Возвращение мессира. Книга 1-я

А скрипач, в это время, протяжно заиграл красивое, душещипательное вступление к танго. Кот спрыгнул с колен блондинки, вырос в человеческий рост, взял её за руки, поднял со

стула, подхватил правой лапой под талию и повёл в танце. Чёрный пушистый, с серебряным отливом кот и босая спортивного вида женщина, в чёрном коротком шифоновом платье, с вырезом на спине и оранжево-золотыми блестящими волосами по плечам – гармонично двигались в страстном волнующем танце. Она, сначала, посмеивалась, глядя по сторонам. Потом, перестала отвлекаться на эти «стороны», и вся отдалась танцу.

Музыканты играли отменно, «без дураков», не прерываясь, а плавно переходя из мелодии в мелодию. И всю эту музыку снова раскрасил звонкий колокольчик её весёлого, совсем уж беззаботного смеха, сквозь который она выпалила, обращаясь к своей компании: «Мама дорогая, я же вся промокла! Как же я буду выжимать своё шикарное нижнее бельё?!»

Надо сказать, что посмотреть на эту странную и даже экзотическую танцующую пару, собралось всё население ресторана. Перед проёмом двери, ведущей «за кулисы» зала, стояли, разинув рты,: работники кухни: официанты, ресторанная певица, прибежавшая охрана, немолодой швейцар и представители ресторанной администрации.

И вот, на глазах у всей этой почтительнейшей публики, после крикливых слов блондинки о «выжимании её шикарного нижнего белья», кот, не мешкая ни секунды, рок-н-ролльным движением раскрутив от себя, и тут же прикрутив обратно к себе, свою партнершу, и снова раскрутив от себя – изящным движением фокусника извлёк из под платья ленточку её золотисто-белого лифчика. И сделал «ап» на публику. Все ахнули. Но это было ещё не всё. Другим рок-н-ролльным движением, он стал кувыркаться между расставленных ног танцовщицы, перебрасывая партнёршу, в полный её рост, над своей головой, до тех пор, пока не поднялся, не выбиваясь из музыки, на задние лапы, но уже с её золотисто-белыми трусиками и узкой полоской пояска, с подпрыгивающими пажами, в поднятой вверх правой передней лапе! Но, на удивление ошарашенной публики, танец их не прекращался. Они продолжали выплясывать свой бешеный рок-н-ролл, но уже «на пионерском» друг от друга расстоянии. И вот, когда ударник стал выбивать на барабанах, тарелках и «чарльстоне» своё соло – кот пал на колени своих задних лап, передние же, с бельём блондинки, поднял над собой и, в экстазе, заорав с потягом: «Мя-я-яу!» – он стал отжимать это бельё, с которого струями, прямо на его морду, полилась неведомая жидкость. Кот купал в ней свою физиономию, ловил ртом, подставлял ей своё пузо… Потом, он ползал за танцующей женщиной на коленях, лизал её юркие ножки и, в том числе, так возбудивший Голицына – эротический подъём её ног, где уже лежали собравшиеся волны её чулок, оставленных пажами. В общем – был в экстазе.

В этом экстазе, он напялил нижнее бельё женщины на свои кошачьи телеса, музыканты заиграли «Цыганочку, с выходом» и кот, потрясая своей шкурой, в районе груди, и крутя оконечностями поднятых к верху передних лап, а задними отбивая чечётку, снова соединившись в танце со своей восхитительной партнёршей, повёл её по кругу.

Она же, во всё это время, заливисто смеялась, лицо её сделалось пунцовым, а в глазах её играли огоньки.

Вся же, окружающая их публика, просто онемела, выпучив глаза. А у «братков», охренело-застывших за своим столом, пообвисли уши и поотвисли челюсти.

