Каникулы

– Так что же мне с тобой делать? Ладно, сиди пока в каюте и не высовывайся, а я должен о тебе доложить капитану.

Брат оделся, сбрызнул лицо водой и вышел из каюты. Через некоторое время он вернулся в сопровождении капитана.

– Да, задал ты нам проблему. Я ведь уже документы подписал. Я команду дал с якоря сниматься. Назад пути нет. Как же быть? Надо эту проблему обмозговать… – и капитан многозначительно посмотрел на брата.

Брат, ни слова не говоря, повернулся и открыл холодильник, все полки которого плотненько были забиты прозрачными, как слеза младенца, бутылками водки со знакомыми каждому этикетками «Столичная». Ничего другого в холодильнике не находилось.

– Вот… – слегка смешавшись передо мной, сказал брат. – Рейс предстоит большой, я и подготовился.

Капитан открыл дверь и крикнул вахтенного.

Через какое-то время довольно миловидная дама в белом передничке принесла в каюту накрытый белоснежной салфеткой поднос.

Сели за стол «обмозговывать».

После многочисленных тостов за удачный рейс, за семь футов под килем, за тех, кто в море, за тех, кто на берегу, за удачное завершение строительства капитанского дома, за детей и чтоб жёны дождались и успели аборты сделать капитан наконец приступил к основной теме:

– Мы тут должны в Находке кое-какие документы захватить, там его и высадим. В порт заходить не будем. К нам выйдет с документами катер. Капитан – мой приятель, хороший парень. Без лишнего шума ему «нелегала» и передадим.

На том и порешили.

Я, честно говоря, и сам уже стал немного волноваться о своей участи. Ведь в мои планы не входило слишком длительное путешествие, хотя в глубине души подумал, что небольшое приключение меня бы вполне устроило.

– А что если я дойду с вами до следующей остановки? Там вы меня и высадите, – робко произнёс я.

– А следующая остановка в Кейптауне, – ответил капитан.

Мне тут же вспомнилась очень волнующая своей заманчивой экзотикой дворовая песенка моего детства: «В Кейптаунском порту с пробоиной в борту «Жанетта» обновляла такелаж…» про убитых «четырнадцать французских моряков». Мне стало как-то не по себе…

– Как в Кейптауне? Я думал, вы куда-нибудь на Сахалин идёте или на Камчатку. У меня каникулы только два месяца.

– А до Кейптауна тебе и зимнего семестра не хватит, – каверзно утешил капитан.

Я, конечно, из школьного курса географии помнил, где находится Кейптаун и с ужасом осознал, что для возвращения оттуда я и в два семестра не уложусь.

Тем временем наш корабль на крейсерской скорости уже рассекал просторы залива «Петра Великого». Несмотря на значительные размеры судна, нас довольно ощутимо то поднимало вверх, то бросало во что-то упруго-вязкое. Сначала меня это весьма забавляло.

– Почти как на качелях в парке.

Но постепенно процедура «навязанной услуги» меня утомила и стала раздражать. Стало подташнивать.

– Когда качка закончится? – спросил я.

– А в Кейптауне и закончится, – с весёлым морским юмором ответил уже ставший таким же весёлым, как и его юмор, капитан.

Не знаю, как капитан объяснил экипажу моё присутствие, но обедать меня пригласили в кают-компанию вместе с остальным командным составом корабля.

Мне после не очень изобильной студенческой жизни обед на судне показался верхом кулинарных достижений и ресторанной роскоши…

Обслуживали это великолепие три симпатичные, как на подбор, улыбчивые и приветливые женщины.

Где же таких набрали? Ведь по Владивостоку хоть целый день ходи, а на улицах таких не найдёшь. Встречаемые мной на владивостокских улицах прохожие в массе своей производили впечатление не первой молодости вокзальных буфетчиц с оранжевыми неряшливыми начёсами, обёрнутыми синтетическими косынками с люрексом, и небритых шоферов с овощебаз в кирзовых сапогах и штанах с вытянутыми коленками. Наверное, все самые лучшие женщины специально отбираются для работы на судах, чтобы скрашивать тяжёлые трудовые будни оторванных на долгое время от своих семей моряков.

