Пределы мира

Сказал начальник: «Уж сто лет как заперто то место,

Там нечисть водится, я предоставить вам не смею».

Но генерал лишь рассмеялся: «Я всё же умею

Не только нечисть укрощать, но всех, кому здесь тесно.

Без счёта убивал людей я, мне ли опасаться,

Как на охоте, ни одна спастись не может утка,

Я думаю, что нечисти меня нужно бояться,

Лишь если бесы уж совсем не лишены рассудка».

Послал он слуг в дом, чтоб они прибрали помещенье,

И разместил сопровождающих его в покоях,

Лёг в зале в одиночестве, чтоб спать без промедленья.

Так как устал, и на ногах держался кое-кое.

Трезубец рядом положил, каким в бою сражался,

Вторая стража наступила (3), что-то забренчало,

Он глянул, прямо перед ним чудовище стояло,

С большим отвисшим животом, на нём глаз открывался.

Огонь свечей холодным стал вдруг и голубоватым,

Поднялся генерал и крикнул голосом свирепым,

Тот отступил на три шага и взглядом виноватым

Смотрел на генерала в одеянии нелепом,

Затем вдруг рассмеялся, и огонь стал сразу ярким,

Лицом на Фансян шэня был похож изображеньем,

Но взгляд его испепелял как будто хладом жарким,

Хранили губы злобно-радостное выраженье.

Схватив трезубец, генерал метнул, оно залезло

На балку крыши и оттуда хохотало,

Он вновь метнул в него трезубец, всё загрохотало,

Летела черепица, чудо во дворе исчезло.

Преследовал до боковой дороги он то чудо,

Когда из вида скрылось, то отправился обратно,

Вдруг вновь оно возникло рядом, будто неоткуда,

Опять погнался генерал, так делал многократно.

– «Да есть ли чудо толстокожее ещё на свете

Такое» ?! – закричал тут генерал, все прибежали

Из дома слуги и с мечами по двору гоняли,

Участие в погоне этой приняли аж дети.

И было видно, как взлетал песок и пыль клубилась,

Был слышен треск, словно толпа собралась чудищ вместе,

В конце концов то чудо в большом зале очутилось,

В позицию встав выгодную и застыв на месте.

Вонзил в пупок трезубец генерал со всего маха,

Исчезло чудо, на стене глаза его моргали,

Раздался треск, пузырь как будто лопнул где от страха,

И лишь два глаза всех своим сияньем ослепляли.

На них с мечами слуги бросились, те превратились

В мигающие звёзды, всё заполнив помещенье,

Потом уменьшились, как будто все испепелились,

Потом исчезли. Прекратилось чудное свеченье.

А на востоке стало уж светло, день зарождался,

На встречу с генералом много подданных собралось,