И «вселенный ветер сокровенный»,
Нас всегда ведёт по жизни зов призывный,
Свой наказ диктуя незабвенный.
(из толкования Лю Хуйцина)
Уголка без них нет во всей Вселенной,
Где б не проникало их звучанье,
И звук вечен их в вечности нетленной,
Как Вселенной всей дивное молчанье.
В том безмолвье, мы ничего не скажем,
Его мудрость с нами разговор заводит.
Путь, который нас с нашей целью вяжет,
В нём по жизни нашей нас с собой проводит.
Ведь, что такое наши рассуждения?
«Всегда есть что-то в них не замечаемое»,
Что не проясняет наши сужденья,
А уточнения – дело нескончаемое.
(из постулата Чжуанцзы)
Ведь, точное любое «наше знание,
Держится чем-то неопределённым»,
И нет большей глубины, чем познание,
Для разума, поиском наделённым.
Длина Вселенной так растянута,
Что нет в ней конечного причала.
Вся тьма вещей – как сеть натянута,
И нигде не найти в ней начала.
(согласно последней главы трактата Чжуанцзы)
Но погружённый даос в медитацию,
«Собой созерцая себя», понимает,
Что в постижении вещей в прострации,
Как сетью, натянутой, мир обнимает.
(согласно 54 чжана «Дао-дэ цзина»)
Когда даос в унисон с небом дышит,
То душа его весь мир приемлет,
Ушами он неслышимое слышит,
Сердце его сердцу его внемлет.
Не нужны ему «свирели и струны",
Когда он слышит звук воды и гор,
Он видит всё вокруг, как странник юный,
Пронизывает мир духовный взор».
(из пояснений Цзо Сы, III в.)
29
Пока летели мы, и ночь настала,
С небес на землю спустилась темнота,
Движение на дорогах перестало,
В деревнях, сёлах стихла суета.
И обдала прохлада нас ночная,
И ветерок подул с ближайших гор,
И мы неслись, две бабочки, порхая
И покоряя пустоты простор.
И тут увидели мы вдруг сиянье,