Но вдруг, лицо женщины побледнело, покрылось испариной, она стала слабо похохатывать, и снова смотреть по сторонам, но уже другими сумасшедше-пьяными, просящими о чём-то не понятном, глазами. Брови её стали сдвигаться к переносице и вздрагивать. Плечи стали вторить бровям. Всё её тело задрожало. Из её губ вырвался крик, похожий на стон и она вдруг зашлась истерическим смехом, упав на кошачьи лапы. Голицын, пулей рванулся к ней, подхватил на руки, усадил на стул, ощутив на себе её горячее дыхание и холодные капельки пота, с её лба – на своих губах, после лёгкого прикосновения-поцелуя.

Кот исчез. Все всполошились. Её окружили друзья-приятели, с которыми она сюда пришла, окликая её: «Саша, Сашенька, Александра, что с тобой?!»

Мессир быстро расплатился с официантом. Подошёл, к одиноко торчащему посреди зала, Голицыну, и сказал ему: «Пойдёмте отсюда, я вам всё объясню». И тот, с болью и надеждой в глазах, последовал за Мессиром.

Они вышли из ресторана и той же дорогой, которой шли сюда – пошли обратно. К удивлению Голицына, у которого на душе скребли кошки, Мессир был спокоен и шёл, не спеша, грациозно выбрасывая перед собой свою трость. Голицын напряжённо ждал, когда тот заговорит, и что ОН ему объяснит? И ТОТ, так же не спеша, как шёл, так же и заговорил:

Понимаете, мой дорогой, женщина – вообще: большая загадка. А эта женщина – загадка вдвойне. В человеке, в принципе, много всего и всякого намешано. И здесь, мы вновь сталкиваемся с той самой проблемой, о которой я давеча начал с вами рассуждать.

Что это вы «развозите по тарелке», как доктор философских наук в среде кружка юных натуралистов?!

Не хотите слушать, не надо, – безразлично произнёс Мессир, и замолчал.

Я хочу услышать ваши объяснения по поводу этой женщины и больше ничего!

Наступило долгое молчание и тишина, которую заполнило шуршание листьев на высоченных старых тополях.

Могу вам сказать одно: у этих людей, в компании которых она была в ресторане, водятся деньги. И с этим у них всё в порядке. Но ведь этим-то – «всё в порядке» – им хочется блеснуть на людях. А блеснуть-то можно только, как у вас говорят, в «крутых» местах. А где же в этих местах взять людей, перед которыми можно блеснуть? В этих «крутых» местах – людей не бывает. Вот они и нашли среди своих близких знакомых – человека, у которого с этим «всё в порядке» – не всё в порядке. И они приглашают вашу блондинку, за свой счёт, на своё представление, как театры приглашают публику к себе в зал. И она это понимает. И ей неудобно за них, и за себя, в этом дурацком положении. Хотя, в данном случае, достойно быть наоборот. Но на вашей географии – такого! не наблюдается. Больше я вам ничего, пока, не скажу.

Я должен её видеть! Сейчас! Немедленно! – Голицын стал, как вкопанный.

Она уже благополучно уехала.

Так сделайте же что-нибудь! Вы же всё можете.

Я не всё могу. Не преувеличивайте. И, потом, у меня существует своя этика, – встрепенулся, наконец, ОН, – и прошу не подталкивать меня к нарушению этой этики. Вот, вы же – не желаете поведать мне историю своего файла «ДИТЯ»! Боитесь. Как будто я следователь Генеральной прокуратуры.

Да что вам дался этот файл? Да! Я хотел, чтобы «оно рвануло»!

Но оно не рвануло.

Не рвануло. К сожалению. Знаете, капитан, если бы вы, вот сейчас, в наше время, понескольку часов в день, унизительно томясь, как огурец в банке натыканной до предела другими огурцами, считаясь на номера, по решению государства «об обмене паспортов», промурыжились в этом Паспортном столе!..

Там была вывеска «Паспортно-визовая служба».

Да, вывески менять мы научились. Только c содержанием беда. Как в том анекдоте: «Бабка прочитала на заборе – «одно», а когда заглянула за забор – там, всего лишь на всего – дрова.

