Отступники Эскулапа

Участковый уверено шагнул через порог, но не проходя далеко вглубь, расположился в небольшой прихожей прямо около входной двери. Следом за ним, зашла в квартиру и Олеся Сергеевна.

– Позвольте и мне представиться, оперуполномоченный сотрудник уголовного розыска, Киряк Олеся Сергеевна, – чётко произнесла она. – Скажите, а как вас зовут?

– Лена… Осипова Елена Карловна, – тут же поправившись, ответила девушка.

– Елена, подскажите, вы вчера вечером и ночью всё время были дома? Никуда не отлучались? Или, может быть, вы слышали какой-нибудь подозрительный шум в подъезде?

– Вчера, как только я приехала из института в четвёртом часу, так больше никуда не выходила – ни вечером, ни ночью. А что собственно случилось? – заволновалась Елена.

– Нет-нет, не беспокойтесь, лично вас это не касается. Дело в том, что сегодня утром в лифте вашего подъезда был обнаружен труп неизвестного молодого мужчины. И как мы предполагаем – он был убит. И теперь по служебной необходимости мы проводим обход по квартирам, чтобы выяснить у жильцов интересующую нас информацию, – пояснила Киряк.

От этих слов девушка внезапно изменилась в лице: она побледнела, в глазах возник испуг, а зрачки резко расширились. Милиционерам вначале даже показалось, что сейчас у неё случится обморок, и она грохнется на пол прямо здесь в прихожей. Однако, вместо того чтобы лишиться чувств, молодая блондинка лишь выставила вперёд правую руку и упёрлась ею в стену.

Елена склонила голову вниз, – теперь она поверхностно и часто дышала. И вдруг она поднесла ко рту руку, словно сдерживая какой-то крик, и сорвавшись с места, помчалась по коридору в направлении туалета. Добежав до него, она широко распахнула дверь и мгновенно заскочила вовнутрь. Но добежать до своей конечной цели ей так и не удалось – её обильно вырвало прямо на закрытую крышку унитаза. После чего, оставив, всё как есть, она торопливо зашла в ванную комнату и умылась холодной водой. И только затем, видимо, окончательно придя в себя, вновь вышла к милиционерам в прихожую.

Киряк, внимательно наблюдавшая эту картину от начала до конца, была немало удивлена столь бурной реакции хозяйки квартиры на озвученную только что информацию. Однако, не подав даже виду, Олеся Сергеевна продолжила:

– Извините, что вас так напугали, но поймите правильно – эта наша работа, мы обязаны разыскивать и опрашивать всех возможных свидетелей преступления.

В ответ Осипова промолчала. Вместо этого, набросив себе на плечи висевшую в коридоре на вешалке спортивную куртку и быстро впихнув в кроссовки ноги, она открыла входную дверь и решительно произнесла:

– Я хочу посмотреть на убитого.

Олеся Сергеевна, всё еще продолжая удивляться столь странной реакции и поступкам молодой блондинки, прежде чем выйти из квартиры, задала той ещё один вопрос.

– А вы что, кого-то ждали вчера вечером и он не пришёл? Или у вас есть какие-то подозрения на счёт убитого?

– Я не хочу отвечать ни на какие вопросы, пока не посмотрю кто это, – упрямо заявила молодая студентка.

Однако сразу выйти из квартиры ей всё-таки не удалось, поскольку в этот момент из соседней комнаты, громко стуча об пол увесистым костылём, в коридор вышла старая худая женщина – на вид ей можно было дать лет семьдесят с хвостиком. Фигура у неё была немного сутулая, однако в глаза сразу бросался довольно высокий рост. Седые волосы были почти идеально зачесаны назад и аккуратно собраны в небольшой пучок на затылке. Яркие сине-голубые глаза излучали уверенность и силу характера, что совершенно не сочеталось с заметно дряхлеющим старческим телом. Несмотря на столь солидный возраст, её былая природная красота всё ещё давала о себе знать, правда, уже заметно прикрытая вуалью неумолимого старения.

