Отпечатки

До тех пор пока в офис не вошли двое молодых людей, в офисе не прозвучало ни слова.

– Присаживайтесь, – Сергей указал на стулья напротив себя. И тут же привстал в знак уважения, представился и протянул руку.

– Николай, – представился инженер, протягивая руку в ответ.

– Иван, – представился программист и тоже пожал руку Сергею.

– Если я правильно понимаю, вы знаете принципы работы линии, которую я планирую купить.

– Конечно знаем, – довольно просто ответил Иван, – мы занимались ее разработкой и программированием. По сути линия – самое обычное сортировочное протяжное полотно, лента, которыми все пользуются на самых разных производствах. Ну а эту линию по просьбе Константина Эдуардовича мы специально модернизировали для мусорного магната.

– Я так полагаю, я и есть тот магнат, – усмехнулся Сергей.

– Простите, – Иван чувствовал себя крайне неловко.

– Ничего страшного. Что именно вы модернизировали?

– Линия имеет несколько параллельных дублеров, на которые мы навешали множество уловителей и датчиков. Но основное – это программа, в которую мы зашили тысячи образцов. Датчики отправляют сигнал на мозги, мозги на основе образцов определяют, к какому типу мусор относится, и посылают обратный сигнал на уловители. Уловители отправляют мусор на соответствующий параллельный дублер, а дальше по конвейеру и в бак. Убираем мозги и программу и получаем самую обычную ленту, у которой будут стоять люди и вручную сортировать отходы.

– А программу разработали вы?

– Да, я.

– И линию?

– Линию спроектировал Коля.

– А что сделали вы? – Сергей переключился на Константина.

– Я?! Я оплатил все затраты!

– А линию, со слов Ивана, вы разработали специально для меня, в целях наживы, я так полагаю.

– Я хочу избавить ваших людей от столь унизительной работы. Они днями стоят у линий и копаются в мусоре, как вы думаете, это достойная работа, вы сами когда-нибудь копались в мусоре?

– Не поверите, довольно часто. Но это не важно. Важно то, что разработка не ваша, но продаете ее вы. Не вижу в ваших действиях благородства, о котором вы высказывались. Итак, – Сергей переключился на инженера, – Николай, вы сможете собрать еще одну либо даже несколько таких линий, если я обеспечу вас всем необходимым.

– Конечно смогу.

– А у вас, Иван, я хотел бы купить программу, вернее, пользоваться ей, но права будут принадлежать вам. Вы полностью будете распоряжаться своей разработкой. Это Марина, она поможет вам сделать патент либо что там надо. В общем, она поможет вам узаконить ваши разработки, и надеюсь, что в дальнейшем мы будем сотрудничать.

– Да как вы смеете! – подался вперед озлобленный потный Константин. – Я спонсировал эту разработку, я нес убытки.

– Назовите сумму, и я покрою все ваши затраты.

– Да я… я…

– Что, Константин, что ты? – Сергей продолжал сохранять спокойствие.

– Не Константин, а Константин Эдуардович! Я попрошу уважать мое имя…

– Мне кажется, причина не в уважении, причина в том, что вы наглый зажравшийся боров, они не видят в вас друга, они не видят в вас лидера, не видят поддержки. И ваше отчество – это не дань вашим заслугам, ваши подопечные лишь пытаются не разрушить иллюзию успешного человека, в которой вы поселились. И эту иллюзию создали тоже вы, а ваши подопечные с вашего благородного подзатыльника всячески отыгрывают в вашем театре. А каждый несогласный лишится роли. Знаете, почему так происходит? Вас в детстве родители в жопку целовали и говорили о том, что вы самый лучший, но теперь вы выросли, и жопка стала большой, поэтому вы привлекаете как можно больше людей для этого спектакля, родители просто не справляются, оно и понятно, как можно расцеловать такую громадную жопку. Не будь у вас вашего положения, отзывались бы вы о себе так громко, Константин Эдуардович?

– Вон! – брызгая слюной, выкрикнул Константин.

– Да, пожалуй, нам пора. А вы, молодые люди, – Сергей обратился к Николаю и Ивану, – больше здесь не работаете. Как я и сказал, Марина поможет вам открыть свое производство и узаконить ваши разработки.

– Они работают на меня! – кричал Константин.