После обеда брат отвёл меня в каюту, а сам отправился на вахту исполнять свои прямые служебные обязанности, то есть – в «машину». Я завалился на диванчик, стоящий в гостиной части его двухкомнатных, не считая ванной, апартаментов и стал ради любопытства ковыряться на размещённой над ним полочке.

Чего только я там не нашёл! Тут были словари и пособия для изучения английского языка, и несколько потрёпанных детективов, в том числе и на английском, и японские магнитофонные кассеты, о которых я на тот период ещё только слышал, а видеть не приходилось, и (!) замечательные итальянские порнокомиксы.

Конечно же, первым делом я набросился на комиксы. В моём семнадцатилетнем самосознании эта тема была весьма актуальна. Такой суровой порнухи мне до этого видеть не приходилось. Ведь в Советском Союзе тогда ещё «секса не было».

Вот братец молодец! Сам женат, дети по лавкам, а порнухой балуется. Старый уже. Аж на девять лет меня старше! Не зря вахтенный Дедом назвал. Нет чтобы младшему братишке подарить для подкрепления родственных чувств. Я представил, какой успех имели бы эти картинки в общаге, подняв тем самым мой рейтинг в глазах друзей на небывалую высоту.

С удовольствием и очень тщательно я просмотрел все комиксы от корки до корки, возвращаясь иногда к наиболее эффектным эпизодам по нескольку раз. Покопавшись ещё на заветной полочке, я обнаружил очень красивую коробочку с яркими японскими иероглифами.

Интересно, а тут что? Опа! Резиновые изделия № 2 (кто не знает – напомню, что это прейскурантное обозначение кондовых отечественных презервативов по четыре копейки за штуку). В моём детстве эти изделия были популярны в мальчишеских забавах. Их надували вместо отсутствующих в продаже воздушных шаров и использовали в проказах, наполняя их водой и с размаху надевая на голову зазевавшемуся пацану. Ну и прямое их назначение, конечно же, было известно всем мальчишкам от некоторых старших братьев, а то – и от отцов.

Ни фига себе! Ну и брат! Ведь только что с женой простился. Зачем они ему тут? Ах – да! Наверное, он их для жены приготовил и забыл домой отнести. А с другой стороны – зачем они жене в его отсутствие? Парадокс какой-то.

Ладно, вернётся брат – у него спрошу…

Под эти размышления я и задремал.

Разбудил меня брат уже под вечер.

– Вставай – ужин проспишь.

– А ты мне не подаришь комиксы? – спросил я.

– Какие комиксы?

– Как какие? Да вот тут у тебя на полке стоят.

– Где стоят? Приснилось тебе всё.

Действительно, на полке уже не было ни комиксов, ни заветной коробочки.

– Но ведь были!

– Я же говорю – приснилось!

Ну что ж. Узнаю брата. Он с детства был такой скрытный.

В дверь постучали. Вошел капитан.

– Тут такая коза случилась. Радиограмма пришла – в Находку не идём. Пакет другое судно забрало. Сейчас на Сингапур – берём каучук, а там на Кейптаун. Как нам с «нелегалом» быть – ума не приложу. Хоть за борт его бросай. Если в пароходстве узнают – нас же затрясут. Потом за сто лет не отмоемся. И высадить-то его негде. Как он без загранпаспорта и визы домой вернётся? Ну, парень, ты и влетел! И мы с тобой заодно. Что делать? Открывай, Дед, холодильник.

Повторилась утренняя мизансцена «обмозговыванья» проблемы.

– Значит, так! – после четвёртого тоста произнёс капитан. – Экипажу я скажу, что ты ещё и дальний родственник капитана порта и по его просьбе тебя взяли в рейс – мир посмотреть, а с документами – всё в порядке! Чтобы лишних вопросов не задавали.