Старуха неспешно шла по коридору, немного прихрамывая на правую ногу. На ней было строгое коричневое платье, поверх которого на плечи была наброшена черная кружевная шаль. Костыль, на который она опиралась при ходьбе, сразу же привлек внимание Киряк, поскольку это была, несомненно, старинная антикварная вещица, сделанная каким-то искусным мастером и явно на заказ. Завершающим штрихом образа пожилой дамы являлся запах: вслед за ней в прихожую проник, мгновенно заполнив всё до краев, густой аромат дорогих духов.

«Шанель №5?.. Вроде бы нет… запах какой-то другой. Или что-то ещё?» – автоматически отметила про себя оперативница.

– Елена, остановись!.. Тебе туда ходить нет ни какой надобности. Не в твоём это положении на мертвецов смотреть, – поверь мне на слово. Это я тебе, и как твоя бабушка, и как врач говорю, – с заметным волнением, твёрдым, немного звенящим и уж точно не старческим голосом произнесла старуха.

В тех словах, которые она произнесла на довольно чистом русском языке, чуткое ухо капитана уголовного розыска сразу уловило характерный прибалтийский акцент.

«Значит, я не ошиблась в своём предположении о национальной принадлежности девушки. У неё в роду определенно есть прибалтийские корни. И бабушка – тому живое подтверждение», – промелькнула у неё мысль.

– Бабушка, ну зачем же ты вышла!?.. Тебе же теперь требуется как можно больше отдыхать. Так и все врачи тебе говорят. А я здесь сама во всём разберусь, – обратилась к старушке молодая внучка.

– Не тебе Елена решать, что мне делать, а что нет, – отчеканила та в ответ.

– Ну, тогда и не тебе решать, на что мне смотреть, а на что нет, – неожиданно резко и в тон ей возразила студентка.

После чего, выскочив на лестничную площадку и с силой хлопнув за собой дверью, она стремительно помчалась вниз по ступенькам лестницы.

Милиционеры поспешно последовали вслед за ней.

Елена спустилась на первый этаж очень во время, как раз в тот момент, когда санитары грузили тело Никитина на брезентовые носилки. Увидев застывшее в посмертной маске лицо мёртвого бандита, она вновь побледнела, но затем произошло что-то невероятное. На очень короткое время, совсем мельком, на белом как мел девичьем лице проскользнуло искреннее изумление, а затем, что было и вовсе поразительно, на какие-то доли секунды возникло некое подобие радости. Правда, уже в следующее мгновение, оно опять приняло спокойный и отстраненный вид.

Наблюдая со стороны за этой метаморфозой чувств, капитан уголовного розыска начинала понимать, что эта молодая особа явно имеет какое-то отношение к убитому. А потому Киряк решила поподробнее расспросить об этом Елену. Она пригласила Осипову подняться в квартиру и продолжить их прерванную беседу.

Зайдя вовнутрь, милиционеры обнаружили, что старушка ожидает их в коридоре на том же месте, где и была, когда они десятью минутами раньше покидали квартиру. Увидев внучку, та первым делом осторожно поинтересовалась:

– Ну, что… посмотрела? Это не Артём, я надеюсь?

– Нет, Слава Богу, это не он, – облегченно выдохнула Елена.

– Но, вы же его узнали!?.. Я это поняла по выражению вашего лица, – решила вмешаться в семейный диалог Олеся Сергеевна.

– Да, я его знаю, – честно призналась студентка. – Это Геннадий Никитин, мой бывший настойчивый ухажер. Только всё дело в том, что я всегда ему отказывала в его патологическом стремлении сделать из меня свою подружку. У меня уже есть любимый человек – Артём Егоров. Он вместе со мной учится в медицинском институте. А этот Никитин, если честно, мне никогда не нравился. Злой он был и жестокий… не хороший человек, – произнеся это, она слегка закусила зубами нижнюю губу.

И тут же следом на глазах у девушки показались слёзы. Однако быстро справившись с собой, она смахнула их на пол, после чего спокойно и твёрдо посмотрела на Киряк.