– Они вам не принадлежат. Они всего добьются и без ваших денег, а попытаетесь им помешать, я уничтожу вашу компанию и вас. После чего я с радостью возьму вас на работу, но я полагаю, вам трудно будет стоять у линии в силу ваших физических особенностей, поэтому вам придется целовать мою жопку. Но вам повезло, я стройный и подтянутый, и жопка у меня маленькая, поэтому коллег и конкурентов у вас не будет. Вы справитесь в одиночку. Марина, нам пора. Всего доброго, Константин Эдуардович. Вот, возьмите, – Сергей протянул визитку Ивану, – позвоните! Не смейте здесь оставаться.

* * *

Распахнутая дверь лишила покоя и умиротворения ловца ветра. Кафе наполнилось мелодичным звоном, в котором можно было распознать восточные мотивы. Угасающий звон поприветствовал Оксану и тут же впитался в стены кафе. Интерьер располагал к продолжительным беседам, впрочем именно поиски беседы и привели Оксану в стены этого своеобразного тематического кафе. Оксана наконец-то дождалась момента, когда Павел Борисович был готов уделить ей время.

– Красная роза, – подумала Оксана и прошлась взглядом по столам. Под книжной полкой сидел старик, перед ним на столе расположились чашка чая и несколько печенюшек, одна из которых была надкусана. На краю стола лежала та самая красная роза, о которой по телефону сказал Павел Борисович, это был знак, по которому Оксана должна была его узнать. Кафе ютилось в полуподвальном помещении, так что на улицу выходила лишь верхняя часть окон, и для того чтобы попасть в зал, Оксане пришлось спускаться по ступеням.

– Простите, – неуверенно, в своей манере, обратилась Оксана к старику, застыв возле стола, – вы Павел Борисович? Я Оксана.

– Да! – оторвавшись от книги, произнес старик. – Я Павел Борисович, он самый. Позвольте… – старик поднялся со стула и, не испытывая никаких сомнений, освободил руки Оксаны от всего, что она прихватила с собой. Отправив папку и диктофон на стол, старик отодвинул стул: – Присаживайтесь!

Оксана чувствовала себя немного неловко от происходящего, но даже когда она присела, ухаживания Павла Борисовича не прекратились.

– Позвольте, я помогу, – старик потянулся за сумочкой, которую Оксана удерживала на коленях, растерявшись, Оксана не стала сопротивляться, и старик отправил сумочку на свободный стул у стены.

– Официанта здесь нет, поэтому заказ надо делать у стойки и потом дожидаться, но вы сидите, я схожу. Вы, простите, какой чай предпочитаете, черный или зеленый, может, травяной или фруктовый? Здесь большой выбор, впрочем, как и книг.

– Просто черный!

– Может быть, десерт?

– Нет, спасибо, только чай.

Но десерт Павел Борисович все же прихватил.

– Взял вам тирамису, – отправляя на стол поднос, подчеркнул старик.

Помимо чая и десерта на подносе стояли два блюдца. На одном лежало несколько ломтиков лимона, на другом – три кубика сахара, порция меда, похожая на большую таблетку, и баночка с корицей, в которых обычно подают соль и перец.

– Спасибо! – милым тоном сорвалось единственное слово с уст Оксаны.

– Это вам, – старик протянул розу, – все имеют право на маленький повод для улыбки.

И Оксана действительно улыбалась, ей была приятна компания воспитанного старика, который не стеснялся открыто показывать весь свой джентльменский набор. Оксане казалось, что она попала во времена поэтов и романтиков и что Павел Борисович вот-вот начнет читать стихи – те самые, которые Оксана успела рассмотреть на стенах, в тот момент когда Павел Борисович удалялся за чаем и десертом. Также Оксана успела рассмотреть полки с книгами и цветы на подоконниках. Стопку пожелтевших газет при входе и пару совсем свежих журналов. Большого плюшевого гнома, который сидел за одним из столов, и догорающие свечи в старом канделябре. Канделябр Оксане казался финальным штрихом, без которого атмосфера была бы не полной. И стихи, которые на стенах писали посетители, были более живыми в свете огней догорающих свечей.

– Не сочтите за наглость, – заговорил старик, прежде чем Оксана успела озвучить первый вопрос, – я откровенно понимаю, что это не мое дело, но кем вы ему приходитесь? Откуда такой интерес?

– Никем! Как я и говорила, я пишу статью.