Мессир, никак не отреагировал на эту шутку, а только спросил, – И это вдохновило вас написать рассказ?

– О! Это же происходит не только при всеобщем обмене паспортов. Это, практически, каждый день. И при чём – во всех казённых присутственных местах! Как нарочно! Все эти места масенькие, убогие тесные, душные. Как будто

это не в городе всё происходит, а в заброшенной умирающей деревушке. Наверно —

специально, чтобы с нетерпеливых граждан побольше и поскорше сорвать. Ха, я даже заплатить государству из своего кармана не мог по-человечески!

За что заплатить? – поинтересовался Мессир.

За то, что поверил этому государству. Его призыву – переучиваться.

Это интересно, – с оживлённым энтузиазмом, вставил словечко Мессир.

Интересно, – подтвердил Голицын. – Даже, очень интересно! Я же вынужден был оставить свой Любительский – Народный театр, которым руководил двадцать лет. Ну, потому, что всё кончилось. Дожали обстоятельства нашего общественного устройства. Да. И пошёл я в свежеиспечённую казённую организацию под названием: Центр занятости. Стал на учёт. Получил следующую порцию унижения – ходить туда раз в неделю, отмечаться. Открыли они месячные Курсы предпринимателей – пошёл честно отучился, кое-что понял о рыночных отношениях. Да. Потом, пошёл на Компьютерные курсы – закончил. Сочинил свой Бизнес план. Их специалисты его утвердили. Собрал ещё кучу бумаг. Дали мне, так называемую, ссуду. То есть те деньги, которые я должен был бы получить за следующие шесть месяцев, как пособие. Только теперь, я получил их сразу, для развития своего дела.

И какую же вы сумму получили, если не секрет, – всё больше заинтересовываясь рассказом, полюбопытствовал Мессир.

Вы будете смеяться, капитан. 1 200 рублей.

Это значит, вы жили на 200 рублей в месяц до получения ссуды, – уточнил тот.

Так точно. Пошел, зарегистрировался, как предприниматель без образования юридического лица. Потратил на организацию по воплощению своей идеи в жизнь, ещё и взятые у матери деньги. Но на воплощение требовалось ещё какое-то время, естественно. А тут подошло время платить налоги в Налоговую инспекцию. А какие могут быть налоги, когда ещё ничего не сдвинулось с места, одни затраты.

Но госпожа инспектор спокойно мне объяснила: «Платите предполагаемый налог». И называет сумму, которую я – ну, просто не могу себе позволить платить в данных обстоятельствах. Я тут же аннулировал своё предпринимательство, и на этом моя новая карьера кончилась.

И вас заставили вернуть эти 1 200 рублей обратно – государству, как я понял, – опередил события Мессир.

Да. И, слава Богу!

За что же это ЕМУ слава? – с обидчивым раздражением спросил Мессир.

О! Если бы вы посмотрели бумаги, которые надо заполнять в Налоговой инспекции – вы бы меня поняли. В них сам чёрт голову сломит!

Неужели??

Ха, он ещё спрашивает. Короче, когда я пошёл платить в то единственное место, где можно было это сделать, а это место было таким же убогим и масеньким, как я вам описывал выше. И в этом месте было набито народу, как селёдки в бочке. И я весь был «в мыле» от этой духоты, и мне стало вдвойне обидно! Я должен отдать деньги, но за это я ещё должен промучиться часа два, убивая своё время.

Да, это верх унижения, – сочувственно согласился Мессир. – Теперь, «я фас понимайт», – закончил он, почему-то с немецким акцентом.

Да, моя история – это так – цветики.

Значит, ваш террорист должен был взорвать это убогое помещение вместе с посетителями и персоналом?

Нет, что вы! Он должен был всё делать наоборот – выгнать всех оттуда и подальше! Освободить их от этого рабства!