– Да бандит он был… самый настоящий бандит, – вновь подала голос старуха. – И поделом ему, гаду такому… Он Елене жизнь испортить хотел. А она уж почти как три месяца от Артёма в положении находится. А тут, откуда не возьмись, появляется эта тварь, – совсем внучке прохода не давал. Он Артёма так избил, что тот потом в нейрохирургии три недели пролежал. А ваша, кстати, дорогая милиция ничего даже и предпринимать не стала… Приходил как-то к нам один ваш сотрудник. Заявил, что нет, оказывается, никаких прямых доказательств того, что Артёма именно Никитин избил. Нет, говорит, свидетелей преступления!.. И как вам это нравиться, товарищи блюстители порядка?

Последние слова прозвучали уже довольно агрессивным тоном. К тому же, задавая вопрос, старая женщина в упор взглянула на стоявших у входной двери милиционеров.

– А вы, извините, кто будете? – неожиданно подал голос, молчавший всё это время молодой участковый.

По всей видимости, нелицеприятные слова о коллегах его сильно задели. И теперь, он стоял с раскрасневшимся лицом и в явном напряжении. Было очень заметно, что мужчина еле-еле сдерживает себя, видимо, настолько сильно ему сейчас хотелось отстоять честь милицейского мундира.

– Да, простите, забыла вам представиться – Хельга Генриховна Петерсон. Прихожусь родной бабушкой вот этой юной особе, Осиповой Елене. В настоящее время я на пенсии и проживаю здесь вместе со своей внучкой. Думаю для вас этого вполне достаточно, – вызывающим тоном произнесла старуха, обращаясь напрямую к участковому Пикалину.

Тот раскраснелся ещё сильнее и с гримасой возмущения уже открыл, было, рот, чтобы сказать что-то ещё, но в этот момент в перепалку вступила молодая блондинка.

– Ой, простите, пожалуйста, я так разволновалась, что совсем потеряла голову. Это всё из-за новости об этом убийстве… Вы проходите, проходите, пожалуйста, на кухню, я вам свежего чаю заварю. Вы же здесь, наверное, с самого утра находитесь, наверняка уже продрогли. Я вот, как только вышла из квартиры в подъезд, то первым делом обратила внимание, насколько сегодня резко похолодало. Проходите, проходите… не стесняйтесь… сейчас и пирог вишнёвый будет. Я его в честь сегодняшнего праздника испекла, как раньше это всегда моя мама делала, – проявила гостеприимство девушка.

Правда, произнеся слова о матери, у неё на глазах вновь появились слезы.

Участковый, который очевидно был очень упёртым молодым человеком и никак не мог простить старухе слов о работе милиции, вместо того, чтобы принять это любезное предложение, наоборот, попросил у Киряк разрешения покинуть расположение квартиры.

Олеся Сергеевна возражать не стала и, дав Пикалину распоряжение продолжить опрос местных жителей, сняла с себя верхнюю одежду и прошла на кухню.

Глава 6

Вот от чего угодно могла сейчас отказаться, действительно немного продрогшая и проголодавшаяся Киряк, но только не от горячего чая с пирогом. К тому же впереди был почти целый день, а поговорить поподробнее о Геннадии Никитине и его отношениях с возлюбленным Елены, было значительно проще за чашкой чая в непринужденной обстановке.

Зайдя в небольшую и довольно стандартную кухню, собственно как и во всех девятиэтажных панельных домах, размером в девять квадратных метров, сотрудница уголовного розыска была крайне удивлена увиденной там обстановкой.

Все стены, кроме рабочей зоны около плиты и кухонной раковины, традиционно облицованных кафельной плиткой, были поклеены обоями явно заграничного характера в стиле лучших салонов Европы начала ХХ века. Это были светло-коричневые в полоску обои с ярким золотистым тисненым орнаментом. В тон им на массивном оконном карнизе, обрамляя тончайший нежно-бежевый тюль, висели такие же светло-коричневые шторы, перехваченные посередине золотистыми декоративными веревочками с кисточками на концах.

Кругом царила идеальная чистота и порядок.

За небольшим кухонным столом, покрытым аккуратной клеенчатой скатертью, в старинном, но опрятного вида коричневом кресле восседала Хельга Генриховна.