоё. Первую поклёвку я почувствовал на восьмом или девятом забросе, когда мы плыли вдоль заболоченного, покрытого травой берега. Как будто что-то ударило по леске, затрудняя вращение катушки, вроде как зацеп за траву или дно. Затем серия одинаковых ударов и ощущение сопротивления вращению, как будто что-то тащится за блесной, дёргая и сопротивляясь. Опытному спиннингисту уже после первого удара было ясно, что это рыба.

Поэтому я громко оповестил – «Идёт!». Это было условное слово, которое знали мой отец, брат и товарищи-рыбаки. Если отец громко кричал, находясь за кустами – «Идёт!» – это значило – бросай всё и беги на помощь, это означало, что он сомневается в возможности одному вытянуть рыбину на крутой берег. Это оповещало о том, что нужна помощь! Тут я сказал это чисто автоматически, но Фома быстро вытащив свою блесну, мгновенно очутился рядом в готовности помочь.

Рыба как-то странно сопротивлялась – чувствовалось, что размеры её не такие уж большие, в то же время, сопротивление было яростным. Пока я боролся с неизвестным хищником, он оказался уже позади плота, и когда мне, наконец, удалось подтащить добычу поближе, пойманной рыбой, оказался великолепный окунь размером с небольшой поднос, зелёно – полосатого цвета. Который упорно не хотел идти к плоту и когда становился своим широким боком поперёк движения, тормозил весь рыболовный процесс. Проявляя резвость и хитрость, окунь даже подведённый к плоту, пытался поднырнуть под него оборвать леску и скрыться. Но не тут-то было! Предвидя это, я дал ему слабину, а затем, резким движением удилища, через кормовую часть правого борта удачно выдернул его на плот. Да так, что тот оказался в палатке на нашем «лежбище», где его и настиг Фома. Володька, снимая окуня с блесны, приговаривал:

– Ну, ты парень и хам! Из воды и сразу в постель! Ну, ты и нахал!

Для нашей горной, быстрой реки окунь таких размеров – достаточная редкость. Подобные экземпляры обычно живут в старицах и озёрах, отделённых от основной реки. По-видимому, весенний паводок вынес озёрного жителя в основное русло, где он и был мною пойман.

Через некоторое время Фома поймал достаточно крупную щуку. Потом у меня было два схода средних размеров ленков, я их просто не смог вытянуть на плот, нужен был подсачник, которым мы не запаслись. Безуспешно забросив блёсны ещё несколько раз, мы прекратили рыбалку, готовясь к встрече «с трубой».

Как объяснил Пётр Иванович, – после того, как плот поравняется с каменной осыпью по правому борту, река сначала понесёт плот всё быстрее и быстрее, затем течение плавно повернёт влево, и он окажется на широком и спокойном плёсе. Но это спокойствие, только кажущееся, в конце плёса, в полутора – двух километрах от поворота, основное русло делится на три маленьких протоки, правая и средняя – очень мелкие и плот по ним не проплывёт. А вот левая – хотя и узковата, но полноводная, с нависшими деревьями, вполне пригодна для сплава, она несёт воду под большим уклоном, имеет три крутых поворота, отмелей и перекатов нет, глубина – от полуметра, до двух с половиной метров, длина – более двух километров. Как рассказал директор: – «я там, на самодельной резиновой лодке несколько раз сплавлялся». С выходом из «трубы», протоки вновь объединяются в одно русло, достаточно широкое, и полноводное. Сразу после «трубы» течение быстрое и бурное, далее, спокойное и плавное. В трёх километрах ниже «трубы», река всей своей гигантской мощью бьёт в гранитную скалу, создавая громадный водоворот, с воронками и бурлящей водой. Затем, почти под прямым углом, поворачивает направо, кипит и клокочет на протяжении ещё нескольких километров. «Перед скалой я порекомендовал бы вам, закончить путешествие! Ваш плот разобьёт в щепки, это очень опасно! Остановитесь и сойдите на берег заранее. Ближе к водовороту вы просто не сможете остановиться, там не за что зацепиться!» – предостерёг Пётр Иванович на прощание.